Рюбецаль - Марианна Борисовна Ионова

Кирилл: Я только хочу сказать, жизненный эликсир все-таки зачем-то ведь назвали философским камнем.

Олег (закатывая глаза): А что такое, по-твоему, философский камень?

Кирилл чувствует, что сейчас понадобится себя сдержать, – в интересах партии и «фирмы». Уж слишком точно он запомнил другую реплику: А русская нация, по-твоему, что?

Кирилл (выдержанно): Реактив.

Олег: Сам ты реактив! Философский камень – это адепт, достигший божественного уровня сознания! Ставший магом, то есть расширивший свое сознание до Абсолюта.

Кирилл (присутствие поблизости, за дверью, хозяина квартиры тоже помогает сдерживаться): А вот Бердяев пишет про Абсолютное Бытие, но алхимию нигде не поминает.

Олег: Он просто не был посвященным.

Ваня: А вещества?.. Вещества тоже расширяют сознание.

Олег (с некоторым презрением): Их функция вспомогательная.

Кирилл хочет сказать, что должны быть еще какие-то способы подняться до Абсолютного Бытия помимо того, что Олег называет «великим деланием», и того, что Ваня называет «веществами», но его опережает хозяин квартиры, который, оказывается, давно уже в комнате.

Хозяин квартиры (голос у него высокий, но тембр умиротворяющий): Сознание, молодые люди, расширяет только одно – углубленная медитация. (Олегу.) Вот вы тут упоминали Веды…

Олег (слегка запальчиво): И?

Хозяин квартиры: Вы их читали?

Кирилл наконец не может сдержать – только не злость, а усмешку, сдерживать которую ему приходится гораздо, гораздо дольше.

Хозяин квартиры (обращаясь уже ко всем, кроме, возможно, Вани): Есть только один путь, приводящий адепта – будем так называть – к божественному сознанию или, что не то же самое, к моменту, когда он станет божественной личностью. Йога. Если быть точным, раджа-йога. Важнейшей составляющей которой является медитация. Если вы, то есть кто-то из вас действительно настроен на самосовершенствование…

Олег: Восточные практики нас не интересуют.

Хозяин квартиры: Вас конкретно не интересуют, а я говорю о ком-то из вас. Так вот. Цель раджа-йоги, или царской йоги, если перевести с санскрита, – создать Бога в себе.

Теперь не сдерживается Ваня – он присвистывает.

Кирилл: Как-то это слишком.

Хозяин квартиры: Ничуть не более слишком, что войти в Абсолютное Бытие или достичь уровня божественного создания. (Как бы для всех, но глядя на Кирилла.) Незнание собственной божественности – главная проблема человечества.

Кирилл: Проблема?

Хозяин квартиры (даже с прискорбием): Проблема. А иначе мы не видели бы того, что видим вокруг. Я веду занятия по углубленной медитации в Центре просветления. (Вручает Кириллу визитную карточку.) Приходите, мы всем рады.

Кирилл: Знаете, я, конечно, хотел бы самосовершенствоваться, но на то, чтобы создать в себе Бога, все-таки как-то не замахиваюсь. То, о чем русские религиозные философы пишут, мне, в принципе, нравится, но…

Хозяин квартиры: Но вы не верите. В то, что это достижимо.

Кирилл (желая поставить точку): Мне как-то ближе научная картина мира.

Хозяин квартиры (торжествующе): У меня для вас кое-что есть!

Чуть ли не вприпрыжку выбегает из комнаты, где воцаряется тревожная тишина, только Ванины губы, кажется, складываются в подобие слово «вещества».

Гуру – будем так называть, – вернувшись, протягивает Кириллу книгу.

Гуру: Человек, для которого научная картина мира не подменяла глубины познания. Великий Учитель Махариши, кстати, тоже был по образованию физик.

Кирилл читает на обложке: Эрвин Шрёдингер, «Разум и материя».

Под влиянием Солженицына и Бердяева, а также в пику сначала матери как атеистке (бессознательно), а теперь и Олегу с его языческим пафосом (осознанно) Кирилл считает себя склоняющимся к христианству. Эта склонность чисто рассудочная, что смущает его, а временами даже злит – Кирилл знает, каково это, быть чем-то захваченным в обход рассудка. Он хотел бы, чтобы вера завладела им помимо его воли, но почему-то именно с верой это не срабатывает.

Кирилл читает Шрёдингера. Еще ни разу после отъезда Антонины ему так нестерпимо не хотелось, чтобы она была рядом. «…Не может быть, чтобы то единство знаний, чувства, желания и волю которого ты называешь собой, возникло бы недавно в определенный момент времени из ничего; скорее, эти знания, чувства и желания по существу вечны и неизменны и числом всего одно во всех людях, даже во всех чувствующих существах».[24]

Он словно читает книгу ей. Все книги, которые Кирилл читал после ее отъезда, нет, ее смерти, он тоже читал ей, но впервые ему от этого так больно.

Кирилл: … Наша личность не локализована в нас, сознание внеположно мозгу.

Мать (с подковыркой): Личность или сознание?

Кирилл (пропустив мимо ушей): Почему наше «Я» вынесено за пределы нашей картины мира, то есть мы ощущаем его вынесенным, мы не находим его в ней, – почему?..

Мать (почти смеясь): Потому что наше «Я» выступает как субъект познания, а вся остальная реальность – как объект познания, это и дураку ясно!

Кирилл (как бы не слыша): Потому что оно само и есть картина мира. Оно не часть целого, оно тождественно целому! Множественность «Я» – иллюзия, на самом деле существует лишь один всеобщий разум.

Мать (со скукой): Еще Шеллинг писал об Абсолютном разуме как абсолютном тождестве. А у Фихте всё есть только «Я», бытие выводится из самосознающего субъекта. Только они называли это трансцендентальным идеализмом.

Кирилл: Да наоборот: не все есть «Я», а «Я» есть все!

Мать: Знаешь что, изливай эту лабуду на своих одноклеточных актеров.

Кирилл делает то, к чему настолько не был готов еще мгновение назад, что вряд ли можно сказать «делает» – скорее с ним делается. Он вскакивает и со всей данной ему от рождения и удвоенной тренировками силой ударяет по столу кулаком. Мать закрывает лицо руками. Две стоявшие на столе чашки опрокидываются, одна из них катится и срывается с края. Раздается истошный дребезг, мать вздрагивает, крепче прижимая ладони к лицу.

Кирилл (ровно, даже негромко): Я прошу тебя никогда больше не разговаривать со мной в таком тоне.

Он выходит их кухни, понимая, что нечто изменилось, и, судя по всему, необратимо, но как именно изменилось и в лучшую ли сторону, осмыслить пока не может и не хочет.

В офисе штаба.

Олег: Ну-с, вот чем нас сегодня порадовали наши заклятые доброжелатели из «Нормальной газеты»… Вчерашний выпуск, заголовок – «Ядро и корень»: «Почему-то некоторым политическим ораторам никак не дает покоя содержимое понятия…» – по-моему, это неграмотно, «содержимое понятие», ну да чего от них требовать, язык-то неродной – «… содержимое понятия «коренной народ»…» (Батищев машет рукой, мол, довольно цитат.) Тут же фото с митинга: меня обозвали Геббельсом, Кирюху Герингом, хотя до Геринга ему полцентнера не хватает… ну