Наваждение (СИ) - "Drugogomira"

…И падает, падает, падает…

И сквозь вязкий, тягучий, густой туман кричит, содрогаясь, хватает ртом холодный ночной воздух.

И резко садится в кровати, и вглядывается в темноту, и ощущает, как полыхает и пульсирует нутро.

Его здесь, в этой холодной постели, в этой звенящей тишине, на этих смятых простынях – нет. Он – гораздо глубже. Там.

«Как наяву…»

Голова наутро, что с похмелья.

Ему кажется, его опоили, подсунули что-то в вечерний чай, какое-то колдовское зелье исподтишка накапали. Иначе как объяснить не желающий рассеиваться дурман? Всё как в тумане с момента её «полета» на крыше. Он запомнил каждое раскованное движение, они на сетчатке глаза отпечатывались, он следил неотрывно, не боясь быть застигнутым врасплох: в этом парении она была целиком в себе. Следил внимательно, напрочь забыв об аккордах, перебирая их пальцами на автомате, а в голове набатом звучала текстовка: «Come on now, who do you, who do you, who do you who do you think you are? Ha ha ha, bless your soul! You really think you’re in control?», но считывалась она теперь иначе: «Да кем я себя возомнил? Аха-ха, смешно! Я до сих пор думаю, что все в моих руках?». Разум его предупреждал, срываясь на крик, а сердце над ним заливисто смеялось.

Она потом уселась перед ним по-турецки и как ни в чем не бывало начала расспрашивать, как давно он играет. Выяснила все, вплоть до фирмы-производителя его гитары. Её шумное, прерывистое дыхание постепенно успокаивалось, выравнивалось и в конце концов перестало улавливаться ухом, но мозг запечатлел всё, каждую, самую незначительную деталь её образа. И дыхание. Он что-то отвечал, вроде даже более или менее связно, на ходу осознавая, что еще чуть-чуть – и его этике, его принципам, его слову настанет конец. Потому что еще одна жалкая минута под этим пронзительным, горящим взглядом – и он не выдержит. Шкуру Юрину спас начавший накрапывать дождик, а вовсе не самообладание. Самообладанию вслед за рассудком пришла, словами Сереги, кабзда.

Кажется, он был не в себе. Нет, не кажется, точно. Хорошо помнит только своё фальшиво спокойное «Спокойной ночи» у 301-ого и её лукавое «Спасибо за прекрасный день». Откровенно говоря, он еле спасся.

Кажется, ночь не принесла облегчения, и врач не в себе до сих пор.

Осталось всего семь дней.

Так сходят с ума.

12:17 От кого: Ксюха: Я схожу с ума!

12:20 Кому: Ксюха: А вот с этого момента поподробнее, подруга!

12:22 От кого: Ксюха: Мне сегодня такой сон снился! И я, представляешь, не видела лица, не видела, с кем я, но точно знала, я всё чувствовала, как наяву! Проснулась от вскрика и до рассвета не могла уснуть. У меня прямо чтобы во сне вот так, еще не было… Ну…. Ты понимаешь!

12:23 Кому: Ксюха: Человек, тебе хоть кол на голове теши! Я тебе про дистанцию, а ты мне в ответ про сны свои эротишные!

12:24 От кого: Ксюха: Ой, Юлька… Не выходит у меня дистанции. Что я могу сделать? Могу я счастливой побыть хоть недельку последнюю? Мне так хорошо, как вчера, сто лет не было уже!

12:27 Кому: Ксюха [голосовое]: Тааааааааак!!! Мать, очнись! Не знаю я, чем вы там таким вчера занимались, что потом тебе такие сны снятся, но ты, блин, по краю ходишь! И доходишься! Ну да ладно, мое дело предупредить. Ты мне лучше скажи, у нас девичник планируется? Выйдешь ты замуж там или не выйдешь, сама решишь, а я требую веселья! Погнали уже в клуб, а то меня Валентина без выходных на две недели вперед поставила: наши все по отпускам разбежались. Работать ей, видите ли, некому!

12:28 От кого: Ксюха [голосовое]: Блин, Юлька, твою мышь!!! Какой еще девичник? Я совсем об этом не думала… Нууууу… Ну хорошо, давай. Но только без фаты вот этой бутафорской и прочей дребедени и приблуд! Не хочу я этого всего, просто затусим, соблюдем формальности. Можно вечерком в «Пропаганду» тогда. Или куда ты хочешь?

