Ааргх. Трилогия - Андрей Белянин

В принципе могла бы и поубивать, у нее такое запросто. Наемница выросла в некомнатных условиях и сумела выжить на фронтире. А в наших краях терять работу и бросать того, кто тебя нанял, по меньшей мере дурной тон. Слухи распространяются быстро, граница не так уж густо населена, все друг друга хоть понаслышке, да знают. То есть шанс второй раз получить работу минимален. Понятно, что самая уродливая наемница нервничала, ей ни при каких условиях нельзя было терять своего хозяина…

— Хорошо, Эшли, ты можешь в двух словах объяснить, почему вы меня выкрали?

— Думаю, Малыш объяснит это лучше. В конце концов, вас воровал он. Эльф и гномы только помогали.

— У тебя была весомая причина поступить так со мной, ааргх?

— Да, — опустив голову, признался я. — А чего все встали-то? Идите вперед, мы догоним. Могу я поговорить с девушкой наедине?!

Никто не стал спорить. Племянник главнокомандующего разве что попытался что-то там вякнуть про свои феодальные права и освященные законом правила взаимоотношений начальника и подчиненного, но Эландер обнял его за плечи и увел по тоннелю вперед, что-то успокаивающе шепча на ушко. Туром показал мне глазами на мини-кольчугу Сун и поднял вверх большой палец, Нетуром прицокнул языком и шутейно «повыл на луну», после чего оба рванули наутек, не дожидаясь подзатыльников от строгой наемницы. Мне оставалось лишь честно рассказать ей все, что я знаю…

— Ты думаешь, Жрец Зла заколдовал меня, убил Карланиуса, нанял убийц и превращал меня в дракона, чтобы творить свои черные дела?

— Ну… где-то… примерно так… я могу ошибаться в деталях.

— Малыш, это самая несусветная чушь, которую я только слышала! А уж поверь, всякой плохо проваренной дряни мне пытались вешать на уши едва ли не через день…

— Я не такой.

— Знаю, — досадливо отмахнулась Сун. — И это единственная причина, по которой я тебя выслушала. Ааргхи не умеют врать. По крайней мере, врать так талантливо и изобретательно, чтобы поверили…

Она развернулась и молча пошла догонять остальных. Я, как теленок, двинулся следом. Мы почти догнали их, когда она заговорила:

— Весь твой рассказ похож на горячечный бред. Меня смущает только одно — я дико устала… невероятно… Словно на мне месяц кто-то ездил и ставил в стойло, не снимая узды и седла. Ловлю себя на том, что сплю на ходу. Такого никогда раньше не было. И этому должно быть разумное объяснение…

— Еще «ящерка», — напомнил я. — Такая же, какую тебе в свое время «подарили» ведьмы. Тот парень говорил, что Жрец Зла отметил «ящерками» их пятерку. Думаю, что это не просто так.

— В смысле?

— У тебя не появилась новая татуировка?

— Хочешь посмотреть там, где я не изогнусь, чтоб разглядеть?!! — резко обернулась она, шипя, как дикая кошка.

— Просто спросил. На всякий случай. Чего сразу кидаться-то…

— Плохие воспоминания… слишком плохие… не заводи…

Вот тут я с ней согласен. Лично мне пришлось проносить эту татуировку не больше суток, и то невероятная боль, причиняемая «ящеркой», так врезалась в память, что я невольно вздрагивал, даже видя хвостик скользнувшей меж камней безобидной рептилии. А ведь Сун промучилась с ней гораздо дольше. Хорошо, что это клеймо боли навеки стерто и с ее, и с моей кожи.

— Извини. Была неправа. Ты тут и в самом деле ни при чем, — наконец определилась наемница и предложила разумный компромисс: — Так, ребята, раз уж вы меня украли, то по крайней мере заплатите! Девочке всегда надо что-то кушать, а зарабатывать мечом у меня получается хуже, чем все, о чем все вы думаете. Короче, с вас два золотых!

— Гр-р… — неуверенно отступил я.

— Деньги, Малыш. — Сун требовательно протянула ладонь.

У меня язык онемел и тихо уполз в такое место, что, не краснея, назвать не получится. Тем паче что врать-то не приходилось, денег не было уже ни у кого — ни у нашего графа, ни у Эландера, ни у хозяйственных гномов. Возможный вариант складывался всего один.

— Деньги у Эшли, — беззастенчиво солгал я. — Но не сейчас. Они у него будут к концу похода. Через час. Или ближе к вечеру. В любом случае не позднее завтрашнего утра.

Самая уродливая наемница явно заподозрила подвох, погрозила мне пальцем, но ничего определенного сформулировать не смогла. Поэтому так выразительно посмотрела мне в глаза, словно хотела их выковырять, а потом развернулась и широким шагом пошла вперед вместе со всем нашим отрядом. В этом несомненный плюс службы наемника — ты совершенно не обязан хранить верность прежнему нанимателю, если к нему вернуться невозможно, а новый хозяин готов платить за работу, не связанную с агрессией в адрес прежнего господина. Удобно? На мой взгляд, вполне. Сун тоже разделяла эту точку зрения, к тому же дающую ей право в любой момент переметнуться на прежнюю работу, поскольку на этой ей еще не выдали даже аванс…

— Малыш?

