Смех победителя - Дмитрий Казаков

С того дня маг уверился, что ему простят любую глупость, и опаска перед толпой ушла, сменившись холодным презрением к ее глупости, податливости и злобности.

– Братья! – выкрикнул он, когда створки разошлись и огромная площадь затихла. – Сердце мое обливается кровью, а язык немеет в отчаянии! Ибо великое горе постигло нас!

Тут уж замолчали все, даже младенцы на руках у матерей и обменивающиеся сплетнями трепливые бабы.

– Вот этот человек, – Хорст показал на гонца, – прибыл из Сар-Тони и принес страшную, горестную весть!

Гонец судорожно кивнул, явно не очень понимая, что происходит. А маг выдержал паузу и, лишь уверившись, что безраздельно завладел вниманием собравшихся, продолжил:

– Город Сар-Тони осажден и взят! И кем бы вы думали? Нет, не дикими кочевниками! Не злобными горцами и даже не выходцами из морских глубин! Нет, воинами Ордена Алмаза!

Тысячи глаз выпучились одновременно, сотни челюстей отвисли, и не меньшее число сердец дало сбой. Чтобы первейшие слуги Порядка, редары без страха и упрека напали на людей – такого представить не мог никто. Над площадью поднялся вал изумленных воплей.

Хорст выждал, пока он чуть утихнет, а потом поднял руку, призывая толпу к молчанию.

– Истина страшна, но от нее никуда не деться. – Слова разносились над притихшей площадью. – Орден Алмаза перестал быть опорой Порядка, а превратился в орудие Хаоса… Мы не можем больше ощущать себя защищенными!

Толпа примолкла, на многих лицах читались растерянность и страх.

– Но мы должны защитить себя сами! – рявкнул маг, не давая этим чувствам слишком усилиться. – Взять оружие в руки и пойти навстречу вторжению Хаоса! Грядет последняя война!

– Война! – стократно усиленным эхом прогрохотало над площадью, и столько ярости и злобы было в этом вопле, что Хорст понял – дело сделано.

Собравшиеся тут люди пойдут против любого врага, какого бы он ни указал.

Сначала из обращенных в сторону залива Ульвдет ворот Карни выехал небольшой отряд легко вооруженных дружинников. Нахлестывая коней, они умчались на восток и скрылись в окутывающей горизонт дымке.

Когда из нее выбралось бледное, замерзшее солнце, ворота распахнулись вновь.

Первым за пределы города ступил вороной жеребец, несущий на себе Кавнлира ре Милота. Конская шкура лоснилась, под ней перекатывались мускулы, но всадник выглядел мрачным.

Наместник императора в землях Залива вовсе не радовался тому, что возглавил предприятие, прозванное походом во славу Порядка или просто Порядочным походом.

За ре Милотом следовала свита и его собственная дружина из нескольких сотен воинов. Сверкали доспехи и кольчуги, вились на ветру три знамени – с Кубом, императорское и с собственным гербом наместника.

Позади знаменосцев, накинув на голову капюшон, ехал Хорст, окруженный охраной. За все время, пока процессия двигалась через город, ему досталось немало удивленных взглядов от тех, кто не мог узнать скрывшего лицо человека.

Но его это вовсе не огорчало. Маг сделал свое дело – маг может отдыхать.

Еще дальше, горланя песни, топали разбитые по сотням добровольцы. Вооружены они были кто чем, но воинственного духа в каждом хватало на десятерых. Никого не смущали ржавые мечи и дырявые кольчуги.

Скрипели колесами обозные телеги. Накди постарался на славу, и ему удалось добыть все нужное для войны, от палаток и топоров до запасов на несколько тысяч человек.

Сами Слуги Сына Порядка составляли особый отряд, выделяясь нашитыми на одежду белыми квадратами.

Замыкал процессию еще один отряд дружинников, «изъятых» из гарнизона Карни. Войск в городе осталось достаточно, чтобы охранять укрепления, но и только.

– Да, более забавной армии я не видел со времени похода на холиастов, – мрачно сказал Радульф, когда последние воины вышли из городских ворот. – Тогда старый князь, да упокоит его Творец-Порядок, решил наказать проклятых горцев и собрал ополчение…

– И чем все закончилось? – поинтересовался Хорст.

– Драпали до самого Сар-Тони, а вонь от испорченных порток стояла над городом полгода!

– Надеюсь, что мне удастся удержать наше воинство от бегства, – маг покачал головой.

– Возможно, – не стал спорить бывший десятник. – Но защитить его от холода, вшей и уныния не сможет и сам Творец-Порядок, возникни у него такое желание.

Дорога петляла среди голых полей и поросших лесом холмов, шла мимо притихших деревень, вдали, на отрогах спускающихся с юга гор, виднелись немногочисленные замки.

– Это что еще там такое? Никак войско? – сказал Альфи, когда они въехали на гребень очередного холма и впереди, на протянувшейся к самому горизонту ленте дороги, стало различимо небольшое пятнышко.

Но, судя по спокойному поведению ре Милота, появление чужих воинов не стало для него неожиданностью, и предводитель Порядочного похода продолжал двигаться вперед.

Вскоре стали различимы неподвижно стоящие фигурки всадников, столпившиеся пехотинцы и реющий над ними флаг – что-то черное на белом поле.

– Кто-то из благородных, язви его в печенку, – сказал Радульф. – Только чего он хочет?

– Может быть, присоединиться? – устало усмехнулся Хорст.

Догадка подтвердилась довольно быстро, когда Кавлир ре Милот придержал коня, а предводитель чужаков сверкающей пластинчатой броне вышел на дорогу и преклонил колено.

– Что тебе угодно, благородный ре Пради? – Голос наместника звучал уныло, точно он выполнял скучную, надоевшую обязанность.

– Молва о вашем походе достигла наших краев! – пылко ответил обладатель пластинчатых доспехов. – И наши сердца загорелись желанием послужить Победителю-Порядку, повергнуть в прах его врагов!

Впечатление от страстной речи несколько испортил откровенно алчный блеск глаз благородного ре Пради и разбойничьи рожи его дружинников, если и бывавших в святилище, то лишь в далеком детстве.

– Слышал я об этом редаре, – заметил Альфи. – Он прославился тем, что грабил путников на дороге в Эрнитон. Прежний князь Карни даже хотел его повесить, но тот откупился…

– Верный сын Порядка, нечего сказать! – фыркнул Радульф.

Ре Милот тем не менее не стал артачиться, и после кратких переговоров воины ре Пради заняли место среди прочих отрядов.

– Ничего, – сказал Хорст, когда армия вновь пришла в движение и, подобно огромной змее, поползла на восток. – Даже самый гнусный преступник будет прощен, если обнажит меч во имя Владыки-Порядка…

Он понимал, что его слушают, и что любое слово «Сына Порядка», пусть причудливо искаженное и дополненное, сегодня же дойдет даже до последнего обозника.