История одной страсти - Патриция Поттер

25.

Йэн наклонился, чтобы поднять очередную корягу. «Не думай о боли. Подними и не урони эту чертову корягу». Уронить значило получить очередной удар кнута. Крепко держа корягу, он отнес ее к повозке. Один шаг, другой, третий. Только бы не упасть.

Он научился контролировать боль еще при Каллодене, когда после боя, раненный, пытался спастись от плена. Тогда он понял, что можно заставлять свое тело совершать невозможное, можно полностью подчинить его воле.

Сейчас его поддерживала мысль о Фэнси, о ее улыбке, лучистых янтарных глазах, о ее мягкости и благородстве. Он вспоминал, как она держится в седле, как ветер развевает волосы, а щеки горят румянцем. Он вспоминал ее нежную кожу, гибкое тело в его объятиях, ее ласки и поцелуи.

Когда он увидел ее с Фортуной в коляске, катившей по аллее, то решил, что это видение, что воспаленное воображение сыграло с ним злую шутку. Однако к ней навстречу поскакал Марш, и Йэн понял, что не ошибся. Она была так далеко. Видела ли она его? И зачем она приехала? Набрав в легкие воздуха, Йэн выпрямился. Фэнси не должна увидеть его склоненным.

На минуту остановившись, коляска покатила дальше, к дому, и он потерял ее из виду.

Прошли часы, или ему так показалось за тяжелой работой по расчистке земель под плантации. От рабов он услышал, что это последний участок необработанной земли в Марш-Энде. Остальные поля были истощены из-за чрезмерно интенсивного возделывания. Йэн работал, а в мозгу у него прокручивались планы побега, казавшиеся ему реальнее, чем его плен.

Однако, приходя в себя, он понимал, что побег пока невозможен. Он был слишком слаб. Рана еще не затянулась, сломанные ребра давали о себе знать, а исполосованная кнутом спина нещадно болела. Ему нужно выждать время, чтобы восстановить силы. И тогда… тогда он убьет Роберта Марша.

Увидев возвращающийся экипаж Фэнси, Йэн поискал взглядом Мартина. Он был далеко. Йэн выпрямился и присмотрелся внимательнее. На этот раз возницы не было. Лошадьми правила Фэнси, а рядом с ней сидела Фортуна. Она не посмотрела в его сторону, но, похоже, Роберт не причинил ей зла. Зачем она приезжала к нему? Торговаться о его жизни, ставя на кон свою собственную? Он знал, что она способна на это, хотя эта мысль была ему невыносима.

Йэн потерял счет времени. Солнце было в зените. Боль и усталость навалились на него с новой силой. Хотя рабам разрешалось выпить по глотку воды из большой бочки, ни о какой еде не было и речи.

Йэн закрыл глаза, пытаясь справиться с подступившей дурнотой. Сознание уже покидало измученное тело, но громкое карканье привело его в чувство. Прислушавшись, он понял, что где-то поблизости уже несколько минут каркает ворона.

Он поднял голову и не поверил глазам. Должно быть, у него снова начались видения. Однако ворона и не думала улетать.

Вытерев пот со лба, Йэн увидел Мартина на другом конце поля. Он избивал провинившегося беднягу. Это значило, что на несколько минут Йэн в безопасности.

Йэн поднял голову и тихо засвистел. Он слышал, как Фэнси подзывала таким свистом Непоседу.

Птица резко устремилась вниз, кружа над ним. Убедившись, что Мартин далеко, Йэн пригнулся, словно выкорчевывал очередную корягу, тихо свистнул и протянул руку. С тихим шелестом крыльев Непоседа спланировала к нему.

Йэн сразу же заметил привязанные к ее лапам клочки бумаги. Он быстро размотал стягивающие их тесемки и спрятал записки под веревку, подпоясывающую брюки.

