По правде говоря (СИ) - Риз Екатерина

- В розах? – переспросил Андрей.

- Ну да. Каждый цветок, будто отдельно выкован, ни у кого такой красоты в округе больше нет.

Я на Андрея оглянулась, но он выглядел призадумавшимся, и моего взгляда не заметил.

- Что-то не так? – спросила я его в машине, потому что его молчание стало меня беспокоить.

Он на меня посмотрел, будто очнувшись от своих мыслей, затем качнул головой.

- Нет, ничего. Поехали?

Я кивнула. Кивнула, хотя испытывала безумное волнение, словно я уже не сомневалась, что через несколько минут увижу сестру. И меня разрывали противоречивые чувства, я не знала, что сказать и как себя вести. Как, вообще, реагировать на неё… и на ситуацию в целом.

Нужный дом мы нашли быстро. Свернули на улицу, что нам указал участковый, проехали вперёд и одним из последних домов и оказался нужный нам. Глухой забор и крепкие деревянные ворота с той самой кованой окантовкой в виде роз. Выглядело, на самом деле, красиво, искусно выкованные цветы приковывали взгляд. Хотелось остановиться, получше рассмотреть, восхититься работой мастера… И мы с Андреем остановились, стали рассматривать, но восхищение – это последнее, о чём мы сейчас могли думать.

Я первой вышла из машины. Разглядеть что-то за забором было невозможно, и поэтому я просто остановилась. Даже не услышала, как Андрей вышел, хлопнул дверью и остановился рядом со мной. Всё моё внимание было сосредоточено на том, что находится за этим забором и этими воротами. Хотя, там, скорее всего, ничего и не происходило, люди спокойно жили.

- Что делать будем? – спросил меня Андрей.

Я помолчала, собиралась с мыслями. После чего пожала плечами.

- Наверное, позвоним в домофон.

Он выдохнул рядом со мной, как-то обречённо. Краем сознания я этому удивилась, но выяснять сейчас ничего не хотела.

- Давай позвоним, - проговорил Андрей.

Он нажал на кнопку звонка домофона, и пока шёл гудок, мы с ним, кажется, оба замерли в напряжении. Из динамика послышался женский голос.

- Слушаю.

Мы с Андреем оба молчали. Он смотрел на меня, а я на домофон. Потому что даже через него узнала голос сестры. И никак не могла справиться с собой, чтобы что-то ответить. У меня пересохло во рту, помутилось в голове, замерло сердце. Я даже в руку Андрея от волнения вцепилась.

- Я слушаю, - повторил голос, и я поняла, что нужно, нужно что-то сказать. Но прежде чем я смогла собраться с мыслями и силами, Андрей меня опередил.

- Оксана, здравствуйте. Нам нужно с вами поговорить. – Он сделал короткую паузу и добавил: - Нас прислал местный участковый.

- Участковый? А что случилось?

Домофон пикнул, мигнул красной лампочкой, и дверь открылась. Андрей тут же дёрнул её на себя, придержал, чтобы я вошла первой. Я вошла, словно во сне.

За забором оказался добротный, бревенчатый дом в два этажа, с балконом и верандой, и ухоженный сад с детской площадкой, очень похожей на ту, что я видела в охотничьем домике Романа Артуровича. Даже цвета, кажется, те же.

Мы направились по выложенной плиткой дорожке ближе к дому, не успели дойти, как на крыльце появилась хозяйка дома. Она вышла нам навстречу, а я остановилась. Смотрела на неё, понимая, что передо мной стоит Ксения, другая, повзрослевшая, изменившаяся, но это моя сестра. Вот только в моей душе в этот момент не было ни капли радости. Всё вдруг опустилось внутри, стало печально и тягостно, словно на меня рухнула бетонная плита. Чувство тоски затопило меня всю, но это была тоска не по сестре, а по родителям, мне вспомнились их несчастные глаза, обречённый вид при воспоминании о дочери, а она – вот, передо мной, живая и здоровая. И мне совсем не хочется броситься ей на шею, плакать от счастья и облегчения. Если честно, всё, чего я хотела в этот момент – это развернуться и уйти.

Ксюша смотрела на нас с крыльца, и я видела, что она тоже не рада нас видеть. Переводила взгляд с меня на Андрея и обратно, затем у неё вырвался досадный вздох. Мы ещё несколько секунд молчали, приглядываясь друг к другу, после чего она сказала:

- Входите. – И сама повернулась и ушла в дом.

