Брестский мир. Ловушка Ленина для кайзеровской Германии - Ярослав Бутаков

В марте 1919 г. в Москву с особой миссией приехал спецпредставитель одновременно президента США и премьер-министра Великобритании Уильям Буллит. Этот тогда еще совсем молодой (28 лет) человек оказался тесно связанным в своей судьбе с Россией. Впоследствии он стал (в 1933 г.) первым послом США в СССР и пробыл на этом посту до 1936 г. Буллит был рупором самых антисоветски настроенных кругов США. Во время Второй мировой войны, вплоть до декабря 1941 г. (объявления нацистской Германией войны США), он призывал к «оружию против СССР». Но он умел хорошо выполнять поручения своих заказчиков. Тогда, в 1919 г., в Москве он встречался с Чичериным и Лениным, обговорил условия мирного соглашения с Советской Россией. Меморандум об этом, составленный Лениным и Буллитом, был привезен американским дипломатом в Париж.

Документ, датированный 12 марта 1919 г., содержал в себе как те предложения, которые Буллит привез от имени британского и американского правительств, так и ряд новых, добавленных Лениным. В окончательном виде меморандум предусматривал:

1. Перемирие в Гражданской войне на условиях владения де-факто занимаемыми территориями, отказ на период действия перемирия от любых подрывных действий в отношении противника и от военных перегруппировок, демобилизацию армий.

2. Немедленную обоюдостороннюю политическую амнистию и размен военнопленными.

3. Снятие ограничений на перемещение гражданских лиц и товаров между территориями разных фактических правительств России, а также между Россией и внешним миром, гарантии безопасности для иностранных бизнесменов в России.

4. Обмен полномочными представителями, обладающими дипломатическим иммунитетом.

5. Вывод всех иностранных войск за пределы России.

6. Доступ Советской России к пользованию всеми российскими железными дорогами и морскими портами.

7. Равномерное распределение внешнего долга России между всеми де-факто российскими правительствами сообразно находящимся в их обладании материальным ресурсам, причем вывезенная белогвардейцами из Казани в 1918 г. часть золотого запаса России должна рассматриваться в зачет уплаты Советской Россией своей доли долга.

8. Открытие мирной конференции на нейтральной территории об окончательном урегулировании вопросов, связанных с прекращением Гражданской войны{245}.

Категорические требования о выводе иностранных войск, о доступе к железным дорогам и портам и о зачете золотого запаса в уплату долга были добавлены Лениным к предложениям Вильсона и Ллойд-Джорджа, привезенным Буллитом. В беседе вождя большевиков с эмиссаром союзников было решено, что согласованный меморандум должен быть официально представлен правительствами США и Англии правительству РСФСР до 10 апреля 1919 г.

Однако к моменту возвращения Буллита в Париж намерения его заказчиков изменились. Вильсон отказался принять доклад своего спецпредставителя, а Ллойд-Джордж, ознакомившись с меморандумом, в Палате общин публично открестился вообще от «слухов» о том, будто он пытался установить контакт с большевиками. В советской историографии причиной этому всегда назывались обозначившиеся в это время успехи белых армий в Гражданской войне. Это-де окончательно подвинуло лидеров США и Англии в тот момент сделать ставку на силовое устранение советской власти.

В качестве главного фактора называли успешное наступление армии Колчака. Здесь необходимо сделать существенную поправку. У держав Антанты не могло быть уверенности, что наступление Колчака окажется успешным. И вот почему. Дело в том, что с самого момента своего прихода к власти в ноябре 1918 г. и до мая 1919 г. армия Колчака была лишена возможности получать помощь от союзников. Сразу после провозглашения Колчака «верховным правителем» России забайкальский атаман Г.М. Семенов отказался ему подчиняться и перерезал сообщение по Транссибирской железнодорожной магистрали. Первые транспорты от союзников прибыли к Колчаку только в июне 1919 г. по Северному морскому пути в Обдорск (ныне Салехард) в устье Оби. И только в это время снова восстановилось сообщение по Транссибу, так как Семенов согласился все-таки признать власть Колчака. До этого момента белогвардейские войска востока России были вынуждены пользоваться внутренними ресурсами, а также тем, что еще раньше, летом — осенью 1918 г. было доставлено им из Владивостока. Необходимостью наладить снабжение объясняется, почему главное направление наступления Колчака проходило не на соединение с армией Деникина, а на Пермь — Вятку — Вологду: только так он мог получить сообщение с портом Архангельска. И однозначной ставки на успех действий Колчака державы Антанты весной 1919 г. делать не могли.

