Гонщик - Б. Б. Истон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взяв меня за руку, моя мама, ирландская католичка, поцеловала меня в макушку и добавила:
– Твой ангел-хранитель вчера следил за тобой.
От звука ее голоса у меня сжалось сердце и защипало в глазах. Я стиснула в ответ мамину руку и, когда мама поглядела на меня, улыбнулась.
Она тоже улыбнулась, наклонила голову набок и сказала:
– А, да, и еще фельдшер «скорой», с которой я говорила, передала мне пакетик с твоими украшениями.
Я почувствовала, что мое лицо запылало, как тысяча солнц.
Мама добавила:
– Я положила их к тебе в сумку… Рядом с противозачаточными таблетками.
О господи!
– Уф… Спасибо, – выдохнула я, сгорая от желания натянуть на голову простыню и спрятаться. Ну, или снова умереть.
Мама рассмеялась и сказала:
– А представляешь, если бы они отдали их твоему отцу? У него на том же месте случился бы разрыв сердца! Им пришлось бы везти его в больницу вместе с тобой! – И она закатилась смехом.
Я не могла смеяться вместе с ней, потому что было слишком больно, но я улыбалась. Я улыбалась, улыбалась, а потом закрыла глаза, стиснула ее руку и поблагодарила про себя своего нерадивого ангела за то, что снова слышу мамин смех.
И извинилась, что едва не уволила своего ангела накануне.
Через какое-то время мама ушла, чтобы поесть чего-то на ужин – и, может быть, выкурить в машине свой косячок, – а в мою дверь постучали. Вошла женщина в полицейской форме. Она была невысокой, с короткой афрострижкой и, судя по выражению ее лица, с еще более коротким терпением.
– Мисс Бредли, я – офицер Хувер, и я бы хотела задать вам несколько вопросов по поводу вчерашнего происшествия.
«Черт. Побери».
– Я, хм… А это разрешено? Мне всего шестнадцать лет. Разве я не должна разговаривать в присутствии адвоката, родителей или кого-то еще?
«Молодец, Биби. Звучит, как будто ты ни при чем».
Офицер Хувер приподняла бровь и ответила:
– Нет, мэм. Вы не арестованы, и ваш тест на наркотики отрицательный. Я просто прошу вашего сотрудничества в расследовании поступков мистера Джеймса.
«Мой – что? Мне сделали тест на наркотики? И он отрицательный?»
– Хм… Ладно.
– Мисс Бредли, мистер Джеймс был обнаружен без сознания с уровнем алкоголя в крови 0.15 промилле. Это практически вдвое превышает разрешенный предел.
«Господи».
– Он также был под воздействием кокаина и марихуаны.
«Наверное, нам просто не делали наркотест на ЛСД».
– В обычных случаях мы производим арест на месте. Мистер Джеймс заплатил бы залог и предстал бы перед судом. Однако он уже был условно освобожден за воровство автомобилей в крупных размерах, так что будет задержан без права на залог до даты суда. Кроме того, на месте происшествия были обнаружены принадлежащие мистеру Джеймсу несколько нелегальных предметов вооружения, а также флакон жидкого диэтиламида лизергиновой кислоты, в количестве, достаточном для того, чтобы обвинить мистера Джеймса в намерении распространения.
Господи.
Боже.
Мой.
Ущипнув себя за переносицу, офицер Хувер сделала глубокий вдох и доверительно сообщила мне:
– Мисс Бредли, Харли Джеймса нужно убрать с улиц нашего города. Он представляет опасность для себя и для окружающих. Мы также говорили со свидетелем, который утверждает, что он вынудил вас сесть в его машину под дулом пистолета. Если добавить обвинение в похищении, то, полагаю, этого будет достаточно для того, чтобы посадить мистера Джеймса на очень, очень долгий срок. Возможно, даже пожизненно.
«Похищение?»
«Похищение!»
«Похищение…»
– Мисс Бредли?
– Да?
– Мистер Джеймс заставлял вас последовать за ним против вашего желания?
– Я…
«Ни хера не знаю, что делать!»
– Я…
«Не хочу же, чтобы он сел пожизненно, да?»
– Я…
«Уж не Рыцарь ли был тем свидетелем? Приходил ли он навещать меня? Был ли на месте происшествия?»
– Я… хотела бы посоветоваться с адвокатом.
Офицер Хувер поморщилась и открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут другой полицейский постучал в открытую дверь и заглянул в мою палату.
– Его выписали. Мы уходим, – сказал он.
И там, за дверью, возле мужчины-полицейского, стоял сам Харли Джеймс с детским лицом. Тот, которого я помнила. Тот, со щенячьими глазами и пухлой нижней губой. В ней не было колечка – возможно, оно было в каком-то пакетике, – а выражение его лица было жалким. Мое сердце замерло на секунду, а затем снова яростно забилось, когда я вспомнила, что он наделал. Если бы у меня был сердечный монитор, чертова штука могла бы взорваться на месте.
Левая рука Харли была в гипсе от плеча до запястья, а запястья были скованы наручниками.
Мы обменялись быстрыми печальными взглядами, и за этот момент, думаю, успели сказать друг другу все, что нужно было сказать. Глаза Харли шептали мне извинения, признавали свою вину и умоляли о милосердии.
Мои отвечали: «Иди на хер».
Офицер Хувер поднялась. Вынув из кармана карточку со своими контактами, она протянула ее мне со словами:
– Мисс Бредли, будем на связи. – После чего повернулась и вышла.
После ухода этого трио прошло столько времени, что я успела перевести дух и прокрутить в голове большую часть нашей скомканной беседы, как вдруг я услышала крик мужчины-полицейского: «Эй! Держи его!»
Через секунду Харли был возле моей кровати. В последний раз, когда я видела его так близко, он прижимал пистолет к моему виску, так что я не могла даже вообразить, что он может сделать теперь, когда ему нечего терять. Я попыталась ахнуть, закричать или приподняться, но мои легкие и ребра так болели, что я смогла только сморщиться и запыхтеть, как рыбка гуппи, вытащенная из воды. Сунув свои скованные руки в карман, Харли вытащил оттуда крошечное колечко с бриллиантами. Полицейский добежал до него.
