Арт-Кафе - Александр Лонс

Все дальнейшее прошло спокойно и безо всяких приключений. Вертолетом меня доставили в Лорд-Хоув-Айленд, где я почти сразу пересел на борт до Сиднея.

В сиднейском аэропорту оказалось шумно и бестолково, причем я так и не понял, зачем мне надо было иметь австралийскую визу: никто нигде, ни разу ее не спросил. Ну и ладно, все ж таки лучше так, чем наоборот. Я прошел к какой-то стойке и показал свои бумажки. Как выяснилось, ждать предстояло еще часов пять.

Возвращался я каким-то окружным путем через Дубай. Хорошо хоть не через Каир — был и такой рейс. Каирский аэропорт — это что-то. Как вспомню, так вздрогну — жуткая дыра. Никогда не забуду, как однажды летел оттуда с тургруппой. Один из наших перед выходом из отеля так крепко надрался, что практически утратил человеческий облик. Приставал к попутчикам с идиотскими вопросами, смеялся не по делу, курил где нельзя, а в аэропорту вдруг стал проверять документы у ожидающих вылета незнакомых пассажиров. Что интересно — они ему их показывали! А потом этот кадр начал приставать к стюардессам, хватал девушек за задницы (и это на Арабских Авиалиниях!), скандалил с соседями по креслам, несколько раз заставил пересаживаться какого-то китайца, короче — оттянулся парень по полной программе.

Дубайский аэропорт — это вам не Каирский, дубайский аэропорт один из лучших в мире, это сооружение двадцать второго века. Он огромен и подавляет своими размерами. Этот аэропорт — грандиозный человеческий муравейник, это дворец из стекла и бетона, колоссальное сооружение с разъезжающими по этажам автомобильчиками и плоскими эскалаторами, которым не видно конца и края. Внутри растут пальмы, сосны, еще какие-то экзотические деревья. Это город в городе, это Вавилон после столпотворения. Только в этом аэропорту я лицезрел сплошной поток людей всех рас, национальностей и религий, смешанный в одном месте. Рестораны, кафе-бары, медицинский центр, круглосуточный оздоровительный центр с бассейном, игровая площадка для детей, комната для молитв, химчистка, конференц– и бизнес центры… все для человека, все во имя его. Только плати, а цены на все — запредельные. Ждать пришлось еще дольше, чем в Сиднее — свой рейс до Домодедова я дожидался целый день. Двенадцать часов. Я даже хотел снять номер в местном отеле часов на восемь, чтобы хоть нормально выспаться, но там заломили цену в пятьсот долларов, и я решил, что даже при всей моей любви к комфорту, это будет как-то многовато. Впрочем — я не жалею.

Перед вылетом в Москву из Дубая я слегка принял на грудь, и на радостях забыл всю свою ручную кладь в здании аэропорта.

Злоупотребление алкоголем может заставить подумать, что вы умнее, чем окружающие. До того каирского попутчика из воспоминаний мне  было конечно далеко, ведь вел я себя тихо и мирно, но багажа потом было жаль до слез — там остались памятные образцы с острова Раскаяния. У меня там были фотки, видеозаписи, сувениры с морского берега, засушенные колючки…

Домодедовский аэропорт пока единственный в Москве, что сертифицирован для приема самолетов «Айрбас А380», а именно на таком я и летел из Эмиратов. Но после Дубая, наше Домодедово воспринимать всерьез все-таки трудно: на том фоне отечественный аэропорт выглядел как сарай.

В общей сложности возвращение домой заняло более сорока шести часов — почти двое суток! Говорят, что сильно проще и быстрее лететь через Сингапур, но таких билетов на тот момент не оказалось, а мои провожатые сразу сказали, чтобы брал что дают, и не привередничал.

28. Стелла и когнитивный диссонанс

Настроение — дрянь. Заела мизантропия, ненавижу весь мир, особенно людей этого мира. Машина опять вне доступа, и это бесит невообразимо. К тому же сегодня мой день рождения: терпеть не могу этот день. Хотя, для кого-то дни рождения  вещь может и полезная. Как уверяет статистика, чем больше их у человека, тем дольше он живет.

