Пленница - Виктория Холт

— Я служила у неё ещё до этого. А сколько шума тогда было. Говорили, что она вышла замуж из-за титула. У старого Аркрайта было много денег, он купался в них. Но деньги — это ничто. А когда стала «миледи», то тут же вознеслась на облаках славы. Этот дом… Что она сделала с ним! Здесь был такой беспорядок. Но что делать, вместе с домом ей пришлось взять сэра Эдварда.

— А что, их жизнь была такой нетерпимой?

— Странный он был человек. Никогда не знаешь, что выкинет. А она привыкла всё делать по-своему. Старый Аркрайт души в ней не чаял. Она была такая красавица, и, конечно, богатая. Единственная дочь, наследница. Понимаете, за чем погнался сэр Эдвард.

— А в чём проявлялась его странность?

— Он говорил мало. Всегда такой правильный. Боже, как он был строг.

— Я уже слышала об этом.

— Каждое воскресенье ходил в церковь, утром и вечером. Он считал, что каждый обитатель дома должен посещать церковь, иначе на душе грешника появится чёрная отметина. Он хотел устроить себе местечко на небесах. А потом… этот мальчик.

— И что же? — спросила я с нетерпением, так как она замолчала.

— Привезти его так. Если бы это был другой человек, я бы сказала… вы понимаете, о чём я… мужчины, они все одинаковые. Но сэр Эдвард! В такое невозможно поверить. Я часто думала о том, кто же такой этот мальчик. Миледи видеть его не могла. Её можно понять. К мальчику была очень привязана няня Крокет. Я удивляюсь, что миледи не выставила её. Но сэр Эдвард не допустил бы этого. Что касается мальчика, то здесь он был настроен решительно, хотя в целом не вмешивался в дела дома. Только бы все домочадцы ходили в церковь да посещали утренние молитвы в холле. Я слышала, как миледи бушевала от ярости, говорила, что не позволит маленькому ублюдку остаться в доме… Да, она дошла до таких слов. Я слышала всё, что она говорит. Миледи мне доверяла, мы ведь давно с ней вместе. Когда ей потребовалась личная прислуга, она выбрала меня. Да, я многое здесь повидала. Ой, зачем я говорю вам это? Ну да… я отношусь к ней, словно она мой ребёнок, правда. И вот теперь вы тоже здесь член большой семьи. Должно быть, вы хватили уже горюшка с этой мисс Кейт.

Мария поджала губы, и у меня создалось впечатление, что она упрекает себя в том, что говорит о таких интимных вещах со мной, почти посторонним человеком.

— Должно быть, вы были свидетелем многих перемен в этом доме.

Она кивнула.

— Я всегда была любительницей немного посплетничать, — призналась она. — А мне здесь не часто выпадает такой случай. Чувствуешь себя немного одиноко. А вы такая милая девушка, мисс Крэнли, я это вижу. Вы из тех, кто умеет понять.

— Надеюсь. Мне всё здесь очень интересно… Сам дом и люди.

— Это так. Как вы сказали, я видела, какие здесь происходили изменения. В эту часть дома гости заглядывали редко. Знаете, какие здесь люди, мы уже говорили об этом. Сэр Эдвард скончался здесь. Они считают, что его тень приходит сюда. Много об этом болтают. Говорят, что видели огни. Вроде как сэр Эдвард всё ищет чего-то, потому что никак не успокоится на том свете.

— Я тоже однажды видела свет, — сказала я. — Мне кажется, это была свеча, потому что я видела мерцание, но это было только один раз.

Она подтолкнула меня локтем:

— Я скажу вам, что это было. Это была она. — Мария кивком показала на комнату леди Пэрриваль. — Она иногда это делает. Встает по ночам, зажигает свечу и ходит. Сколько раз я ей говорила: «Когда-нибудь вы спалите весь дом». А она мне ответила: «Я должна искать. Мне нужно найти». — «Что найти-то?» — говорю. Потом у неё в глазах появляется какое-то странное выражение, и она замолкает. Больше уже из неё не вытянуть ни слова.

— Думаете, она действительно что-то искала?

— У престарелых людей иногда появляются навязчивые идеи. С ней как раз тот самый случай. Каждый раз я ей говорю: «Если вы забыли, куда положили какую-то вещь, скажите мне, и я найду её». Но нет. Она только по ночам начинает выискивать неизвестно что. Мне приходится глядеть за ней в оба. Здесь много дерева — вспыхнет, не успеешь оглянуться. Вот поэтому я прячу от неё спички. Но и это её не останавливает. Я слышала, как она слоняется в темноте.

— По своей комнате?

— Нет, у него… сэра Эдварда. Знаете, у них были отдельные спальни. Я всегда считала, что это нехорошо.

— Вам, должно быть, приходится нелегко, приглядывая за леди Пэрриваль?

— О да. Я делаю буквально всё: убираю, чищу, готовлю ей еду. Она не часто ходит на такие вечеринки, как та, что была на днях. Просто она последние недели две чувствует себя получше. У молодых своя жизнь, а хозяйка очень довольна новой леди Пэрриваль. Она всегда хотела женить на ней кого-нибудь из своих сыновей.

— Да, я слышала, она была знакома с её матерью.

— Они были школьными подругами. Хозяйка хотела, чтобы майор поселился здесь. Она нашла для него коттедж «Раковина», а вскоре мисс Мирабель обручилась с Космо.

— Но он погиб…

— Его убили. Какое это было время, просто ужас. Всё этот парень, Саймон. Они всегда враждовали меж собой.

— Он ведь убежал, да?

— Удрал. Он был умным мальчиком, даже в детстве. Это единственное, что он мог сделать… или болтаться в петле. Думаю, он сумеет стать на ноги. Он из таких.

— А как вы считаете, что произошло тогда?

— Да тут и думать нечего. Всё ясно. У Саймона были причины. Он положил глаз на Мирабель. Не то чтобы у него был какой-то шанс. — Она понизила голос. — Возможно, я говорю не то, но мне всегда казалось, что ей нужен не Космо, а его титул. Думаю, Саймон застрелил его в приступе гнева.

— Но откуда у него взялось оружие?

— Вы меня спрашиваете? Похоже, что он взял его с собой специально для этого. Э-хе-хе. Кто знает. Мы в Йоркшире говорим, что нигде нет такого чудного Народа, как здесь. И клянусь всеми святыми, мы правы. Все решили, что дело в ревности, а ревность — поганая штука.

— А потом леди Пэрриваль вышла за Тристана.

— Именно так. Они всегда глянулись друг другу, эти двое. У меня-то есть глаза. Я всё вижу. Вот что вам скажу, не раз я говорила себе: «Хо-хо, будут ещё те дела, если она выйдет замуж на Космо, потому что нужен-то ей Тристан». Я кое-что примечала разок-другой. Она внезапно замолчала и зажала рукой рот. — Опять я говорю о том, что меня не касается. Но знаете, так приятно поговорить с человеком, которому это интересно.

— Мне безусловно интересно, — заверила я её.

— Ну что ж, вы теперь, наверное, тоже член семьи. И в конце концов, дело было давно.

Я понимала, что её необходимо подбодрить, чтобы она преодолела угрызения совести.

— Да, конечно, — сказала я. — Осмелюсь заметить, что одно время об этом только и говорили.