Мир в подарок - Оксана Демченко

Вот и славно, привычно приговорила я, слегка остужая воспоминания обоих. Познакомимся потом заново, в более спокойное время.

Когда стихли шаги и голоса, Борз вынырнул из тумана, вопросительно фыркнул: что мы, хуже этих неумех? Да я на юг за два дня!

Но у меня были свои планы, в которые отъезд спутников вписывался наилучшим образом.

Рыжий недовольно всхрапнул и удалился — обиженно пастись, подглядывая хитрым глазом. Было на что! Я стала усердно вытворять глупости: скрести деревяшку ногтями, пищать мышью, шептать: «Киса-киса, иди сюда, толстый серый крысолов…»

Луна с интересом выглянула из-за облака — доподлинно убедиться, что снавь спятила. Испробовав все способы, я и сама уже почти согласилась с ней. В конце концов, этот кот никогда не делал того, о чем я просила. Он у нас гордый, он у нас важнее Борза, а теперь еще и не зависит от меня в пище.

И все-таки он пришел.

Не сразу, выдержав приличную паузу, позволяющую думать, что это было его собственное решение. Точнее, его и Ри-ана. Заспанный болотный житель недовольно тер исцарапанную руку. Увидел меня, улыбнулся, присел на корягу у туманной границы болота и поляны.

— Теперь я знаю, почему тебя на время последней битвы, две сотни лет назад, отослали на север, — пояснила я, рассказав о случае с нитями. — Ты знаешь возможности и тайны снавей. Ты мог дать безумцу больше, чем любой другой.

— Наверное, они думали именно так, — кивнул он задумчиво. — Значит, звала меня спросить, что встретит Най на севере. Думаешь, одно из изуродованных воплощений дара? Тогда Врата солнца. Странно, что я раньше не подумал о них.

Это лучший способ остановить затяжные дожди. Или даже наводнение. Очень древний, очень действенный. Правда, нужна ясная снавь — как ты, второго посвящения, — и с приличным опытом. Солнечные врата запирает змей, призрак Радужного. Открыть ворота солнца Наири сможет, он Змеем признан, но что там на самом деле? Думаю, монстр окажется покрупнее свернувшихся в груди проклятого ниток. Поговори со своим арагом, общаться во сне ты уже научилась.

— Почему это с моим? — фыркнула я чуть недовольно.

— С твоим, — кивнул он. — Не я его выкупал, а потом и в водопад за ним прыгал.

— Ну и что. — Я вскинула голову, уже почти сердито добавляя: — Он мне со дня посвящения слова лишнего не сказал. Либо «да», либо «нет». Хуже немого, честное слово. Ему видеть меня тошно, и нечего тут хихикать и кивать с умным видом, будто…

— Все же я жил слишком долго, чтобы ошибаться в таких вопросах, — уже отчетливо усмехнулся всезнающий эльф, временами беспардонно непререкаемый. — И вполне достаточно, чтобы не лезть не в свои дела. Ведь из озера у подножия водопада тебя выловил именно он. Уж не знаю, как можно это было сделать, но выловил! Такие странности наводят на интересные мысли. Ты посиди, подумай, а нам с котом пора, спокойной ночи. Надумаешь — тогда сама со своим арагом и разбирайся.

Встал и ушел. Ероха последовал за новым хозяином с самым независимым видом, не забывая недовольно дергать кончиком хвоста. Его-де не спросили, пора ли уходить. Меня тоже! Долгожитель, чтоб ему и дальше не болеть, оставил за собой последнее слово.

Значит, мне надо искать «своего» арага. Пришлось сердито завернуться в одеяло и зажмуриться. Потом со вздохом стереть с лица раздражение, успокоиться, расслабиться и простить несносного, но все равно обожаемого и замечательного Риана. Не впускает сон сердитых снавей, нельзя нам это.

Слоистый сумрак укрывал междумирье, шаги глохли в нем, как в вате. Неуютно. Я поежилась и жалобно позвала Ная. Не без удивления легко почуяла отклик и торопливо, сбиваясь на бег, бросилась через туман. Он кончился, как отрезанный ножом. Впереди лежала пустыня, сухая, холодная и плоско-серая под луной. Хорош сонный мирок. Ни души, ни звука. Ну как тут можно жить, чему учиться? Нет даже слабой травинки, родничка. Звезды и те острые, как сухая верблюжья колючка.

Араг сидел на камне, нахохленный и сонный. Подойдя ближе, я заметила, как он похудел и потемнел от загара. Волосы по контрасту с кожей теперь казались совершенно седыми, а глаза — серебряными. Интересно, сколько дней я бы продержалась в степи? Лучше не знать, меньше наживу комплексов.

— Как у тебя тоскливо, — пожаловалась я, присаживаясь рядом. — И холодно.

— Да.

— Неужели тебе тут ничего не хочется поменять? Ну хотя бы ручей, небольшую полянку зеленую устроить. Или ковыль…

Нет.

— Най, а ты другие слова знаешь, кроме «да» и «нет»? — вздохнула я обиженно. — Что ты на меня вечно сердишься?

— Не сержусь. — Он, кажется, удивился. Даже сделал над собой усилие и продолжил фразу: — День трудный, мы из моего дома уехали сегодня.

— Все плохо? — смущенно спросила я. С этим арагом я вечно в чем-то виновата.

— Нет. — Он усмехнулся, поймав себя на слове. Продолжил, постепенно оживляясь: — Мама жива, у меня брат растет. Там есть вода. Только уезжать оказалось больно. А еще у меня появился собственный репей, зовется то ли Саймир, то ли Тамран, он еще и сам не решил, похоже. Ты, кажется, его невесту встречала.

— Ага, в Агрис отослала. Потом, на побережье, я встретила проклятого окаянными человека. Думаю, я знаю теперь, что ждет тебя у Тучегона. Можно мне в твоем мире похозяйничать?

— Да.

Ну что с ним делать, с таким разговорчивым? Я вздохнула и поднялась с камня. Рассказывая во второй раз за вечер историю Лемара, пригнала тучи, разожгла утро. Неплохо получилось. Мрачно, но красиво. Предложила Наю представить, что местность залита водой и надо спасать урожай. Он попытался, сперва с трудом, но потом вспомнил Агрис, и дело сдвинулось. Дождь хлестал над нами не переставая. Тучи перли с упорством стада диких быков.

Я вычистила небольшой прогал в серой пелене. Хлынули золотые полуденные лучи, косыми столбами упираясь в густо испятнанную лужами расплавленной багровой меди бывшую пустыню. Тонкой сетью соткался узор створок, и Радужный змей запер их, свиваясь цветными кольцами и соединяя створки, положил свою тяжелую чешуйчатую голову внизу, у порога. С другой стороны врат сердито громыхали^, тучи, стучась в запертые створки и торопливо выливая похожие на сплошной водопад дожди. Скоро вода уже стояла высоко, упираясь в незримую преграду, способную удержать и могучий поток, и невесомый влажный туман.

— Вот и все, — выдохнула я, отирая пот. Даже в сонном мире мне пришлось несладко, потруднее лечения. — Это Солнечные ворота, то есть Врата. Теперь, пока их не откроет снавь, настоящего дождя не будет. Так, капли случайные, не больше.

— Но я вызвал дождь дома, — удивленно сказал араг, — было не трудно.