Коллекция детективов - Дэвид Кук

Затем, чтобы объяснить таинственную смерть Честера Брандера. Если полицейские найдут в его кармане ключ, то подумают, что он вышел покурить на террасу и по собственной глупости оказался там запертым. Несчастный случай…

Хитро придумано, ничего не скажешь! Брандер вновь решил выбросить ключ, чтобы лишить негодяя удобного объяснения, но неожиданно передумал. Хотя от ключа нет никакой пользы, он все же является единственной ниточкой, связывающей его с теплом.

Чет спрятал ключ в карман и вернулся к двери. Колотил в нее до тех пор, пока из ссадин на руке не потекла кровь. Потом в отчаянии рухнул на пол и зарыдал.

Брандер не знал, сколько времени он пролежал на холодном полу, и когда встал, перед глазами все поплыло. На какое-то мгновение ему даже показалось, что ветер стих и стало тепло, но это было не так. Очередной порыв привел его в чувство и вернул желание бороться. Брандер перегнулся через кирпичную стенку, доходившую ему до пояса, и закричал:

— Я здесь! О Господи, неужели вы не знаете, что я здесь?

Все напрасно.

И тут он подумал о крыше…

У пентхауса должна быть крыша, а на ней — дверь, через которую можно на эту крышу попасть.

Замотав окровавленную руку платком, Брандер осторожно двинулся вдоль стены и через несколько шагов наткнулся на провод. Он схватил его онемевшими руками и изо всех сил потянул. Провод не поддался. Вот бы взобраться по нему на крышу…

Чет напряг мускулы и, подпрыгнув, уперся ногами в стену. На какую-то секунду замер в этом смешном положении. Страшно хотелось плюнуть на все и умереть — так болела каждая частичка его тела. Но тут перед глазами появилась мерзкая ухмылка Кумса. Ненависть придала Брандеру силы, и он медленно пополз по стене наверх. Тонкий, как лезвие ножа, провод резал ладони, но Чет терпел.

Приподнявшись на дюйм, оглянулся на огни города, сейчас напоминающие пламя ада. Еще дюйм. И еще. Силы быстро покидали его, но Чет продолжал упорно карабкаться вверх.

Через пару минут наконец показался край крыши. Сделав последнее отчаянное усилие, сдирая кожу с коленей, он подтянулся и перебросил окоченевшее тело через парапет. Спасен!

Несмотря на то что крышу и террасу разделяли какие-то десять футов, наверху было намного холоднее. Чет поднялся и огляделся по сторонам. Вокруг, словно часовые, высились телевизионные антенны.

Брандер долго искал дверь. Нащупав ручку, радостно вскричал, но… дверь была заперта, и радость сменило отчаяние.

Несколько минут Брандер рыдал от ярости. Потом сунул руку в карман и нащупал ключ от квартиры Кумса. «Ты победил, Фрэнк», — беззвучно проговорил он.

Лишившись последней надежды, он прислонился к антенне и начал медленно сползать, держась за провод.

Провод! Двужильный провод в светлой оболочке. Только сейчас он вспомнил, что это за провод и для чего он нужен.

Чет дернул провод, потом потянул сильнее, после чего принялся неистово дергать все провода подряд. И только когда решил, что сделал достаточно, успокоился и стал ждать.

И вновь он потерял счет времени. Неожиданно дверь, ведущая на крышу, открылась. Раздались чьи-то голоса:

— Эй, смотрите, что здесь такое!

— Не иначе, как какой-то псих…

— У меня что-то случилось с телевизором, но я подумал, это из-за ветра…

— А у меня изображение исчезло на самом интересном месте…

Чет почувствовал, как его трогают теплые руки.

— Да, досталось бедняге… — посочувствовал кто-то.

— Через час-другой он превратился бы в глыбу льда…

— Понесли его в дом…

— Спасибо, — попытался сказать Чет Брандер, но с его губ не слетело ни звука. И только когда его внесли в тепло, он расслабился и потерял сознание…

Брандер лежал на диване. Во рту чувствовался горький привкус, в желудке бушевало пламя. Он пошевелился, открыл глаза и увидел над собой встревоженное лицо.

— С тобой все в порядке, сынок? Какого черта ты делал на крыше в такую ночь? — Чет Брандер беззвучно пошевелил губами. — Правильно, лучше молчи. Я мистер Колльер из квартиры 12-д. Это я нашел тебя на крыше и принес к себе.

Брандер огляделся по сторонам, с трудом сел и только сейчас понял, что означает горький привкус во рту.

— Подумал, что немного бренди пойдет тебе на пользу, — объяснил старик, заметив на лице Брандера легкую гримасу. — Наверное, ты нечаянно запер себя на крыше… Ты живешь здесь?

