Ласковый дождь - Роберта Лэтоу

– Все гораздо проще, чем тебе кажется, Мирелла. Ты должна понять одну вещь, в которую тебе будет трудно вникнуть из-за того, что ты выросла и воспитывалась в других условиях. Речь идет об османских евреях и их богатстве. Состоятельные евреи повсюду в мире, за исключением России, больше не подвергаются преследованиям, как это было в прошлые времена. К ним самим, их деньгам, интеллектуальным способностям и могуществу теперь стали относиться не только терпимо, но даже с уважением. Общество их принимает и часто обращается к ним за помощью. Я говорю о еврейском народе, а не об израильских сионистах. Они тоже евреи, но это совсем другое дело. Постарайся понять, что евреи добровольно подчинились Османской империи, потому что были под ее защитой и пользовались доверием правительства. Если говорить о твоих предках, то им удалось достичь настоящих высот, скопить огромное состояние и приобрести влияние при дворе. Однако в Турции испокон веку существует понятие «сургун», своеобразный способ преследования не отдельных людей, а целых народов. Здесь считают, что перемещение чужого народа из одной страны в другую может принести пользу империи, и такой закон существует не только для евреев. Естественно, что когда какой-то народ подвергается гонениям, то самые состоятельные и влиятельные его представители страдают больше всех. И они решили утаить свое богатство, распределить его между опекунами, стать таким образом еще богаче и ждать, пока изменится политика, сменится правительство и в стране станет легче жить. Тот, кто для окружающих был нищим, мог спокойно жить под крышей своего дома и тайно процветать. Твои предки поступили еще умнее – они использовали женщин в качестве дополнительной страховки. В те времена это было неслыханно. Вот краткий ответ на твой вопрос, если не вдаваться в захватывающие подробности того, как это все происходило. Их ты сможешь найти в дневниках и бумагах, так же как и скрупулезное перечисление того, чем и где ты владеешь. Теперь мир изменился, правила – тоже, а значит, состояние Оуджи можно вытащить из кладовки.

– Ты чудо! – рассмеялась Мирелла. – Ты всегда все так упрощаешь, когда хочешь, чтобы тебя поняли?

– Конечно. В жизни гораздо меньше сложностей, чем люди обычно считают.

Мирелла вдруг осознала, как была несчастлива все эти годы, пока не встретила человека, подарившего ей настоящую любовь. Он ободряюще сжал ее и вернулся на место.

– Мирелла, как только вернется Турхан, я отправлю тебя в Стамбул с твоими телохранителями.

– Я совсем забыла о них. Они, наверное, сбились с ног, разыскивая меня. Если Рашид…

– Перестань! Я обо всем позаботился. Они остались в Сари, считают, что мы проводим ночь в горах вместе с другими археологами, и ждут нас только днем. Мне пришлось обмануть их, и в этом мне помогли Аслан и Демир. Когда твои телохранители не нашли нас возле гробницы, мои люди сказали им, что мы вернулись в Сари. Спустившись в деревню, Фуад и Дауд выяснили, что и там нас нет. Тогда появился Аслан и сообщил, что произошла ошибка и что мы остались на Немрут-Даги. Второй раз они не стали карабкаться на гору. Извини, но другого выхода у меня не было: не мог же я тащить их сюда?

– Рашид, наверное, приедет за мной в Сари.

– Вряд ли. Он поблагодарил меня в письме за то, что я спас тебя, и напомнил, что тот, кто спасает жизнь человеку, потом несет за него ответственность. Он попросил меня позаботиться о тебе до его возвращения. И я намерен сделать это, но по-своему. – Он ласково погладил ее по руке. – У нас обоих еще есть дела, Мирелла. Я не могу бросить своих гостей надолго, а тебе надо вернуться в Стамбул и уладить все к нашему общему удовольствию.

– Согласна.

– Хорошо. – Он улыбнулся, очень довольный ее ответом. – Скажи, все твои вещи в этой сумке? Ты готова отправиться в путь? Прямо отсюда мы поедем на аэродром. Фуад и Дауд встретят нас там. Турхан тоже будет сопровождать тебя, пока не вернется Рашид.

– Ты ничем не лучше Рашида. Я никогда не смогу привыкнуть к этой чрезмерной заботе. А в остальном ты прав, все мои вещи здесь, если не считать ботинок, которые остались в Сари.

– Турхан привезет их.

– Да, и еще я должна вернуть эти украшения Музин, которая любезно одолжила их мне, чтобы сделать меня еще более привлекательной для тебя.

– Не думаю, что она возьмет их назад, но попытаться можешь.

Мирелла поднялась и стряхнула крошки с колен. Когда она проходила мимо Адама, он остановил ее и провел рукой по ее груди.

– Мне нравится твоя блузка. – Он улыбнулся и, игриво хлопнув ее пониже спины, велел поторапливаться.

Адам смотрел на реку и, счастливо улыбаясь, прислушивался к тому, как две женщины в шатре спорили об украшениях. Он даже заключил сам с собой пари по поводу того, кто победит. Он поставил на Миреллу и не ошибся. Вскоре она вернулась, села к нему на колени и, склонив голову ему на плечо, тоже залюбовалась прекрасным видом. Через несколько минут раздался автомобильный сигнал, и из-за поворота выехал джип, за рулем которого сидел Турхан.

– Помнишь тот день, когда мы встретились у «Мишимо», а потом впервые оказались вместе? – Мирелла кивнула, и он продолжил: – Я уже тогда знал, что люблю тебя так сильно, как никогда никого не любил и полюбить не смогу. – Она поцеловала его в щеку. – За день до той нашей встречи я отправился в магазин и купил тебе подарок в знак своей любви. Из-за всех наших глупостей я так и не преподнес его тебе. А вчера я отправил Турхана в деревню, где он нашел моего пилота и велел ему слетать в Стамбул за этим подарком. Я хотел порадовать тебя именно сегодня. Я очень долго ждал этого дня.

Он нежно поцеловал ее, и тут к ним подошел Турхан, протягивая Мирелле сверток. По форме и размеру зеленой бархатной коробочки Мирелла догадалась, что это может быть. От волнения у нее так сильно задрожали руки, что Адаму пришлось самому открыть коробочку, но сначала он потребовал, чтобы она закрыла глаза. Через мгновение на пальце у нее сверкал огромный бриллиант в тридцать два карата. Восхищенный этим зрелищем, Адам не сдержался и приник жаркими губами к ее нежному рту.

– Теперь можешь посмотреть, – разрешил он наконец. Мирелла побледнела, не веря своим глазам, а он рассмеялся: – Ну, что ты об этом думаешь?

Она перевела дух, и румянец стал постепенно возвращаться на ее щеки. Она не могла отвести взгляда от чарующего сияния огромного камня.

– Я думаю, что ты, должно быть, очень богат, если смог купить мне такой подарок.

– Да, очень.

– И должно быть, очень меня любишь. – На ее глазах засверкали слезы радости.

– Да, очень.

Глава 27

Мирелла спрашивала себя, как долго сможет держать в тайне свою безумную любовь к Адаму, и поняла, что обязательно себя чем-нибудь выдаст. Это осознание пришло к ней в самолете на пути к дому Рашида. Теперь, стоя в холле, перед статуей Аполлона, она вдруг почувствовала, что их отношения все еще живы, а значит, придется хранить свою тайну до тех пор, пока они окончательно себя не исчерпают.