Последние узы смерти - Брайан Стейвли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гвенна так долго смотрела на нее, что Анник отвела взгляд:
– Ну что?
– Важно не умение, – медленно проговорила Гвенна.
– Конечно, важно умение… – сказала Анник.
– Конечно, – нетерпеливо отмахнулась Гвенна. – По существу, важно все. Лучше знать побольше фехтовальных приемов. И лучше выучить побольше способов закладки заряда. И точнее стрелять с качающейся палубы или с седла – все это лучше…
– Очевидно. Затем мы и учимся.
Гвенна замотала головой:
– Нет. Не затем. Во всяком случае, не только затем. Это даже не главная причина. – Она подняла руку, не дав лучнице возразить. – Вспомни тех, кого убивала на церемонии Квина Саапи. Как ты их убивала?
Анник нахмурилась:
– Каждый раз по-разному.
– Да, понятно. Но я к тому, что приемы были… вторичны. Те, кого я убила… Они умерли еще до первого моего движения, поцелуй меня Кент. Смотрели на меня, видели женщину в кеттральском черном и… ломались изнутри. Я видела – видела, как их глаза заливает безнадега. Они отбивались, пытались отбиваться, но нельзя биться, если не веришь в победу.
Гвенна замолчала, проверяя, точно ли помнит те схватки. Она слышала вопли ургулов, ощущала жар от жертвенных костров, чуяла мочу жалких ублюдков, против которых ее поставили, видела написанное на их лицах отчаяние. Она все это видела, но верно ли понимала?
Снайпер долго разглядывала ее.
– И ты думаешь, с этими то же самое? – Она мотнула головой в сторону людей на другом конце зала. – Они не верят в победу?
– Ясно, не верят. Потому и забились сюда, гадят по темным углам и кормят собой сларнов.
– На стороне Раллена значительный перевес в организации и снабжении…
– Это я знаю, Анник. Какой-нибудь перевес есть всегда. У противника больше мечей, или стены выше, или с разведкой лучше… Что-нибудь да есть. Ты припомнишь хоть одно сражение при полном равновесии сил? Штука в том, что со всяким тактическим и стратегическим преимуществом можно сразиться. Можно победить. Но нельзя победить, если уверен, что победа нереальна.
Снайперша праздно щипала тетиву лука, вызванивая раз за разом одну и ту же ноту.
– Ладно. Боевой дух важен. Об этом Гендран пишет больше, чем обо всем прочем, вместе взятом. Но уверенный в себе кузнец останется кузнецом. Дух – это еще не все.
– Нам «все» и не требуется, – возразила Гвенна. – Нам нужно «достаточно». У них уже есть подготовка кеттрал, у многих за спиной годы обучения. Им недостает уверенности, что с нее будет прок.
– И как ты думаешь внушить им эту уверенность?
Гвенна протяжно, жалобно вдохнула, подумав вдруг, не сошла ли с ума.
– Это будет непросто.
– А что просто? – пожала плечами Анник.
– И некоторые погибнут. Может быть, многие.
Снайперша покачала головой:
– Я думала, мы пытаемся их закалить, прежде чем посылать наверх, на смерть.
– Мы их наверх не пошлем, – мрачно улыбнулась Гвенна. – Мы их пошлем вниз.
– Нет! – Манта так яростно замотала головой, что Гвенна испугалась, как бы та не сломала шею. – Ты с ума сошла? Ни в коем случае!
– Тебя никто и не просит, – напомнила Гвенна. – Вы двое уже прошли Пробу. Ты прошла. Забыла?
Манта только дрожала, вглядываясь в какое-то ужасное воспоминание. Гвенне показалось, что сейчас женщину можно свалить с ног легким толчком. Конечно, если бы рядом не стоял Хобб, сверху вниз глядя на Гвенну и бережно поддерживая жену за плечи. После первой стычки старые кеттрал не пытались противоречить Гвенне. Если она считала нужной разведку, отправлялась на разведку. Если ее крыло занималось с мятежниками, Манта с Хоббом держались в стороне, опасливо наблюдая за долгими часами стрельб и мечевых схваток.
Поначалу Гвенна пыталась втянуть и их.
– Не стесняйтесь помочь, – предложила она. – У вас даже после десятилетий на Ариме опыта побольше, чем у остальных.
– И побольше, чем у тебя, – жестко заметил Хобб.
Гвенна сдержалась, не ответила ударом. Даже не огрызнулась. Просто развела руками, надеясь выразить этим жестом радушное приглашение:
– Я и говорю, что не отказалась бы от вашей помощи.
Манта только зыркнула на нее блестящими глазами, почти безумными за патлами седых волос.
– Не думаю, – протянул Хобб. – Ты хочешь тут всем заправлять, вот и заправляй.
Больше на эту тему не разговаривали.
«Оно и к лучшему», – заключила Гвенна, немного остыв.
Старшие кеттрал прошли подготовку, прошли Пробу, даже вылетали на задания, но они сломлены, разбиты. Хобб думает только о жене, а Манта в каждой тени видит чудовище; слышит смерть и гибель в каждом вздохе пещерного сквозняка. Мятежникам крепость духа была нужнее крепости клинков, а этого им от Манты с Хоббом не получить. Ветераны не уходили – им и некуда было уйти, – но держались в углу пещеры, валялись на своих грязных одеялах. И непрерывно наблюдали, поблескивая глазами в отсветах костра, но не вмешивались. До сих пор.
– Ты не смеешь, – снова прошипела Манта, поднимая скрюченные, словно когти, пальцы, как если бы заслонялась от удара.
– Смею, – ответила Гвенна, – и сделаю. Сказала же, что вам участвовать ни к чему.
– Не о нас речь. – Хобб обвел рукой пещеру, в которой звенели мечами сошедшиеся в учебных схватках. – Эти дети…
– Они не дети, – оборвала Гвенна. – Здесь все старше меня. А кое-кто старше тебя.
– Все равно, – сжав зубы, процедил Хобб. – Они не готовы.
– Готовности у них было бы много больше, если бы ты, идиот, не твердил, что они не готовы, – рявкнула Гвенна.
Хобб не прятал презрения.
– Ты бы себя слышала! Тебе посчастливилось пройти Пробу. Ты едва сумела прожить год вне Островов – где потеряла половину крыла – и вернулась, воображая себя кеттрал. Да разве ты понимаешь, что такое солдат? Что от него требуется?
– Я знаю одно, – парировала Гвенна. – Пока мы не пришли, вы тут прятались, проигрывали, на хрен.
– Не путай безрассудство с отвагой, – прорычала Манта, цепляясь за руку мужа.
– А забиться в пещеру, отдавая своих людей сларнам, – это которое из двух?
– Мы оценивали положение, – прошипела женщина. – Вели разведку…
– Да мы за неделю разведали больше, – оборвала ее Гвенна, – чем вы за все эти месяцы после воцарения Раллена. Рано или поздно надо переходить от оценок к убийствам.
Манта разинула рот, недоверчиво уставившись на Гвенну. Та слышала ее тяжелое дыхание и пустившееся вскачь запаниковавшее сердце. Потом Манта повернулась к мужу и тихо, заискивающе проговорила:
– Она
