Полосатый катафалк (Сборник) - Росс МакДональд

— Он и с миссис Смит так поступил?

— Нет, ее квартира была оплачена до конца года.

— Она, кажется, оставила здесь свою мебель?

— Да, Мерримен сказал, что мебель ей не нужна. Такая мебель якобы не годилась для нового дома, который он ей присмотрел.

— Когда он вам об этом сообщил?

— Где-то в начале декабря. Позвонил и сказал, что миссис Смит с мебелью возиться не станет и я могу, если хочу, сдавать квартиру вместе с обстановкой. Тогда я и узнал, что после Нового года миссис Смит у нас жить не будет.

— А вы видели миссис Смит после отъезда ее дочери?

— Вроде бы нет. Но квартирой она могла воспользоваться и без моего ведома — до конца года она ведь принадлежала ей.

Странно. Получается, что миссис Уичерли переехала в отель «Чемпион», хотя в это время в ее распоряжении были и прекрасная квартира в Сан-Матео, и еще не проданный дом в Атертоне.

— А вы не знаете, почему она отсюда уехала, мистер Гирстон?

— Кто? Миссис Смит? Мать?

— Да. У нее были здесь какие-то неприятности?

— Да, действительно, теперь я припоминаю, она не поладила со своим соседом. Но это было еще весной.

— В каком месяце?

Управляющий наморщил лоб, а потом расправил морщины пальцами.

— В марте, кажется. В марте или в апреле. Обычно мы ведь с ней не разговаривали, раскланивались только, а тут врывается она ко мне в кабинет и заявляет, что мистер Квиллан за ней шпионит. У немолодых женщин, особенно если они на мужиках сдвинуты, это бывает. Она потребовала от меня, чтобы я его выгнал. А я ей говорю: не могу, права не имею, вам, дескать, показалось, можно подумать, у мистера Квиллана других дел нет. Слава богу, образумилась.

— Откуда вы знаете?

— Да она сама мне сказала. Подходит ко мне на другой день как ни в чем не бывало и говорит: «Я ошиблась, забудьте об этом». «А я уж и так забыл», — отвечаю. Нужна она больно мистеру Квиллану. У него и без нее девиц хватает.

— Что вы вообще можете о нем сказать?

— Жилец он тихий. Раньше, случалось, пластинки по ночам крутил, но я с ним переговорил, он и перестал. Нормальный, хороший парень, собственный магазин открыл.

Собственный магазин был и у Аль-Капоне.

— Квиллан сейчас дома?

— По-моему, еще не возвращался.

Я поднялся наверх, в квартиру Квиллана. Дверь мне открыла Джесси Дрейк. Увидев меня, она улыбнулась:

— Ну что, берете квартиру?

— Еще не решил. Сначала со Стэнли хочу поговорить.

— А разве он не в магазине?

— Нет, я проезжал мимо, его не было. Можно я его тут подожду?

— Мне бы не хотелось, чтобы он вас здесь застал. — Джесси потерла ушибленное плечо. — Прошлый раз я пустила сюда мужчину, и мне досталось.

— Бена Мерримена?

— Да. — Тут она напряглась и, подозрительно прищурившись, спросила: — А вы откуда знаете? Вам Стэнли сказал?

— От него дождешься.

— Вы сыщик?

— Частный. Не беспокойся, Джесси. Меня не ты интересуешь. Вчера, я слышал, Мерримен показывал тебе какие-то деньги?

— Они были краденые, я сразу догадалась, — прошептала она. — Я даже к ним не прикоснулась. Мне они не нужны. Ни он, ни деньги его.

— Мне безразлично, касалась ты их или нет. По мне, хоть ноги об них вытирай. Меня интересует другое: откуда эти деньги взялись. — «И куда делись», — добавил я, но про себя.

— А меня, думаешь, не интересует? Приходит Бен, значит, вчера ко мне, в стельку пьяный, и говорит: «Поехали в Мексику». Как будто это так просто: взял да поехал. «Мы, — говорит, — заживем там с тобой по-королевски». «На что?» — спрашиваю. Просто чтобы разговор поддержать. Тут он деньги мне и показал. Пачка такая, что слон бы поперхнулся, сотни банкнотов по сто долларов каждый. Целая сумка. — На лице у нее застыло испуганное выражение.

— Какая сумка?

— Небольшая черная кожаная сумка с его инициалами. «Я, — говорит, — только что из Сакраменто». И рассказывает, что по поручению одной женщины — я ее знать не знаю — он продал в Сакраменто дом и якобы так ей понравился, что она ему отвалила всю сумму, что ей за этот дом выплатили. «Мне, — Бен говорит, — дала наличные, а себе чек оставила». Чудеса какие-то! Что-то я не припомню, чтоб люди просто так деньги раздавали. Деньги ведь не дают, их берут, а если надо, с потрохами вырывают. Тут я и смекнула, что деньжата у него ворованные. То-то он вдруг в Мексику собрался! «Будем, — говорит, — всю жизнь там жить».

