Антоний и Клеопатра - Колин Маккалоу

— Несомненно, — согласился Октавиан. — К сожалению, он присутствовал при нашем споре с Антонием, поэтому он очень хорошо знает, что Агригент крайне важный пункт. И что в военном отношении он не является первой мишенью. Мы должны будем побить Секста у Мессаны, отделенной от Агригента половиной острова и несколькими горными хребтами. Но я считаю Агригент еще одной приманкой. Лепид не может позволить себе ограничиться западным концом, если он хочет сохранить свой статус триумвира и одного из победителей. Поэтому он оставит у Агригента несколько легионов до тех пор, пока не сможет вернуться и опустошить подвалы. Но мы не позволим ему вернуться.

— И как ты это сделаешь, Цезарь? — спросил Агриппа.

— Я еще не знаю. Просто поверь мне, что он не вернется.

— Я верю тебе, — с важным видом сказала Ливия Друзилла.

— Я тоже верю, — подхватил преданный Агриппа.

Не желая рисковать при экваториальных штормах, Агриппа не начинал атаки до начала лета, пока не получил из Африки сообщение от Лепида, что он готов и отплывет в июльские иды. Статилий Тавр, которому предстояло совершить самый длинный путь, должен был отплыть из Тарента на тринадцать дней раньше, в календы. Октавиан, Мессала Корвин и Сабин отправились из Порта Юлия за день до ид, а Агриппа — на следующий день после ид.

Было согласовано, что Октавиан высадится на Сицилии южнее «пальца» италийского «сапога», в Тавромении, имея под началом основную часть легионов. Тавр присоединится к нему там, перейдя через Этну. Друг Октавиана Мессала Корвин должен вести легионы через Луканию к Вибоне, оттуда они пойдут в Тавромений.

Все было бы хорошо, если бы не внезапный, не по сезону, шторм, который нанес флоту-приманке Октавиана больше ущерба, чем налеты Секста Помпея. Сам Октавиан застрял на италийской стороне пролива вместе с половиной своих легионов. Другая половина, высадившаяся в Тавромении, ждала прихода Тавра и Октавиана. Ждать пришлось долго. После того как через шестнадцать дней шторм затих, Октавиан и Мессала Корвин в унынии оценили ущерб, нанесенный штормом их транспортам. Когда им удалось починить корабли, была середина секстилия, и на острове уже шли сражения.

Лепид вообще не пострадал. Он высадился в Лилибее и Агригенте в нужное время с двенадцатью легионами и нанес удар с севера и с востока, пройдя через горы к Мессане. Как и предсказывал Октавиан, он оставил в Агригенте четыре легиона, уверенный, что он, и никто другой, вернется, чтобы забрать содержимое хранилищ Секста Помпея.

Но это Агриппа выиграл кампанию. Зная размер флота Тавра в Таренте и переоценив размер флота-приманки Октавиана, Секст Помпей собрал все свои корабли и сконцентрировал их в проливе с целью удержать Мессану и восточный берег острова. В результате двести одиннадцать квинкверем и трирем Агриппы утопили небольшой флот Помпея у берегов Мил и с ним четыре легиона в полном составе. Затем Агриппа опустошил северный берег с запада, собрал свои военные корабли и притаился у берегов Навлоха.

Похоже, Сексту Помпею даже в голову не пришло, что презренный Октавиан сможет собрать так много кораблей и войска против него. Плохие новости следовали одна за другой: Лепид захватил западный берег Сицилии, Агриппа напал на северный берег, а сам Октавиан наконец переплыл пролив. Сицилию наводнили солдаты, но только малая часть их принадлежала Сексту Помпею. Придя в отчаяние, младший сын Помпея Великого решил поставить все на крупномасштабный морской бой и поплыл навстречу Агриппе.

Два флота встретились у Навлоха. Секст был убежден, что, имея столько кораблей, он непременно победит. У него более трехсот галер с великолепными командами и адмиралами, а сам он главнокомандующий. И этот апулейский деревенщина Марк Агриппа думает, что сможет победить Секста Помпея, уже десять лет непобедимого на море? Но корабли Агриппы были более агрессивны и вооружены секретным оружием Агриппы — гарпунами. Он взял обычную морскую кошку и превратил ее в нечто, чем можно выстрелить из скорпиона на гораздо большее расстояние, чем бросок рукой. Вражеский корабль подтаскивали ближе, потом забрасывали из скорпионов дротиками, булыжниками и зажженными пучками сена. Во время такой стрельбы корабль Агриппы разворачивался и ударял носом в бок корабля Секста, срезая весла. После этого морские пехотинцы переходили на корабль и убивали всех, кто не успевал прыгнуть в воду, где они или тонули, или их вылавливали, чтобы взять в плен. Согласно замыслу Агриппы, носы кораблей были хороши для тарана, но таран редко приводил к потоплению корабля. Чаще у него была возможность уйти. Но гарпуны, срезанные весла и морские пехотинцы неизменно означали обреченную жертву.

