Пленница - Виктория Холт

Мне было приятно, что она так обрадовалась моему предложению.

— Выглядит довольно внушительно, — сказала она, увидев дом. — Не так, конечно, внушительно, как Пэрриваль, но тоже неплохо.

— Я уверена, Лоримеры будут рады вам.

— А мы увидим этого старого Лукаса?

— Нет. Его нет дома.

— А где же он?

— В клинике.

— Что такое клиника?

— Нечто вроде госпиталя.

— А что он там делает?

— Ты же знаешь, у него больная нога.

— Да, он повредил её во время кораблекрушения. И не может прямо ходить.

— Доктора посмотрят, можно ли исправить положение.

Она задумалась.

— Кого же мы тогда там увидим?

— Надеюсь, что его брата, близнецов и нянюшку Крокет.

Мы оставили лошадей в конюшне и вошли в дом.

Мистер Лоример был где-то на территории, но няня знала, что мы приедем.

Она поспешила к нам навстречу.

— О, мисс Крэнли. Как приятно вас видеть! И мисс Кейт!

— А где близнецы? — спросила Кейт.

— О, они обрадуются вам. Они вас помнят, мисс Крэнли.

— Надеюсь, мне удастся повидать мистера Лоримера?

— О, он уехал в Лондон.

— Я имею в виду мистера Карлтона.

— А я думала, вы приехали повидаться с мистером Лукасом. Знаете, доктора собираются делать там что-то такое с его ногой. Считается, что они нынче очень уж умны. Я в этом не понимаю.

— Я знала, что он уедет. Мне бы хотелось поговорить об этом с мистером Карлтоном.

— Думаю, он скоро придёт. Поднимитесь в детскую, к малышам.

Дженифер узнала меня сразу и тут же бросилась ко мне. Генри был не очень уверен, но последовал за сестрой.

— А теперь расскажите, как вы поживаете, — сказала я. — Это Кейт, моя ученица.

Кейт смотрела на малышей с интересом и слегка насмешливо.

Я спросила Дженифер, как дела у одноглазой Мейбл и как поживает медвежонок Реджи. Она засмеялась и сказала, что они, как всегда, капризничают.

Я ещё какое-то время беседовала с детьми, а потом няня предложила им показать Кейт их кукольный домик.

Близнецы радостно закричали. Я обеспокоенно посмотрела на Кейт, которая вполне могла объявить, что её не интересуют детские игрушки.

Наверное, мой взгляд был настолько умоляющим, что Кейт, не выдержав, согласилась:

— Хорошо.

Кукольный домик стоял в углу детской. Дети направились к нему, а няня Крокет пригласила меня присесть.

— Есть какие-нибудь новости? — шёпотом спросила она.

Я покачала головой.

— Очень трудно. Ничего не могу выяснить. Иногда мне кажется, что это невыполнимая задача.

— Я знаю, вы что-нибудь найдёте. И что можно найти только в доме. Вот где кроется тайна. Хотелось бы мне там быть.

— Я понемногу собираю информацию, но этого ещё слишком мало, чтобы выйти на след.

— Что же, продолжайте искать. А вы не пробовали поговорить с миссис Форд? Ей известно почти всё, что происходит в доме.

— Может быть, вам лучше с ней поговорить? Вы ведь подруги.

— Я уже пробовала, но тоже без особого успеха.

— Вероятно, она ничего не знает, или знает, но считает, что не следует распространяться о семье, в которой живёт.

— Возможно, она охотно поговорила бы с кем-то, кто тоже принадлежит к домочадцам. Вы теперь тоже в их числе. А я больше к ним не принадлежу.

Я заметила, что Кейт прислушивается к нашему разговору, и подала знак нянюшке Крокет. Она тут же всё поняла, и мы заговорили о детях и о том, что им скоро будет нужна гувернантка.

Кейт крикнула:

— Вы ведь не вернётесь сюда, Крэнни?

Я поняла, что она слышала наш разговор.

— Нет, если только вы будете оставаться прилежной ученицей.

Кейт скорчила гримасу.

Было совершенно ясно, что нам не удастся поговорить по душам с няней.

Через некоторое время зашла служанка и доложила, что вернулся мистер Лоример.

Я оставила Кейт в детской и спустилась к нему вниз. Он выглядел очень печальным, но был рад меня видеть.

— Я беспокоюсь о Лукасе, — сказала я. — Что вам известно об этой операции?

— Очень мало. Недавно он был в Лондоне и прошёл обследование у этого доктора. После чего решился на операцию.

— Как вы думаете, что они в состоянии сделать?

— Всё как-то туманно. Они говорят, что добились значительных успехов в этой области. Постараются исправить то, что не удалось сделать вовремя.

— Я постоянно ругаю себя за то, что мы не знали, как и что нужно делать. Если бы мы тогда могли оказать ему необходимую помощь, всё это можно было предотвратить.

— Не надо винить себя, Розетта, или того человека, что был с вами. Вы сделали всё, что могли. Спасли ему жизнь. Вы не могли бы сделать для него большего. Поверьте мне, он очень благодарен вам. Я знаю, что он говорит о таких вещах с напускной лёгкостью, но на самом деле испытывает более глубокие чувства, чем можно подумать.

— Да, я понимаю.

— Лукас сам знает, что для него лучше. Понимаете, это его шанс. Он готов рискнуть. Возможно, если операция пройдёт неудачно, будет ещё хуже, чем прежде, но в случае успешного исхода — намного лучше.

— Это довольно большой риск.

— Я тоже так думаю.

— Как только будет известно о результатах операции, вам, вероятно, дадут знать?

— Да, я в этом уверен.

— Карлтон, как только вы что-нибудь узнаете, известите, пожалуйста, меня.

— Конечно же, извещу. — Мы немного помолчали. Потом Карлтон сказал: — Для него это была большая трагедия. Он всю жизнь ненавидел, когда с его здоровьем было что-то не так. Что ж говорить о подобном увечье. Это сильно задело его.

— Я знаю.

— Мне бы хотелось… чтобы он мог жениться. Думаю, для него это имело бы огромное значение.

— С условием, что это будет, конечно, счастливый брак.

— Счастливый брак — это состояние полного совершенства.

— Именно… совершенства. Иначе это уже компромисс.

Я поняла, что Карлтон вспоминает о своей собственной семейной жизни.

— А потом, — печально сказал он, — всё это может закончиться… неожиданно, и начинаешь думать, не лучше ли было бы и вовсе этого не познать.

— Карлтон, я всё прекрасно понимаю, но думаю, вам следует радоваться тому, что у вас было.

— Да. Вы правы. Вот он я, веселюсь, окунувшись в страдание… Что вы думаете о близнецах?

— Они в полном порядке. Нянюшка Крокет творит чудеса. Они подросли.

— Придётся подумать о гувернантке для них. — Он задумчиво посмотрел на меня.

— Вообще-то я не гувернантка, вы же знаете.

— Я слышал, что вы очень хорошо управляетесь с этой девочкой.

— Как распространяется моя слава, — добродушно сказала я.

— Вы должны перекусить с нами перед обратной дорогой.