Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 5 (СИ) - Радов Константин М.

Морская торговля между затаившими вражду государствами открывает много возможностей для шпионства. У меня в каждой таможне был человек, специально назначенный для ведения тайных дел с купцами. Турки еще менее стеснялись. Любой османский чиновник, даже мелкий, способен причинить торговцу такие убытки, что бедняга на все пойдет для избежания оных. Если кто не попал в паутину, причиной тому — не его собственная ловкость, а извечная турецкая лень. Ввиду таких обстоятельств, держать военный флот в портах, используемых для коммерции, представлялось не весьма разумным. Тем более, близ южной оконечности полуострова скучали без употребления две превосходные бухты: Инкерманская и Чембальская. Первая из них имела то неудобство, что северный ее берег по договору остался за татарами; все пространство было доступно вражескому взгляду. Вторая могла быть легче защищена от возможных набегов, а при довольно скромных затратах — сделана неприступной с моря и суши. Там и начали строить военную гавань.

Непобедимая скудость русской казны самым обидным образом ограничивает наши морские возможности. Во время недавней войны за габсбургское наследство бюджет Royal Navy превосходил бюджет всей Российской империи. Учитывая долю Адмиралтейства в государственных расходах, легко подсчитать, что Британия «правит морями», тратя на флот в шесть раз больше денег, чем мы. Дешевизна корабельных материалов и провианта, в сочетании с голландским займом, позволила России сократить отставание от островитян по числу кораблей до трехкратного — но долго удерживать сию пропорцию без народного разорения не вышло бы. Сразу по замирении с турками эскадра Бредаля осталась, в финансовом смысле, на мели. Анненхафенскую верфь спасли приватные заказы, иначе бы все плотники разбежались; а поддержание в годном виде имеющихся линейных кораблей обратилось в задачу трудноразрешимую. Вице-адмирал докладывал, что едва ли не половина их нуждается в тимберовке; требовался вместительный сухой док. В России оных вовсе не имелось: на острове Котлин еще Петр Великий когда-то начал строить такой, рассчитывая окончить дело за три года. С тех пор почти тридцать лет прошло — и что? Извольте видеть, все еще строят! Мне подобные сроки не годились. Сие сооружение надобно было не тоько для военного флота, но и для компанейских судов. Ежели ходить в Кантон и Банкибазар, то после каждого плавания надо вынимать корабль из воды, чистить обросшее моллюсками днище и менять источенные червями планки. До сих пор я это делал в Гамбурге или Бристоле. Дорого, а куда деваться? Ради нескольких корабликов собственный док заводить неприбыточно. Теперь же, с ростом коммерческого судоходства на юге, подобный прожект вполне мог себя оправдать — особенно, если строить на паях с казною, условившись о порядке совместного пользования.

Сие последнее оказалось не так-то просто. Выше я упоминал, что после кончины фельдмаршала Долгорукова должность президента Военной коллегии осталась не замещенной; так вот, Адмиралтейств-коллегия разделила ту же участь! Когда Головин умер в Гамбурге, авторитетные Мишуков и Бредаль начальствовали над эскадрами в дальних морях, а в Петербурге достойных не нашли. Почему не нашли? Скорее всего, и не искали: Бестужеву не нужны были при дворе равные по чину сановники, с коими пришлось бы делить доверенность и внимание императрицы. Вот и вышла такая нелепость, что во время войны (разумею Рейнский поход) обе коллегии, ведающие военными делами, оказались, по сути, обезглавлены. Впрочем, у государства Российского ум, наверно, находится не в голове, ибо отсутствие оной на деятельности сих учреждений почти не отразилось. Только в моем деле возникли трудности, потому что вице-адмирал князь Белосельский, служивший Елизавете докладчиком по морским делам, подобным вздором не интересовался и посвящал служебное рвение иным, подлинно великим свершениям: введению во флоте белого мундира и запрещению флотским чинам ходить в караул в партикулярной одежде. Лишь неоднократные мои письма на высочайшее имя привели в движение заржавелый механизм Адмиралтейства; окончательная же резолюция последовала за возвращением из Персии и назначением в сие ведомство Михаила Голицына-младшего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Раздражающая адмиралтейская волокита не принесла, впрочем, большого вреда. Пока она тянулась, определили место постройки и провели тщательные изыскания. Бредаль сначала хотел строить в Чембало; я возражал старому приятелю, указывая на неподходящий рельеф и каменистый грунт. Кроме того, сия бухта являет собой, в стратегическом плане, далеко выдвинутый аванпост — а вытащенные из воды корабли весьма уязвимы. Тимберовкой лучше заниматься в глубоком тылу. В итоге, согласились на Анненхафен. Там и земляные работы выходили много дешевле, и верфь уже имелась. Кто наилучшим образом выполнит переборку подгнившего корабельного корпуса, если не тот, кто его делал? Помимо прочего, в сотне с небольшим верст наследники Фомы Гриффита пережигали для меня уголь на кокс, получая при этом изрядное количество смолы; а смола каменноугольная для защиты дерева от гнили оказалась очень хороша. Все выгоды, кроме одной: в Чембало климат теплей, зимою удобнее работать.