По-видимому, решение «переиграть» миссию Буллита сложилось у лидеров Англии и США под влиянием трех причин. Первая: критика внутри их стран, осложняемая ходом Парижской конференции. Вторая: неприемлемость требования о полном выводе интервенционистских войск. Третья: необходимость, для открытия успешного переговорного процесса, признать себя стороной, ведшей необъявленную войну против России. Эти причины не были непреодолимыми. Но тогда, весной 1919 г., руководители США и Англии решили, что заключение формального соглашения с большевиками может подождать. Наступление Колчака давало Антанте надежду не на окончательную победу белых, а на затягивание Гражданской войны. А это и было основой стратегии Запада в отношении нашей страны.

Суета вокруг Версаля

Мирный договор, формально прекративший состояние войны между Антантой и Германией, был подписан 28 июня 1919 г. в Зеркальном зале Версальского дворца. Именно там 18 января 1871 г. во время победной для немецкого оружия войны с Францией было провозглашено создание Германской империи. Поэтому-то Парижская конференция, которой предстояло подвести черту под существованием этой империи, открылась в годовщину того дня. Выбирая место для подписания договора, французские политики липший раз пытались ударить по национальной гордости немцев. Слово Версаль после 1919 г. стало прочно ассоциироваться с периодом между двумя мировыми войнами — периодом весьма зыбкого мира. Оно стало синонимом мира, условия которого дочти неизбежно порождают новую войну.

Пять веков назад Никколо Макиавелли писал: «Людей следует или ласкать, или истреблять, так как они мстят за легкие обиды, а за тяжелые мстить не могут; поэтому оскорбление, которое наносится человеку, должно быть таково, чтобы уже не бояться его мести»{246}. Очевидно, то же самое — в отношении общностей людей, т.е. наций. Победители в Первой мировой войне действовали с точностью до наоборот. Они не оказались настолько великодушными, чтобы простить своих побежденных врагов, позволить им легкой ценой заплатить за свое поражение и не вызвать у них жажды реванша. В то же время та степень ограбления и эксплуатации побежденных, которая была предусмотрена Версальским и другими договорами из той же серии[52], не подрывала до основания возможности Германии восстановить со временем свою военную мощь и силой оспорить навязанный ей мир. В условиях Версальского договора был изначально заложен механизм возникновения новой Мировой войны.

В истории Европы уже была конференция, перед которой стояли те же задачи, что и перед Парижской конференцией 1919—1920 гг.: подвести черту под долгой Мировой войной и не допустить развязывания новой. Это Венский конгресс 1814—1815 гг., завершавший эпоху войн Европы с революционной, потом с наполеоновской Францией. Сравнивая эти два мероприятия, объективный историк не может не отдать пальму первенства политической мудрости вождям «феодально-аристократической реакции» начала XIX века перед буржуазными политиками начала XX столетия. Правда, что многие решения Венского конгресса тоже были продиктованы силой и эгоистическими интересами победителей. Тем не менее они позволили побежденной Франции остаться одной из великих держав и сравнительно легко заплатить за поражение. И хотя отдельные войны в Европе после 1815 г. вспыхивали неоднократно, но новая большая европейская война разразилась только спустя век — в 1914-м. Это был уникальный период, особенно для России, столетие не знавшей войн на своей западной границе.

О сути Версальского мира как грабительского написано много. О том, что, не уничтожая Германию до конца, победители рассчитывали использовать ее как заслон против большевизма в Европе, тоже написано достаточно. Для нас в данном случае важно, что победители спекулировали на допуске России к участию в Парижской конференции и в подписании Версальского договора. И в конце концов не допустили.

Нельзя точно доказать, что, будь Россия в числе формальных победителей в Первой мировой войне, условия Версальского мира оказались бы более справедливыми, более снисходительными к побежденным, а сам мир вследствие этого — более прочным. И что Второй мировой войны тогда не возникло бы. Ведь все бы зависело от того, в каком состоянии Россия пришла бы к победе. Она могла присутствовать на Парижской конференции в ореоле силы и славы, заняв своими войсками Константинополь. Но она могла оказаться там и как второстепенный союзник, едва дотянувший до победы. И тогда голос России там бы ничего почти не значил. После Февраля 1917 г. у России в лучшем случае оставалась только вторая перспектива. Ну а третья, осуществившаяся в действительности, заключалась в том, что судьбы послевоенного мира решались без участия России.