В тени больших вишневых деревьев - Михаил Леонидович Прядухин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
— Все вы понимаете, что прорваться через ущелье не пред-ставляется возможным, — начал свое обращение к бойцам Степаненко. — К тому же у нас девять человек тяжелораненых. Да и как оставить погибших ребят? Эти фанатичные животные надругаются над ними, сами знаете как. Поэтому приказываю старшему лейтенанту Кадышеву, рядовому Валиеву, рядовому Шевченко, младшему сержанту Василяну, рядовому Паскалю
и рядовому из 12-го полка, извините, фамилию я вашу не знаю, пройти сквозь окружение, связаться с огневой и передать ко-ординаты противника. Далее связаться со штабом Чагчарана
и вызвать подмогу. Выполнять! — потом после короткой паузы, смотря каким-то печальным взглядом в глаза бойцов, добавил: — Простите меня, ребята, если что…
Сергей отреагировал на приказ почти без эмоций… Он не знал, что лучше: остаться здесь или предпринять попытку
257
прорыва. Только одно сейчас у него крутилось в голове: по-чему капитан выбрал его? Из каких соображений он сделал этот выбор? Ведь он совсем не знает его. Наверное, все же та ситуация в бою повлияла на его решение. А так с какого перепоя вдруг он? Так думал Пожидаев, молча жуя рыбную консерву. На самом деле есть почему-то вообще не хотелось, но старлей приказал всей группе подкрепиться. И, пока все ели, Кадышев провел короткий инструктаж.
— Выход через ущелье отпадает, — сухо, по-военному, как на докладе, начал свой инструктаж старлей. — Идти на киш-лак — тоже бессмысленно, на левый склон — слишком далеко. Поэтому пойдем туда, где нас ждут меньше всего — на правый склон. Поднимемся на кручу в метрах двадцати справа. Это можно сделать. Потом ползком в линейку, след в след пересе-каем ровную местность. Ползти только тогда, когда потухнет осветительная ракета или же приблизится к земле. Потом поднимемся по склону. На вершине сопки противник палит костры, но на склоне мы будем для него почти незаметными. Далее спустимся вниз, следом поднимемся на ближайшую вершину и попытаемся связаться с огневой и Чагчараном. За-тем действуем по обстановке. Радиостанцию и аккумуляторы для нее несем по очереди, меняясь каждые полчаса. С собой взять только автомат с пристегнутым полным магазином и по 60 патронов. Патроны рассовать по карманам для удобства при передвижении по-пластунски. У вас есть час на отдых. Желательно всем поспать. Разойтись…
Сергей забрался на валун недалеко от раненых, снял свой броник и улегся на теплый, практически идеально ровный огромный камень. Он смотрел на огромное бездонное черное небо, сплошь усыпанное звездами, которое только бывает в высокогорье. Столько звезд на небе он еще никогда не видел
в своей жизни, и они были так четко и ясно видны из-за раз-реженного воздуха, что он, не выдержав, вслух удивился:
— Ни фига себе. Вот это небо…
Тут одна из звезд, оставляя за собой шлейф, полетела вниз и через секунду растворилась в ночной мгле…
«Вот блин… Не успел загадать желание», — сокрушился про себя Сергей и тут же провалился сам вслед за звездой в черную мглу…
258
Глава XX
— Подъем, боец, подъем, — толкнув в плечо Сергея, негромко над ухом сказал Кадышев.
Пожидаев открыл глаза, хотя разум его все еще спал. И, продолжая сон наяву, он стал искать на небе шлейф от звезды, которая, как ему казалось, только что упала. Сожаление, что он не успел загадать желание, еще переполняло его. А оно, желание, было предельно просто — вернуться домой, на свою зеленую улицу, где под большими вишнями стояла лавочка, на которой по вечерам собиралась вся честная гоп-компания. Ему нестерпимо захотелось увидеть еще одну весну, когда, воз-вращаясь теплым вечером домой с танцплощадки, его легкие переполнялись ароматом от цветения фруктовых деревьев и от их белых цветков при свете уличных фонарей вся станица была укрыта светло-серым одеялом…
Но, глотнув холодный горный воздух, все еще наполненный пороховой гарью, Сергей окончательно проснулся. Пожидаеву показалось, что он только моргнул, но эхом звучащее где-то
в сознании: «Подъем, боец… подъем», заставило его припод-нять голову в полутьме. Он увидел, как в пяти шагах от него старлей толкает в плечо солдата, вновь повторяя: «Подъем, боец… подъём».
И Сергей понял — пора…
— Не надо ни с кем прощаться. Плохая примета. Уйдем тихо, без лишнего шума, — стал говорить Кадышев собравшимся бойцам. — Да и пусть поспят. Если мы не дойдем, то у них завтра будет очень трудный день. Все мои команды выполнять без рассуждений и в точности. От этого зависит ваша и моя жизнь… Ну что, все готовы? — и после секундной паузы, не дождавшись ответа, добавил: — Тогда вперед…
На кручу выбрались без особых сложностей. И, когда при тусклом свете мерцающих звезд вынырнула голова последнего бойца, взбирающегося на обрыв, старлей, стараясь говорить как можно тише, скомандовал:
— Далее передвигаться только по-пластунски. Идем в ли-нейку, след в след с расстоянием пять метров друг от друга. Первый ползет Василян, вторым — Валиев, третьим — Паскаль,
259
четвертым — огнеметчик, пятым — Шевченко, я — замыкаю. Повторяю, передвигаться только тогда, когда ракета потухла или уже находится возле земли. Соблюдать полную тишину
и стараться как можно меньше издавать посторонних звуков. Все мои команды тут же передавать по цепочке. Ну что, бой-цы? С Богом, — сам того не замечая, уже второй раз обратился к Нему офицер Советской Армии, проходивший на лекциях в высшем военном училище «Научный атеизм». А потом до-бавил: — Первый пошел…
До правого склона ущелья по ровной местности нужно было проползти метров семьсот. На этом участке где-то в
