Всегда говори «всегда» – 3 - Татьяна Устинова

Это был какой-то кошмар. Учитывая, что на лестницу высыпали курить Вера, Марина, Максим и девица в очках. Они пялились, пялились, пялились на эту картину из дешевого сериала, открыв рты и удивленно переглядываясь. Кажется, кто-то из них даже достал телефон и снимал все на камеру…

А вахтерша так вообще принялась кому-то названивать, торопясь рассказать про цирк, происходящий у нее на глазах.

– Встань! – взмолилась Ольга. – Пожалуйста, встань.

– Не слышу традиционного «да», – Алексей встал, не забыв отряхнуть колено.

– Традиционного? – не удержалась от иронии Ольга. – Ты часто делал подобные предложения?

– Нет. Я это делаю первый раз. Традиция рождается на твоих глазах, Оля. Выходи за меня замуж. Я люблю тебя. – Алексей опять смотрел на нее как на богиню, а блеск бриллиантов в его руке доказывал серьезность его слов.

Ольга взяла коробочку.

Сказать «нет» она не могла.

Сказать «да» не поворачивался язык.

– Я подумаю, – произнесла она традиционно-спасительные в таких случаях слова.

Сотрудники на лестнице от изумления, кажется, перестали даже курить, вахтерша кому-то выговаривала в телефонную трубку: «Обязательно разогреть суп и сделать математику», а Ольга вдруг поняла – вот оно. Вынырнула!

Наконец-то она вынырнула в другом месте и с другим человеком.

– Я подумаю! – многообещающе повторила она.

Барышев догнал Надю, когда она садилась в своего «жука».

– Надя!

Догнать-то догнал, а что говорить – не знал. Косноязычие стало его постоянным спутником с тех пор, как он потерял семью.

– А, это ты… – Надя обернулась и посмотрела на него не то с презрением, не то с жалостью…

Черт, как же трудно стало разбираться во всех этих нюансах, а ведь раньше все было понятно и просто…

– Здравствуй. Давно не виделись, – с трудом выдавил из себя Сергей.

Надя смотрела на него молча и все-таки – с презрением, потому что, когда жалеют, так не молчат.

– Как дела? – продолжал вымучивать из себя пустые слова Сергей.

– Хорошо.

– Дима как?

– Хорошо.

– Он на меня обижен, наверное…

– Он про тебя и думать забыл!

– Да… ну, передай ему привет.

Надя опять промолчала, словно провоцируя его и подталкивая спросить то главное, ради чего он караулил ее возле дома с самого утра.

Он не знал, как спросить…

Какими словами…

Он заучивал какой-то текст, сидя на лавочке, но забыл его.

– Что ж ты про Ольгу не спрашиваешь? – усмехнулась Надежда.

– Да… я хотел… Извини.

– Оля замуж выходит за хорошего человека! Вот! – выкрикнула она, села в машину и уехала.

Он побрел, не разбирая дороги, по колено увязая в снегу… Кажется, опять подбирался сердечный приступ… Если он не умрет сейчас сам, то его непременно собьет машина, потому что он выходил на оживленную трассу там, где и в помине не было перехода.

Послышался визг тормозов.

– Совсем охренел?! – заорал мужской голос. – Сам дурак, а другие за тебя сидеть будут!

– Извините, – пробормотал Сергей и побрел через сугроб обратно, к своей машине.

Он не хотел, чтобы из-за него кто-то сидел…

Он вообще ничего не хотел, кроме того, чтобы не слышать никогда: «Оля выходит замуж».

Его Оля. Выходит замуж. За хорошего человека.

Если не получается убить себя, нужно убить этого «хорошего человека», мелькнула вдруг спасительная мысль.

С этой мыслью, с этим решением можно было хоть как-то дальше жить, поэтому Сергей сел за руль и поехал, прикидывая на себя роль убийцы.

Грозовский ни черта не понимал по-немецки.

А водитель, который вез его в аэропорт, – ни по-русски, ни по-английски.

– Шнель! – взмолился Дима, глянув на часы.

До самолета оставалось тридцать минут, и если этот благовоспитанный немец не нарушит скоростной режим, то Надькино кулинарное чудо останется без главного едока.

– Ну, пожалуйста, шнель!

Водитель что-то длинно ответил по-немецки, но скорость прибавил. Стрелка спидометра поползла к цифре 100.

Грозовский облегченно прикрыл глаза – должен успеть!

Сил нет, как хотелось домой. И пусть даже на подножном корму, лишь бы Надька рядом суетилась, ревновала, ворчала, кричала и целовала, извинялась и снова ворчала…

Он не видел, как на перекресток под красный сигнал светофора вылетел грузовик.

Услышав визг тормозов, Дима открыл глаза и понял – то, что произойдет, невозможно, но неизбежно…

– Надька, прости, – успел сказать он…

– То есть свадьбы как таковой не будет. Зажать решила? – грозно спросила Надя, узнав, что Ольга согласна выйти замуж лишь при условии, что никаких кабриолетов, застолий и пышных торжеств не будет.

– Нет, нет, не хочу! – замахала руками Ольга. – Ни к чему это. Скромненько, тихо, спокойно. Без всех этих наворотов!

– А чего стесняться-то? Воруешь, что ли? Свадьба все-таки!

Надя еще раз перебрала ее платья и разочарованно вздохнула.

– Нет, все это никуда не годится. В этом в крайнем случае в ресторан можно сходить в будний день. Оля, тебе нужно шикарное белое платье! С шлейфом в три километра! И фата! Тоже три километра!

– Господи! Мало мне Алексея! – искренне возмутилась Ольга. – Я с ним устала спорить по этому поводу, так и ты туда же! Размах им подавай! Это что, фестиваль молодежи и студентов? Олимпийские игры?!

– Свадьба это, свадьба, Оля! – Надька прошлась по гостиной размашистым шагом – появилась у нее в последнее время такая начальственная привычка. Наверное, у Грозовского подсмотрела… – Так уж повелось, что свадьбу надо играть на полную катушку! Не ты этот порядок заводила, не тебе его нарушать!

– Может, ты мне еще пупса на капот привяжешь, с лентами?

– А чего плохого-то в пупсе?! – Надька замерла и уставилась на Ольгу во все глаза, словно та сказала величайшую глупость.

– Да ну тебя! – захохотала та.

– Нет! Надо, чтобы все как у людей! – Надежда опять принялась деловито ходить, меряя шагами гостиную. – Много гостей, столы… Позовем всех!

– Кого – всех? У нас с тобой всех по пальцам одной руки пересчитать можно!

– Ой! – Надька, устав изображать начальницу, плюхнулась на диван, прямо на платья. – Вот смотрю я на тебя и думаю – бедный Леша твой! На какой зануде женится! Бедный он бедный! – всплеснула она руками.

– Ну вот, ты еще и предательница! Кстати, это не твой мобильный звонит в сумке?

Надя пошла в коридор, достала из сумки телефон и с кем-то коротко поговорила.

– Вот дураки, а! – заходя с трубкой в руке, засмеялась она. – В Берлине этом… Сказали, что Димочка разбился в машине… Насмерть. Как это разбился, Оль? Я ж ему такой курник испек…

Не договорив, Надя побелела и стала медленно стекать на пол, словно в ней сломались все кости.