Поездка в неизвестность - Оксана Кирюхина

Оксана Кирюхина

Поездка в неизвестность

Глава I

На вокзале, где густой дым поезда окутал весь перрон, показался человек с растерянным взглядом. На нем была мятая белая рубаха, а за плечом — старый рюкзак. Лицо было тревожным, и он с нетерпением ждал прибытия поезда. Мужская щетина на скулах и подбородке постоянно вздрагивала то ли от нервного состояния, то ли от неприятного ощущения покусывания комаров. Была золотая осенняя пора, когда, устав от жаркого палящего лета с настоянным воздухом земли, запахом людей, калачей, беляшей — в общем, городской суеты, вдыхаешь в себя тонкий аромат запоздалых цветов, наслаждаешься обилием воздуха, любуешься яркими красками осени.

Долгожданный поезд принес с собой много шума, дыма, суеты. Поезд тронулся в направлении юга. Незнакомец провожал глазами золотую осень сквозь пыльные, грязные стекла поезда. Также провожал он свою прежнюю жизнь. «Я должен начать все сначала», — шевелил он губами. Пассажиры расселись. И возле него, старчески кашляя, оказался ссутулившийся старичок, одетый в черное, засаленное и уже совсем непригодное для носки пальто. Обшарпанные башмаки были явно не его размера. Рядом сидела небольшая коричневая сумка, словно облокотясь на своего хозяина. Казалось, что этот несчастный человек бесконечно одинок и единственным своим другом он считает свою сумку. Лицо старика было изрезано сетью глубоких морщин, словно паутиной. Мутные глаза были в неуловимом движении, так как смотрели на постоянно меняющуюся природу, уходящую под шум колес. Наверняка он думал о своей пройденной жизни. Губы обвисли от нехватки зубов, постоянно причмокивали, что-то шептали. Незнакомцу было жаль этого человека. Жаль было смотреть на широко поставленные, совсем детские ноги, на трудовые мозоли рук, сцепленные пальцы, на безразличие людей к этому почему-то детскому существу. Непреодолимо хотелось расцеловать его, обнять, угодить. Пусть даже за то, что он есть, жив.

— Куда держите путь? — вдруг неожиданно для себя спросил незнакомец.

Испугавшись внезапного звука голоса, старик резко метнул в его сторону головой.

— К сыну, — прозвучал робко хриплый голос. — Девятнадцать годков не виделись…

— А что же так долго, отец? — спросил он.

— Да все в ссоре были. Обиделся он на меня. Вот так много лет порознь и жили. Только вы не подумайте, он у меня парень хороший, порядочный. Никогда плохим словом не обмолвится. Ну, вот так у нас с ним вышло! Я гордый был, да и он у меня не из простых.

— Не расстраивайся, старик, — похлопал его по плечу незнакомец, — сегодня встретитесь…

В конце этой фразы у него покраснели и увлажнились глаза, а голос задрожал от долгой боли в душе.

— На могилке встретимся… не успели… Проклятая война, получается, нас примирила…

Мне нечего было ему ответить. Все мои слова не имели бы никакого значения. Мне лишь подкралась в голову мысль, о чем больше всего сожалеет отец погибшего сына: о том, что они так и не попрощались и потеряли полжизни, не общаясь друг с другом, или о смерти своего ребенка?

Поезд сделал первую остановку возле двух старых домиков на неизвестной станции. Была тишина. И только лишь две женщины метались по перрону, пытаясь продать жареные пирожки. Никто не вышел из вагона. Пассажиры спокойно наблюдали за мечущимися фигурками из окон поезда. Лишь маленький ребенок тыкал пальцем в грязное стекло вагона.

Пассажир в белой рубахе вспомнил о себе. О том, что он здесь делает и куда едет. Сумеет ли дальше жить… Поезд тронулся. Природа продолжала радовать новыми красками золотой осени. Он вновь посмотрел на полюбившегося ему и уже ставшего родным старика. Глаза у старика были грустные, но в то же время тревожные. Они были устремлены вдаль, как будто предугадывали дальнейшие события. Все его мысли были заняты предстоящей встречей.

Глава II

Я жил в спокойном провинциальном уголке нашей необъятной Родины — в городе N. Будучи достаточно образованным человеком, работал в местной поликлинике врачом. Моя жизнь была скучна и обыденна. А люди, окружавшие меня, были до ужаса назойливыми. Так придет какая-нибудь интеллигентная старушка с кокетливыми выходками и в причудливом берете на голове и скажет:

— Доктор, вы должны полностью уверить меня в том, что я не больна. Я прошу вас ради клятвы Гиппократа, которую вы давали!

— Все будет хорошо. Успокойтесь. Я вас осмотрю, если вы будете сидеть спокойно. Вам нельзя волноваться, — говорил я успокаивающим тоном. А старуха, будто ей нравится, когда ей уделяют чуточку внимания, начинает тихо причитать и становится еще более плаксивой и капризной.

У меня не было ни семьи, ни близкой родни, даже собаки, которая ждала бы меня возле двери моей квартиры. Я был одиноким, и меня это вполне устраивало. А каждый мой день был похож на последующие другие. Меня нельзя было назвать грубым лицемером, высокомерным человеком. Наоборот, застенчивый, тихий, как кот, который ласково мурлычет и трется о бока прохожих, с надеждой заглядывая в глаза. Меня никто и ничто не волновало. Я думал только об одном: как бы быстрее отработать смену да пойти в свое место ночлега. Там было тепло и уютно, не существовало никаких земных проблем и случайностей.

Так в один привычный для меня вечер, возвращаясь из поликлиники в свое гнездо, я шел по надоевшей мне до ужаса дороге, уже зная наперед, что буду делать дальше. Заходя в ненавистный мне темный переулок, я как можно скорей старался его пройти. Вдруг совершенно неожиданно для меня, кто-то резко хватает меня за плечо. Сердце остановилось, меня обдало потом, глаза, к моему удивлению, сами по себе расширились. Тут я подумал: «Конец! Это маньяк, убийца», — с ужасом повторял я про себя.

«Я попался! Нет, ну надо же, столько лет я прохожу этот чертов переулок, и ничего не случалось, а тут…» — я закрыл глаза, и будь что будет…

— Кошель гони, сволочь! — встал передо мной бандит в два раза выше меня ростом.

Глаза его сияли яростью, но я не увидел в них желания убить меня. Они показались мне знакомыми… Я судорожно начал копошиться в карманах. Чувствовал, как мои глаза наливались кровью, как щеки, побагровев, пульсировали изо всех сил, а сердце билось наружу. Но в то же время я был счастлив от мысли, что это был всего лишь вор:

«Сейчас, — успокаивал я себя, — заберет деньги и убежит».

Бандит стоял вплотную. Найдя несколько монет в кармане, я с надеждой протянул ему руку с