— Нет, — прохрипел Брандер и не узнал свой голос. — Я… осматривал квартиры на верхних этажах. Хотел снять… Потом вспомнил, что слышал от кого-то, будто на крыше солярий. Захотел посмотреть…

— Ну и ночку ты выбрал для экскурсии! — покачал головой Колльер.

— Так ведь я поднялся только на минуточку. Думал, посмотрю и мигом обратно. Только вышел на крышу, дверь возьми да и захлопнись…

— Да, на крыше страшный ветер. Сначала все решили, что ветер повалил антенны, потом поднялись наверх и нашли тебя, — рассмеялся старик. — Знаешь, у многих на тебя зуб. Весь дом до утра остался без телевидения.

— Извините…

— Ничего, ничего… Ты молодец, нашел выход… Эй, куда ты собрался? — Брандер затянул узел на галстуке и неловко двинулся к двери. — Куда ты в таком состоянии? Тебе нужно согреться…

— Ничего страшного, — махнул рукой Брандер. — Поймаю такси.

— Тебе обязательно следует сходить к доктору…

— Схожу, схожу! — пообещал Чет и вышел в коридор.

Брандер нащупал в кармане ключ от квартиры Фрэнка Кумса и вызвал лифт. Войдя в кабину, нажал кнопку с буквой «П»…

Оказавшись в квартире Кумса, Чет Брандер не стал включать свет. Он достал из шкафа пальто, шарф и шляпу, потом подошел к двустворчатым дверям, ведущим на террасу, и приоткрыл их. Вернувшись к дивану, сел и принялся ждать.

В половине второго, услышав звук открываемой двери, Брандер встал и неторопливо вышел в спальню.

Фрэнк Кумс, явно навеселе, споткнулся обо что-то в темноте и бросил пальто на пол. Затем включил свет, посмотрел на террасу и громко рассмеялся, но тут же, заметив, что двери террасы приоткрыты, хрипло пробормотал:

— Какого черта!..

Он подошел к дверям, распахнул их и вышел на террасу.

— Брандер, где ты?

В это время Чет выскочил из спальни и захлопнул двери.

— Брандер! — в панике закричал Кумс. — Господи, Брандер, открой!

Чет улыбнулся:

— И не вздумай выдергивать антенны. Это бесполезно. Никто не смотрит этим вечером телевизор.

— Чет! Чет! О Господи! Впусти меня!

Спустившись на первый этаж, Чет кивнул швейцару, хмуро разглядывающему небо, и заметил:

— Плохая ночь.

— И с каждым часом становится хуже, — пробурчал швейцар, показав на небо. — Видите, что надвигается?

— Что? — спросил Чет и тоже посмотрел на небо.

— Снег, — объяснил швейцар.

— Снег с дождем, — поправил его Чет Брандер и закрыл за собой дверь.

Брайан Лоуренс

ЧОКНУТЫЕ

Перевод с английского: Андрей Шаров

Рисунок: Игорь Гончарук

— Нет ничего хуже, чем возвращение в твою жизнь бывшей подружки, особенно чокнутой, — сказал я, обращаясь к испещренному трещинами цементному потолку. Я лежал на жестких нарах и смотрел на ошметки серой краски, которые, будто летучие мыши, свисали с потолка моей камеры в Потоси — одной из «образцовых» тюрем штата Миссури. Потом перевернулся на бок и взглянул на своего сокамерника, лохматого и рябого. — Давно ты здесь, Оскар?

— Семь лет, четыре месяца и тринадцать дней. Хотя кто считает?

Я оглядел крошечную каморку площадью семь квадратных метров, в которой провел уже девять месяцев, восемнадцать дней, семь часов и тридцать семь минут. Впрочем, кто их считает, эти часы и минуты? Две койки, если их можно так назвать, толчок без крышки, рукомойник и какая-то тусклая металлическая пластина, которую неизвестно почему называют зеркалом.

— Слушай, до прогулки всего час. Ты будешь рассказывать свою историю или как? — Оскар растянулся на койке, тощий жесткий матрац при этом почти не промялся. — Знаешь ведь, что я не могу без свежего воздуха.

Свежий воздух? Черта с два. Просто во время прогулок Оскар затаривается кокаином. Заметив, что он начинает терять терпение, я приступил к своему печальному повествованию.

Все началось примерно год назад. Я завтракал, когда зазвонил телефон. Джина, моя жена, сняла трубку, и женский голос попросил позвать меня. Поколебавшись, Джина неохотно вручила мне трубку, и меня передернуло от злобного взгляда жены, от сердитого взмаха длинных тяжелых ресниц. Джина была чертовски ревнива. Не спорю: я действительно заглядывался на других женщин, но и только. Однако Джина бесконечно ссорилась со мной, обвиняя в изменах. Она была страстной женщиной. И я очень любил ее. Но, увы, ревность разрывала ее, будто медная жила — толщу Скалистых гор.