Париж между ног - Роузи Кукла

— Да! Но и я тоже…Сначала только она, а потом уже я… Понимаешь, она не такая как…

— Как я?

— Не обижайся, но так. Она совсем другая…

— Красивая?

— Да, очень!

— И что, настолько, что ты в нее сразу?

— Нет, не сразу, но по правде, не пропустила мимо, запомнила. Ну вот, сама посуди. Я приходила на занятия, а они все на меня как на инопланетянку! А как же? Они и я из Парижа! Да тут еще о каких-то далеких народах. Невольно, как представишь себя в их гематиях, туниках, палиях, так и хочется ощутить их шелковистость, касание легкое… Я им рассказываю, а сама ощущаю, как они чувствуют, понимаешь, ну так же, как я, это обнажение тела, соприкосновения легкой одежды…

— Нет! Я думаю, что ты им так рассказывала, чтобы они именно так и почувствовали! Я так поняла. Ну откуда им из их деревень, от навоза, от нищеты и …

— Так, не скажи! Ты знаешь, я тебе уже рассказывала, как с ним, Хозяином, мы по деревням, да в парных как там с ним…

— Постой, как это ты с ним? Он что же и тебя к своему…

— Нет, у него не такой! А вот, я запомнила, как он всем им, он о нем и они так, что, мол, вот такой у него вот…

— Что, он говорил и называл его …..? Он так говорил?

— Нет, вовсе не так! Это я все слышала и видела, а у него был, ну этот, и даже не знаю, это слово можно произносить или нельзя?

— А почему нельзя? Скажи? Ну и как он о себе?

— Да вот так, всегда как показывал его, так и говорил, что у него… елдык!

— Что?

— Вот видишь, я предупреждала, а ты меня вынудила, и я вот взяла, и сказала, я знала …

— Ничего ты не знала! И потом это слово — оно не матюг.

— Как? Тогда почему как он так скажет, то все они, кто рядом сидят и хихикают, радуются! А чему? Такому размеру? Такому слову о нем? Кстати, ни сразу же ведь с ним, с таким хорошо…

— Ну, а ты? Как? Наверное, не сразу нашла это в нем?

— Конечно же, о чем ты говоришь? Просто он, понимаешь, меня совращал, совращал постепенно. Каждый раз затаскивал к ним туда в баню, заставлял меня им помогать, подключал в свою игру. И я, знаешь, мне стыдно признаться в том и сказать, но мне как-то стало потом именно этого, грубого, наглого не доставать! Я даже сейчас, как подумаю, то знаешь, меня от всего того даже одного напоминания волнует меня все и возбуждает. Вот как я увлеклась.

— Прости, что сморозю может быть глупость, а увлеклась, это как и куда?

Потом она мне о таких сторонах своего заключения сексуального, что я только и спрашиваю:

— Как и туда? А так разве можно? А я ведь такого даже не знала!

Потом спустя какое-то время.

— Ну, Мари, ты меня удивила! Ей богу! Это что же сейчас получается, что ты словно школу заканчиваешь, а я словно в первый класс! Так?

Ну и как ты теперь с этой Розой? Что ты ее так же, как научилась? Ну что ты молчишь, отворачиваешься? Я представляю, как ты с ней сейчас… Я бы так не сумела. Ей богу, так что ты уже и меня прости. Видишь, какая я и потом…

— Разлюбила? Ты так хотела сказать?

А я, выбираясь с дивана, переваливаясь, не хочу ей ни врать, ни говорить что-то, чего уже и не знаю. Ну, вот, думаю, мы поцеловались с ней, и это уже напоследок, наверное? Да меня толкнуло к ней, потянуло там, в ванной комнате, но только на миг, только самый, самый последний! Как прощальный был наш с ней, и в то же время страстный поцелуй! И вот и все! Все, понимаешь! Ну и как ей об этом сказать? Как? Я ведь не сумею?

Она видимо догадалась, встала, поправляя халат.

— Ну я пошла, понимаешь, мне надо …

— Не опоздать на свидание?

Она молча кивнула головой и ушла к себе в соседнюю комнату. А я все сидела и меня постепенно отпускала она… Она, моя Мари, она выходила из меня с этим последним поцелуем, словно открытым шлюзом. Из меня истекала, как вода, да из шлюза…она… Она уходила, а я вдруг испытала облегчение! Да, да! Самое настоящее! И тут же, плотно прикрыв дверь, Игорю звоню.

— Игорь!

— Что-то случилось у тебя такой голос тревожный?

— Да случилось!

— А от чего так радостно, это что-то такое приятное для тебя?

— Да! Дурачок мой! Да!

— Ну, знаешь, тебя ведь не поймешь, то я утром дурак ненабитый, а вот сейчас, дурачок счастливый!

— Точно, любимый!

— И вот уже и любимый! Ты что влюбилась, тогда хоть скажи мне в кого?

— Ну что тебе сказать, дурачку такому, простофиле и глупому? Что? Если ты даже не чувствуешь ничего и такое у меня расспрашиваешь?

— Да, ты как такое скажешь, так я просто холодею от догадки! Может, ты мне все-таки расскажешь?

А я взяла и отложила трубку и закружилась вдвоем с малюткой и запела счастливо….

— Бест, Бест! — Слышу временами, когда оборачиваюсь. — Ну что за девка такая мне попалась…

— А ну-ка! Мой дорогой, скажи мне, какая я тебе попалась?

А потом слышу и плыву в облаках от сравнений его и посланий ко мне обращенных, словно к богине той, что в тунике стояла, купаясь в мягких прикосновениях одежд красивых, что приносили мужчины веками нам женщинам любимым…

Заключение

В последние дни я все время больше в себе и в агентстве своем пропадала. К тому же

Игорь меня уже некуда не отпускал одну, но все равно ведь, дело надо было делать, решать, и я попадаю на заключительное совещание к нам на фабрику.

Села тяжело, сижу и смотрю на подруг, я из президиума, а они мне, кто радостно и кивают, а кто-то сочувственно, мол, понимаем, сами мы вот такие или были, или…

Стоп, стоп! Вот же черт! Наклоняюсь к знакомой и ей тихо так на самое ушко.

— И что много таких подруг?

— Каких подруг, не пойму?

— Ну таких, как я дирижаблей! Беременных, с животами?

— Ах, таких? Хватает. Да ты знаешь… Погоди, сейчас наш Начальник производства выступает, послушай, толковая баба, между прочим, хотя и молодая!

Но я все в себе и пока что отойти все никак не могу. Сижу и все никак не врубаюсь, о чем это она, неужели, думаю это их, а вовсе не наше начало и уже оно пошло… Следом пошло за нами… Они, что же не понимают, что им тут преподносят? Их как коров обрюхатят, а потом…

Стало мне нехорошо, и я ртом, как рыба, воздух потянула, рот свой открыла….

— Бест, тебе я вижу не хорошо? Сейчас я мигом. Простите, дайте пройти нам!

Потом завозились, в президиуме и меня, остановив совещание, выводят за кулисы. Но я понимаю, что я тут наделала переполох, и в то же время, мне надо все слышать, понять что тут и как у них, и все ли готово к запуску линий, конвейера, говорю им.

— Ничего, не беспокойтесь, вот я здесь за кулисами, полежу немного на кушеточке, хорошо? Мне надо послушать этого вашего начальника производства. И потом мне уже лучше. Идите спокойно, работайте, проводите совещание, я тут отлежусь, а если мне надо будет, то я позову.