После ратификации Ахенского трактата и совершенного вывода нашх войск из турецких владений, во всей Европе воцарился мир. Санкт-петербургский профессор Ломоносов сочинил на сей предмет прекрасную оду:

Царей и царств земных отрада, Возлюбленная тишина, Блаженство сел, градов ограда, Коль ты полезна и красна! Вокруг тебя цветы пестреют, Колосья на полях желтеют; Сокровищ полны корабли Дерзают в море за тобою; Ты сыплешь щедрою рукою Свое богатство по земли.

Мария Терезия в упорной борьбе сохранила отцовское наследство — исключая Силезию и три небольших герцогства в Италии: Парму, Пьяченцу и Гуасталлу. Замечательная женщина! Видел я раз в Неаполе ее портрет, писанный с юной принцессы: этакое нежное создание, хрупкое, как фарфоровая куколка. Кто бы догадался, что нападение врагов разбудит в этой красотке сильный ум и твердую волю, такие, что иным мужчинам на зависть. При этом и женский долг она не оставляла пренебреженным, рожая каждый год по ребенку. Рассказывал один воеводинский серб, как Ее Величество изволила поднимать на войну венгерское дворянство — верхом на коне, с саблей, в гусарском мундире, месяце на пятом беременности… Тяжела ты, доля императрицы! Муж ее гораздо бледнее. Не скажу, что он плох — просто зауряден. Раз уж Lex Salica не дозволяет женщине самой носить императорскую корону, требуется некое тело с мужскими причиндалами и головой, на которую любимая женушка эту самую корону наденет. Несмотря на территориальные потери, цесарцев можно считать победителями уже за то, что сумели уцелеть под напором превосходящих сил.

Испанцы, их противники, тоже могут претендовать на лавровый венок, хотя изрядно выщипанный. Это они приобрели те самые итальянские герцогства, для испомещения младших детей Изабеллы Фарнезе. Но главный приз, Милан, упустили. Венский двор стоял на краю бездны в начале войны, потом с каждым годом наращивал свои военные силы; Мадридский — наоборот. Его самым славным часом осталось сокрушение британской армады, приплывшей осаждать Картахену.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Британцы не получили ничего. Французы — тоже. Разочарование сих народов, если проявляется по-разному, то исключительно вследствие природных различий национального темперамента. Ну, а подлинный триумфатор — король прусский, практически удвоивший свои владения. Пруссакам определенно повезло с монархом. Молодой наглец, лишенный каких-либо нравственных помех, прекрасно образованный, умный, циничный… Все качества, необходимые политику для успеха! За одну войну дважды предавал союзников, заключая сепаратный мир. У парижан теперь новая поговорка: «travailler pour le Roi de Prusse», «трудиться на короля Прусского», то бишь тратить задарма время и силы. Полагаю, воевать «pour le Roi de Prusse» Франция больше не станет. А ведь Мария Терезия с утратой своего добра не смирилась и при удобном случае непременно попытается оное вернуть. Фридриху это известно. Обе стороны будут строить альянсы. Собственно, у цесарцев алиаты есть: с ними Британия и Россия. Правда, трактат наш с Венским двором оборонительный: за Силезию мы драться не обязаны, а вот если король возжелает Богемию или атакует Ригу, то наступает casus foederis. То же самое — в случае нападения турок, здесь уже превалирует наш интерес. Англичане при такой оказии не вмешиваются.