Заливаясь слезами, Секст Помпей наблюдал, как погибает его флот. В самый последний момент он повернул свой флагман на юг и убежал, не желая допустить, чтобы его повели в цепях по Римскому Форуму и судили за измену тайно, в сенате, как Сальвидиена. Ибо он хорошо знал, что его статус защитил бы его от обычной судьбы человека, объявленного врагом народа: быть убитым первым, кто увидит его. Это он выдержал бы.

Он спрятался в бухте и переплыл пролив с наступлением темноты. Потом поплыл на восток вокруг Пелопоннеса, чтобы найти убежище у Антония, который, как ему было известно, проводил кампанию. Он сойдет где-нибудь на берег и будет ждать Антония. Митилены на острове Лесбос в свое время укрыли его отца. Секст был уверен, что они сделают это и для сына.

Суша почти не сопротивлялась, особенно после третьего сентября, когда Агриппа победил у Навлоха. «Легионы» Секста состояли из разбойников, рабов и вольноотпущенников, плохо обученных и не отличавшихся храбростью. Секст использовал их только для того, чтобы терроризировать местное население. Настоящим римским легионам они не могли противостоять. Большая часть сдалась, умоляя о пощаде.

Упиваясь своим превосходством, Лепид прошел по всему острову. И даже при этом он прибыл к Мессане раньше Октавиана, встретившего сильное сопротивление на берегу пролива к северу от Тавромения. Когда Лепид достиг Мессаны, губернатор города Плиний Руф, назначенный Секстом Помпеем, выразил желание сдаться Агриппе. Такого оскорбления Лепид не мог вынести. Он написал Плинию Руфу, требуя, чтобы тот сдался ему, а не Агриппе, низкорожденному «никому». И примет он сдачу от своего имени, а не от имени Октавиана.

Когда Октавиан прибыл в лагерь Агриппы, тот кипел от возмущения. Это что-то новое! За все годы, что они были вместе, он никогда не видел Агриппу в таком состоянии.

— Ты знаешь, что сделал этот cunnus? — взревел Агриппа. — Сказал, что это он одержал победу на Сицилии, а не ты, триумвир Рима, Италии и островов! Сказал… сказал… я не могу даже подумать об этом. Как я зол!

— Пойдем встретимся с ним, — успокоил его Октавиан. — Выясним разногласия и получим извинения. Согласен?

— Меня удовлетворит только его голова, — пробормотал Агриппа.

Лепид был непримирим. Он принял Октавиана и Агриппу в алом плаще и в золотых доспехах. На его кирасе был изображен Эмилий Павел на поле сражения у Пидны — знаменитая победа. В пятьдесят пять лет немолодой Лепид остро чувствовал, что его уже затмевает молодежь. Сейчас или никогда. Время попытаться прийти к власти, которая всегда ускользала от него. Его ранг был равен рангу Антония и Октавиана, но никто не принимал его всерьез, и это должно измениться. Все «легионы» Секста он ввел в свою армию с тем результатом, что в Мессане у него было двадцать два легиона без четырех, находящихся у Агригента, и легионов, которые он оставил для сохранения порядка в провинции Африка. Да, время действовать!

— Что ты хочешь, Октавиан? — надменно спросил он.

— То, что полагается мне, — спокойно ответил Октавиан.

— Тебе ничего не полагается. Я побил Секста Помпея, а не ты и не твои низкорожденные приспешники.

— Как странно, Лепид. А почему же я думал, что Секста Помпея побил Марк Агриппа? Он выиграл морское сражение, где тебя не было.

— Ты можешь получить море, Октавиан, но ты не можешь получить этот остров, — вставая, сказал Лепид. — Как триумвир, имеющий равные права с тобой, я объявляю, что отныне Сицилия является частью Африки и я буду управлять ею из Африки. Африка — моя, выделенная мне по Пакту Тарента еще на пять лет. Только, — продолжил Лепид, ухмыляясь, — пяти лет недостаточно. Я беру Африку, включая Сицилию, навсегда.

— Сенат и народ отнимет у тебя и то и другое, если ты не будешь осторожен, Лепид.

— Тогда пусть сенат и народ идут на меня войной! У меня тридцать легионов. Я приказываю тебе и твоим подчиненным, Октавиан, убираться в Италию! Немедленно покиньте мой остров!

— Это твое последнее слово? — спросил Октавиан, стиснув руку Агриппы, чтобы тот не выхватил меч.