— Он собирался остаться в Мексике навсегда?

— Так он сказал. Впрочем, Бен пьян был, и я к его словам не очень прислушивалась. Он ведь вообще приврать любил.

— А раньше Мерримен звал тебя с ним убежать?

— Убежать — нет. Но приударил он за мной основательно. Первый раз Бен пристал ко мне на Новый год, прямо у себя дома. Вязался с какими-то глупостями. «Давай, — предложил, — голыми танцевать». Я отказалась, а он все свое. Отговорить его невозможно было. Упрямый… был.

— А ты Меррименов давно знаешь?

— Салли — тысячу лет, а с Беном мы раньше были едва знакомы, я его всего несколько раз видела. Он ведь себя сердцеедом считал и на меня сразу глаз положил — я таким почему-то нравлюсь, поэтому и с Салли после ее замужества мы почти перестали общаться.

— А чем она занималась до того, как вышла за него замуж?

— Актрисой была, как и я. Мы с ней познакомились, когда конкурс в кордебалет проходили. Я прошла, а она нет. Возраст, сказали, уже не тот. После этого Салли долгое время сидела без денег, и я ее выручала. Долг она мне вернула, уже когда на работу устроилась. Бен Мерримен взял ее к себе в контору, а потом женился на ней.

— Когда все это было?

— Точно не помню. Лет пять назад. Потом мы с Салли долго не виделись, я ведь целый год или даже два в Неваде прожила.

В комнате у нее за спиной раздался телефонный звонок. Вздрогнув, она опрометью, словно по сигналу тревоги, бросилась к телефону.

— Алло, это ты, Стэнли? — раздался из комнаты ее взволнованный голос.

Мы оба на некоторое время замолчали: она слушала Стэнли, а я — ее. Джесси медленно повернула голову в мою сторону и покосилась на меня своими густо подведенными глазами. В этот момент она очень походила на маленькую обезьянку.

— Хорошо, — прошептала она наконец. — Все поняла, любимый.

Трубку на рычаг Джесси положила бережно, как будто боялась ее разбить.

— Извините, — сказала она, — но Стэнли попросил меня выполнить одну его просьбу.

— Что именно?

— На этот вопрос я отвечать не обязана. И не буду.

— А где Стэнли сейчас?

— Он не сказал. Правда, — соврала она.

Выводить Джесси на чистую воду никакого смысла не имело, и я спустился вниз. Гирстон стоял у входа в свой кабинет с таким видом, будто я по меньшей мере пообещал ему рай, а отправил в прямо противоположную сторону. Когда я проходил мимо, он вцепился мне в локоть и, дыша в ухо, прошептал:

— А как же вознаграждение?

— Если сведения, которые вы мне дали, помогут отыскать девушку, я похлопочу за вас, — отчеканил я.

— А на какую сумму я могу рассчитывать?

— Это не в моей компетенции.

— А вы не могли бы выплатить мне сейчас небольшой процент от этой суммы?

Я швырнул в лицо управляющему двадцать долларов, как швыряют собаке кость, и вышел на улицу. Небо над крышами было какого-то непонятного зелено-желтого цвета, точно старый синяк. Смеркалось. Большинство машин ехало уже с включенными фарами.

Влившись в поток транспорта, я заметил, что Джесси провожает меня глазами, стоя в окне второго этажа. На первом же перекрестке я свернул направо, развернулся и, проехав футов сто, остановился. Вдоль переулка росли какие-то неизвестные мне деревья с широкими листьями, под которыми шныряли ребятишки.

Я вернулся пешком на угол и стал следить за входом в «Конкистадор». Я уже докуривал вторую сигарету, когда к подъезду подкатило зеленое такси с мигающим фонарем на крыше. Из дома в пальто и с двумя чемоданами, коричневым и белым, вышла Джесси, таксист вылез из кабины, уложил чемоданы в багажник, дверца хлопнула, и машина отъехала.

Я поехал за ними, ни на минуту не теряя из виду мигающий фонарь в плотном потоке транспорта. Миновав Берлингэм, машина повернула на Бродвей; когда же впереди показался подземный переход в Бейшоре, у которого два месяца назад стояла под дождем Феба, я такси догнал. При свете ослепительных огней международного аэропорта за задним стеклом видна была головка Джесси.

Обогнув стоянку, такси затормозило у главного входа в аэропорт, и Джесси со своими чемоданами скрылась внутри. Я остановился поодаль, на зеленой разметке, и последовал за ней.

Она поднялась на лифте на второй этаж и там потерялась. Отыскал я ее только минут через десять: выйдя из уборной, она прошла буквально в пяти футах от меня. Губы накрашены, в глазах лихорадочный блеск. Меня она не заметила. Впрочем, она, по-моему, не замечала ничего вообще.