— Гр-р? — откликнулся я.

Наемница собралась с духом и честно спросила:

— Давай без реверансов. Ты меня не первый день знаешь, я тебя тоже. Исключительно между нами — ты видел, как старик превращал меня в дракона?

— Нет.

— Тогда какого…

— Я видел тебя заколдованную. Ты стояла или сидела недвижимая, словно бревно. С тобой можно было делать все что угодно, ты ни на что не реагировала и ничего бы не заметила…

— Намекаешь на то, что я уже могу быть беременна?! — Сун молниеносно выхватила нож.

У меня хватило мозгов отрицательно помотать головой. Сделай я то же самое, но неуверенно или хотя бы с легким оттенком сомнения, она бы перерезала мне глотку… А что? Это же было бы прямое оскорбление! Спусти она такое раз-два, ее бы на фронтире ни одна собака просто в грош не ставила бы. Закон окружающей среды, приходится соответствовать по полной…

— Ладно, я верю тебе, ааргх. Тогда второй вопрос: уже известно, куда вы все, собственно, топаете?

Я коротко, но внятно рассказал ей обо всем, что произошло с нашей последней встречи. Слушать она всегда умела, дважды не переспрашивала, а если что было на первый взгляд непонятно, то додумывала своей головой. Я на мгновение невольно залюбовался ею, потому что если ааргх вообще когда-либо начинает планировать семью, то делает это просто: подходит к своей избраннице и бьет ее что есть мочи по голове. Если девушка падает без сознания, значит, она согласна. Можно брать ее за ноги или за волосы и тащить к родителям для получения соответствующего благословения. Если же девица выдержала удар сама дала сдачи, то тут уж кто кого.

Проигравший парень обычно уходит из деревни в дальний поход, предварительно заплатив семье несостоявшейся невесты приличную неустойку за «хорошее» воспитание дочери. Через пару-тройку лет, набравшись ума и силы в походах, он может повторить брачный ритуал. Обычно наша молодежь быстро умнеет — парни во второй раз бьют девушек не кулаком, а дубиной, ну и сами девицы, если хотят замуж, умело имитируют потерю сознания и не трепыхаются, пока их волокут за косу к законному браку.

Боюсь, что с Сун подобная народная традиция не прошла бы по всем параметрам. К наемнице трудно подкрасться для нанесения ознакомительно-жениховского удара, а в случае неудачи она просто убьет, не размениваясь на милостивый шанс второй попытки. Ну это, разумеется, не значит, что я бы пытался подкатываться к Сун с нашими ааргхскими обычаями. Я думал, просто… когда-нибудь так подойти, без свидетелей, и сказать… Ага! А она мне в ответ прямым текстом:

— Увы, у нас ничего не получится!

— Почему? — хором спросили, обернувшись практически ВСЕ члены нашего отряда.

Я и не заметил, как начал говорить вслух…

— Потому что мы принадлежим к разным видам, — на полном автомате, уже ничего не соображая, сдал я, и все понятливо закивали.

Хорошо еще, что поняли, не задавая лишних вопросов и не требуя уточнений в деталях. Ну то есть почти все, кроме…

— Это ты обо мне? — скромно обернулся Эшли, ненавязчиво отодвигая чуточку изумленную Сун в сторонку. — Нет, я, конечно, очень благодарен за честь, но… Ты извини, моя родня в столице просто не поймет, если я введу в отчий дом ааргха. Только не плачь! Ты отлично знаешь, как я к тебе отношусь, и, видит небо, — у меня никогда не было лучшего друга, чем ты, Малыш… Просто пойми реалии.

— Я тебя убью, гр-р…

— Да я бы и сам себя убил в такой ситуации, но… — В глазах моего хозяина на миг блеснули абсолютно искренние слезы, и я был вынужден убрать ладонь с рукояти меча. — Я очень ценю, поверь! Надеюсь, мой отказ не станет препятствием в нашей дельнейшей дружбе? Эльф и гномы тоже все знают, уверен, что и госпожа Сун поймет тебя правильно… Возможно даже, ей, как женщине, будет легче воспринять реальность. Ты все-таки плачешь, друг мой? Не надо! О, не надо, прошу тебя…

Я не плакал, нет, честно, я просто закрыл лицо руками, чтобы моя пламенеющая рожа никому не была видна, и молча раскачивался из стороны в сторону, потому что деваться мне было некуда. И отмыться я бы уже вовек не смог, и любые виды на самую уродливую наемницу были погребены под самым большим горным перевалом, с двумя снежными лавинами, землетрясением и весенним снежком поверх всех анализов! Прошу прощения за столь глубокие и фигуральные выражения, но я хотел, чтоб вы поняли: на этом поле мне больше ничего не светит! И из-за кого?!