Техосмотр — дело неприятное, хлопотливое, неудобное, но крайне необходимое в нашей жизни. Одна из причин для трудностей — нужда ездить в метро, пока мою несчастную машинку лапают чужие грязные мужики в сервисном центре.

Не люблю метро, очень достают некоторые тамошние обитатели. Но особенно раздражает вонь. Отовсюду. По утрам изо рта воняет особенно ужасно. Чистка зубов на ночь не дает никакого эффекта. Встречал только одного человека, у которого изо рта вообще не пахло. Ненавижу ублюдков, которые при разговоре прямо таки обдают тебя запахом своей внутренней гнили. Или гнили зубов. А от стариков воняет всегда, будь то ухоженный старый извращенец, или среднестатический пенсионер. Жаль, что люди сами не замечают своего запаха.

Эти люди строят планы, ставят какие-то цели в жизни, хотя о каких целях может идти речь? Мелкие сиюминутные планы. Почти все люди стремятся к созданию «Близкого Круга» — постоянной группы людей, членами которой они являются. Численность такой группы неважна — она может состоять из двух людей, а может и из нескольких десятков человек. Но есть один важный момент — поведение «близких» должно быть предсказуемо, иными словами «близкими» они будут как раз настолько, насколько предсказуемо их поведение. Если друг начнет вести себя непредсказуемым образом, человек оказывается в пустоте — а для основной массы людей это состояние очень неприятно. Поэтому человек заранее должен быть готов остаться один. В конце концов, чем меньше близких людей, тем спокойнее жизнь.

Еду в метро, а тут всюду и на каждом шагу придурки, идиоты, сумасшедшие.

Если раньше, наткнувшись на кого-нибудь пешеходно идущего человека, громко говорящего вслух с неким невидимым собеседником, все сразу понимали — идет сумасшедший на всю голову и лучше держаться от такого подальше. Мало ли что. Теперь же, встретив гражданина, разговаривающего в полный голос с кем-то незримым, мы точно знаем — у него Bluetooth на мобильнике.

Поэтому если и вдруг, нам попадается некий человек, оживленно беседующий без видимого повода, не обращающий внимания на окружающих и ко всему параллельный, естественно думаем про блютуз. Или малозаметную гарнитуру. Но, приглядевшись, и не обнаружив никаких признаков дивайса, начинаем понимать: что-то здесь не так, чего-то не в порядке, и охватывает нас обидное чувство внутреннего дискомфорта.

Вот и я вчера, пока ехала домой на метро после встречи с друзьями, натолкнулась на такого же гражданина. Оказалась с ним рядом, в одном вагоне. Человек довольно живо разговаривал с неким неразличимым для прочих смертных собеседником. Гражданин временами смеялся, отпускал какие-то остроты и комментарии на, видимо, скрытые от посторонних слушателей реплики. Сначала я удивилась — мой мобильник на этой линии сеть не ловил, и уходил в режим ограниченного обслуживания. Но — мало ли! Может у дядьки такой оператор, что в метро свободно доступен? Или аппарат специально чувствительный? Или это только для меня МТС не работала? Впрочем, шум метро обычно мешал — не люблю я разговаривать в поезде. Неприятно. Однако этот дядька явно не тяготился посторонними звуками. Выглядел мужик странно, но до бомжа ему было еще далеко. Хорошо вычищенные ботинки, модная шляпа — такие носят только отдельные метросексуальные молодые люди и некоторые экстравагантные девушки. С этим со всем неприятно диссонировали мятые брюки и старая куртка, в каких лишь дачные пенсионеры прохаживаются по своему участку. Да и то стараются не вылезать в таком виде за калитку — неприлично. Общее впечатление дополняли длинные редкие полуседые патлы, хаотично выбивавшиеся из-под шляпы, и изжелта-бледное лицо мужика, иссеченное несколькими глубокими морщинами. Никакой гарнитуры, ни обычной, ни блютузовской в ушах не просматривалось.