Андрей обернулся на меня, потому что я не двигалась с места. Но вместо слов поддержки, он мне сказал:

- Ты этого хотела.

От его слов и интонации стало ещё больше горько, но я кивнула и прошла мимо него, поднялась по ступенькам крыльца.

Дом был, как с картинки. Добротный, солидный, безупречно обставленный. Я окинула взглядом стены, оценила интерьер и про себя подумала о том, что, по крайней мере, одна Ксенина мечта сбылась – она, явно, ни в чём не нуждается. Где-то в комнате слышались детские голоса, смех, восклицания, и почти тут же я услышала голос сестры:

- Мальчики, берите игрушки и идите к себе. Максим, включи мультики в детской.

- Мама, это папа приехал?

- Нет, не папа.

- Думай, что говоришь! Разве папа будет в дверь звонить? У него ключи есть!

- Вы меня слышите? Идите к себе.

Мы с Андреем как раз остановились в дверях гостиной, и я увидела детей. Два черноволосых мальчугана с небольшой разницей в возрасте. Старшему на вид лет семь, младшему пять или чуть больше. Они разглядывали нас с Андреем любопытными глазёнками, а игрушки собирали медленно, норовя нарваться на нагоняй от матери. Ксюша, на самом деле, стояла над ними, ожидая, когда дети выйдут из комнаты, но я замечала, как время от времени она бросает на меня нервный взгляд. Сказать, что она рада меня видеть, было бы напраслиной.

- Здрасьте, - всё-таки поздоровался с нами старший мальчик.

Я заставила себя улыбнуться ребёнку.

- Привет.

- Максим, возьми брата, и идите в комнату.

- Мама, когда папа приедет?

- Скоро, - успокоила детей Ксения.

Дети из гостиной вышли, с шумом поднялись по лестнице, а мы остались втроём. В тишине. Я стояла, не в силах отвести от сестры глаз, а она прошлась по комнате, подбирая оставшиеся игрушки и наводя в комнате видимость порядка после детских игр.

Она изменилась. Очень изменилась. Если бы я не посмотрела Ксении в глаза, в лицо, если бы она не дала понять мне, что это, на самом деле, она, а не моё разыгравшееся воображение играет со мной злую шутку, я бы, наверное, усомнилась. Передо мной была Ксеня и в то же время не она. Взрослее, спокойнее, у неё даже взгляд был другой, испытывающий. Я такого взгляда у сестры не помню, она помнилась мне зовущей, весёлой, способной зажечь огонь в любом человеке рядом. А в той девушке, молодой женщине, что стояла передо мной сейчас, всё было чужое и незнакомое. Даже цвет волос не Ксенин. Не тот рыжий всполох, который я помнила, по всей видимости, она с каких-то пор волосы красила, оттенок был темно-каштановым, тёмным. Возможно, он ей шёл, был к лицу, но создавал совсем другой образ. И этот самый образ в моём сознании подёргивался зыбкой плёнкой непонимания.

- Я же просила тебя меня не искать, - вдруг сказала Ксения, и, наконец, повернулась ко мне. Взглянула многозначительно. Сначала на меня, затем на Андрея взгляд кинула и тут же от него отвернулась. Он почему-то беспокоил её своим присутствием.

- И ты всерьёз думала, что я сразу обо всём забуду?

- Нечего было ворошить эту старую историю.

- Старую историю? – Я невольно сделала пару шагов к ней. Напомнила себе, что повышать голос нельзя, в доме дети. – Ты хотя бы осознаешь, что ты до сих пор в розыске? – попыталась я донести до сестры истину.

Ксения же небрежно отмахнулась от меня рукой.

- Глупости. Никто меня не ищет. Да и не искал никогда. Кому я нужна? Я что, преступница какая?

- Как это не искал? – растерялась я. – А как же родители? Как же я?..

Сестра остановилась передо мной, упёрла руки в бока.

- Вика, что ты хочешь от меня услышать? Что я виновата? Хорошо, виновата. Я натворила тогда дел, не смогла вернуться.

- Почему не смогла?

- Да по сотне причин! Не смогла, не захотела, стыдно было. Я уже сама толком объяснить не могу!

- Ты хоть понимаешь, что несёшь? – Моему изумлению не было предела. Я смотрела на женщину перед собой, раз за разом повторяла себе, что это моя сестра, но никак не могла собрать воедино развалившуюся мозаику. Мой разум отказывался признать то, что она мне говорила.