12:30 Кому: Ксюха: Да пофиг, куда, ты меня в прошлый раз прокатила, так что за тобой должок. Забились!

Желание Комиссаровой уберечь Ксюху от падения в пропасть вылилось в очередные предостережения в переписке. Хорошо бы подруге сохранять голову на плечах, пока ничего там с врачом толком не ясно. Юрчик, судя по всему, сам ничего предпринимать не намерен, хоть рыжая своими глазами видела всеееее эмоции на лице холодного семейного врача после поездки за Ксюхой в глухую деревню. Уууууу! Три стакана виски хлопнул наш блюститель правильного образа жизни! Это ж и ежику понятно, что там любовь любовная или что-то вроде.

Но что бы там не было, врач, похоже, на шаги не «разродится». А раз так…

Мысль о том, как сделать так, чтобы таки «разродился», потихоньку начала раскручиваться в рыжей голове.

Маргарита сидела за барной стойкой и нервно отстукивала ноготками по столешнице, исподтишка наблюдая, как Юрий Сергеевич Симонов с особенной изощренностью распекает Льва Глебовича Федотова за заказанную на обед свиную рульку. Строгость, с которой молодой врач читал нотации собственному видавшему жизнь начальнику, провинившийся вид последнего – всё это Риту будоражило, дразнило, распаляло фантазию.

Часики тикали, осталась всего неделя, а он все еще строил из себя неприступную крепость. Но так же не бывает! Ни один мужчина еще перед ней устоять не смог, так чем, спрашивается, этот отличается от остальных? Может, она чего не знает? Может, у него с потенцией проблемы, может, он религиозный фанатик, по мальчикам спец или вообще асексуал, и плотские утехи его в принципе не интересуют? Какие тут еще варианты? Был бы нормальным, эти недели они бы провели куда как приятнее! Куда как!

Управляющая чувствовала, что ее искренний поначалу интерес превращается уже в чисто спортивный, а затащить его в постель становится делом принципа. Что тут говорить – Юра весьма и весьма привлекателен. Складно сложен с головы до пят, атлетичен, от него веет силой, мужской энергией, уверенностью, а руки эти, а скулы… Да он буквально ходячее обещание недурственного секса, такому хочется отдаться. Его наглость, дерзость и неподатливость лишь больше ее распаляют, одного взгляда на него – вот как сейчас – хватает для того, чтобы взбудораженное воображение начинало подкидывать картинки одну красочнее другой. Одного взгляда хватает, чтобы в жар бросало, чтобы дыхание учащалось, чтобы пульс становился неровным, а голова пустела, атакованная мыслями ясно, о чем! Чтобы по телу начинала разливаться сладкая истома, какая бывает от предвкушения чего-то… Чего-то… Умопомрачительного.

А у нее уже давно никого не было. С тех пор, как ее бросил Лёша, в светлое и прекрасное она верить перестала и теперь мужчин не любит, а использует. Все просто. «Сделай хорошо мне, я сделаю хорошо тебе, свободен. Может быть, наберу». Но такого, с кем бы хотелось покувыркаться, с ее работой еще найти надо, а тут – вот он, фактически идеальный вариант (она питает слабость к брюнетам), и нос воротит! Еще и мелкая эта вокруг постоянно вьется, внимание на себя перетягивает!

«Уймись, Ксюшка, у тебя свадьба на носу! Наконец-то ты свалишь отсюда со своим бабником! А этот – мой!»

Еще раз украдкой посмотрев на врача, оценив его широкие плечи и красивые пальцы, представив, что именно он ими мог бы с ней вытворять, девушка томно прикусила губу и вновь «поплыла». Нет, сдаваться рано: впереди целая неделя!

«Мы еще посмотрим, кто кого!»

Взгляд Риты упал на помощника главного инженера Айбека, что-то озадаченно высматривающего на панели главного лифта. План в голове созрел просто мгновенно! Что ни говори, а должность управляющей дает ей прямо-таки безграничную власть над этими мелкими людишками.

Изящно спустившись с барного стула, вальяжной походкой от бедра – а вдруг смотрит! – с самой сладкой улыбкой на губах Маргарита направилась прямо к миньону, который, заприметив приближающуюся начальницу, тут же нахохлился и приготовился к страшному. Ничего хорошего эта улыбка никому и никогда не обещала.