— Прости, старина, — прошептал он вороне, — сегодня мне нечем тебя угостить. Тебе придется вернуться к хозяйке, чтобы получить свою долю. Ну же, давай. Лети к Фэнси. — Он вскинул руку, и Непоседа взмыла вверх, громко каркая и направляясь к лесу.

Йэну не терпелось прочесть записки. Он повернулся, чтобы посмотреть, где Мартин, и выругался сквозь зубы. Надсмотрщик уже пересек поле и направлялся прямо к нему. К ужасу Йэна, Мартин заметил ворону и вскинул пистолет, готовый выстрелить.

Рухнув на землю, Йэн громко закричал за секунду до выстрела, чтобы отпугнуть птицу. Пуля пролетела мимо, и Непоседа скрылась в гуще деревьев. Мартин подлетел к Йэну и замахнулся кнутом. Йэн попытался встать, но не мог пошевелиться. Кнут опустился на его спину, потом еще раз, и еще…

Йэн лежал на земле, и на этот раз ему не удалось встать. Он пытался, но руки и ноги отказывались слушаться. Боль притупилась, мир подернулся дымкой. Он подумал о забвении. Если не двигаться и не пытаться пошевелиться…

Но в этот момент в голове как вспышка молнии сверкнула мысль о записках.

Йэн оперся на руки и оттолкнулся от земли. Внезапно он почувствовал, как чьи-то руки подхватили его. С чужой помощью он встал на ноги и несколько секунд покачивался, возвращая равновесие. Коротким кивком он выразил благодарность темнокожему рабу, который молча трудился весь день бок о бок с ним.

— Возвращайся к работе, ленивый ублюдок, — раздался голос надсмотрщика.

Йэн повиновался. Солнце клонилось к закату. Наконец, улучив минуту, когда надсмотрщика позвали на другое поле, Йэн вытащил из пояса записки и быстро пробежал их глазами. Затем прочел снова. Буквы были неразборчивы, однако он не сомневался, что прочел все верно. Первой реакцией была злость на Фэнси. Сейчас, в этот самый момент, она ждала его в укромном месте. Разве не понимала она, что с ней будет, если ее поймают при попытке помочь ему сбежать? Как могла она так рисковать собой, Фортуной, детьми?

Ради него она рисковала всем, что было дорого для нее.

Он не мог не отплатить ей тем же. Кэти, скорее всего, уже потеряна для него. Он давно знал это в глубине души, хотя отказывался верить, цепляясь за малейшую надежду. Но он может кое-что сделать для Фэнси и ее семьи. Черт возьми, он любил их. Он не хотел пускать их в свое сердце, но сейчас не было смысла отрицать очевидное. Он сделает все, чтобы защитить их, даже если это будет стоить ему жизни.

Йэн сунул клочки бумаги в рот, разжевал и проглотил их. До конца работы осталось немного. Ему нужно продержаться, и он продержится.

Наступили сумерки, и надсмотрщик погнал утомленных работой рабов к баракам, расположенным за конюшней, где держали Йэна.

Ему было легко изобразить до крайности изможденного человека — достаточно было немного ослабить самоконтроль. Он хотел, чтобы Сесил Мартин перестал видеть в нем угрозу и хоть немного ослабил бдительность.

Подойдя к баракам, рабы свернули к общему котлу, под которым уже горел огонь, а Мартин отвел Йэна в конюшню.

— Ты получишь свое позже, — процедил он.

Войдя в конюшню, Йэн быстро осмотрелся. В записке было сказано: «сено». Рядом со стойлом, где держали его, лежала кипа сена, приготовленная для лошадей на следующий день. Оказавшись в нескольких футах от этой кипы, Йэн упал, выставив вперед руки. Он начал лихорадочно шарить под сеном. Его пальцы нащупали холодную сталь за мгновение до того, как ботинок надсмотрщика ударил его в бедро. «Хорошо, что удар пришелся не по ребрам», — криво усмехнулся Йэн.