Кавалер умученных Жизелей (сборник) - Павел Козлофф

Она увидела, что это символ бесконечности, как принято её отображать, спустился на погасшие глаза бедняжки Маргариты своим условным знаком.

Порываев сразу понял, что это именно та родственница, которую вдруг обнаружил Нойкин, примчавшаяся иностранка. Он сам уже ей позвонил, примерно час назад, чтобы условиться о встрече.

Она действительно была в глубоком горе, и не пыталась этого скрывать. Остановилась в головах у гроба, словно часовой, и то и дело наклонялась над покойной, чтоб нежно прикоснуться, погладить, что-нибудь поправить.

Таисии Авдеевне, в лице и облике прибывшей женщины, как будто что-то было и знакомо. Но вспомнить так и не смогла. Она решила – обманулась, и забыла.

Инспектор Порываев разобрался, кто и другие пассажиры из машины BMW. Молоденькая – это ясно, внучка Катя; с заплаканным лицом – должно быть мама Вера, и, наконец, тут не могло и быть сомнений, недавний внучкин муж Антон. Они прошли почти одновременно, чтоб положить цветы. Но с разными, что ясно видно, чувствами. Мать Вера шла с преодоленной робостью, Катюша – с осторожностью, с огромным, что тут делать, любопытством, удивленьем. Антон, казалось, – абсолютно равнодушно.

Никто не произнес надгробной речи – так Маргарита попросила в завещании.

Сотрудник морга лишь сказал какие-то слова и пригласил всех подойти проститься.

Никто не делал Кате наставлений. Она не чувствовала скорби, но свято верила, что существуют родственные связи. И проявляются, хотя, быть может, родственники были незнакомы. И Кате стало больно от воображенья, что и она когда-нибудь умрет, и все кругом, её показалось, будут равнодушны. Она увидела, что молодой мужчина со скорбным выражением лица, стал приближаться к гробу. И двинулась за ним. Он наклонился и оставил поцелуй на лбу покойной.

Екатерина, с неожиданною болью, увидела вблизи, каким бывает человек, когда приходит смерть. Но та торжественная мысль, что перед нею тело прародительницы, всё время ей владела – когда склонялась к Маргарите, поцеловала её в лоб. Потом, ещё какое-то мгновенье, простояла возле гроба, упорно вглядываясь в мертвое, и не чужое в тот момент лицо.

Вера тоже подходила и простилась с Маргаритой – она давно была заочно с ней знакома, и очень уважала.

Алла склонилась над усопшей самая последняя. Она вдруг ощутила, её казалось, незримое присутствие Марго. Не в неподвижном бывшем теле, а где-то здесь, возле неё, буквально рядом. И, нет сомнений, – в её мыслях, в её чувствах. Она склонилась к гробу, поцеловала чуть повыше знака бесконечности, и прошептала: «Милая моя, хорошая, немного отдохни».

Служители заколотили крышку гроба, и он уехал сквозь стенной проем, посылкой для всевидящего адресата.

– Простите, вы, так понял, Алла Гольдина, – намеренно негромко обратился Порываев. Он выбрался из зала чуть пораньше, и выждал, когда Алла проходила мимо. Она спокойно посмотрела на него, поскольку знала, что такое обращенье будет, и совершенно безразлично от кого.

– Да, вы, наверно, господин майор, – она замолкла, вспоминая, – Порываев.

– Я соболезную, – он скорбно поклонился, но все-таки спросил, – когда мне можно с вами побеседовать?

– Вам нужно срочно, если вы приехали на похороны, да в субботу, – она не колебалась ни секунды. – Сейчас, своих предупрежу. Скажите, где машина. Я подойду.

Майора Порываева перехватил Андреев, ближайший друг покойной Маргариты, и неожиданно сказал, указывая взглядом на деловитого, спокойного Антона, Катиного мужа:

– Не знаю этих дам, а парень мне известен.

Следователь глянул на Антона с удивленьем:

– Он тоже из друзей покойницы?

– Да что вы, нет, – Андреев чуть не возмутился. – Я вам рассказывал про круг её друзей, про образ жизни. А господина этого я часто вижу в казино, где я бываю с компаньонами. И я могу сказать определенно – он игрок.

– И пусть играет на здоровье, если нравится и деньги позволяют. Он не имеет никакого отношения к Альцшулер. Ведь внучка Маргариты вышла за него, когда и знать не знала этой бабушки.

А в то же время к господину Нойкину пробрался мужичок, что разговаривал с Таисией Авдеевной. Как выше говорилось – Эдуард.

– Я, извините, комендант у Маргариты, живу на даче, получаю от жильцов аренду, – успел он только обратиться.

Как, неожиданно, его вдруг отвлекли – Таисия Авдеевна, и рядом – следователь Порываев.

Она хотела защитить несчастного Валеру, точнее – его память. Ведь вкралось к Порываеву сначала подозрение, что это Шанцев погубил несчастную Марго.

– Минуточку, любезный Эдуард Семенович, – Таисия проговорила это очень вкрадчиво. – Давайте вспомним день, когда мы с вами виделись у Маргариты последний раз.

– А что, я всё прекрасно помню, – не сомневался Эдуард, и стал смотреть то на Таисию, а то – на Порываева настороженным взглядом, в котором был резонный интерес – а в чем вопрос?

– Вам Маргарита в этот день представила мужчину, молодого человека. Не вспомните ли, что она сказала?

– Она сказала про него, что он её жених. Но, думаю – шутила, – тут Эдуард Семенович конкретно глянул на майора, подумав, и с какой же это целью хочет Таисия Авдеевна вручить столь мелочные сведения сотруднику милиции? Ведь то, что этот человек – из органов, дотошный Эдуард добился от Таисии ещё перед кремацией. Старик был впрямь незаменим как комендант и сторож, поскольку он всегда всё знал.

– А что вам этот парень говорил, когда повез домой? – Таисия хотела уточнить всё до конца. Но Эдуард мгновенно открестился.

– Куда – домой? Он только и довез до эстакады, – чуть не с обидой усмехнулся Эдуард, – ваш парень даже пошутил: мол, вот старуха губы раскатала – кавказский долгожитель ей жених. И высадил меня не у того метро. Ещё вопросы?

И комендант пошел опять искать, где Нойкин. Таисия Авдеевна смотрела ему вслед, и неожиданно сказала Порываеву:

– Представить только – Эдуард когда-то домогался Маргариты, обхаживал, хотел жениться.

– Неужто? – вежливо поддакнул ей майор. – Когда же это было?

– Как только Маргарита схоронила близнецов, – ответила Таисия и двинулась к автобусу.

Порываев поспешил к своей машине – он видел, что американка там, и ждет.

А Эдуард Семеныч договорился с Нойкиным, что утром в понедельник Сергей появится в Ильинском – теперь он сам возьмется брать от арендаторов оплату, и сохранять для будущих владельцев. И хочет посмотреть на дом, чтоб объективно информировать наследников.

Литературные потуги Катерины

– Где нам удобней побеседовать? – спросил Олег Андреевич у грустной спутницы, как он запомнил – Аллы Гольдиной, опустошенной горем гражданки США.

– Мне надо в центр, – гражданка размышляла вслух. – Но я взяла с собой бумаги, документы, вам надо ознакомиться. И я, что надо – расскажу. Так, может быть, к вам в офис?

– Значит – в центр, – промолвил Порываев. – А после отвезу, куда вам надо.

Дороги были незагружены, до центра добрались минут за двадцать. Она молчала. Ведь ехали, чтоб Порываев задавал вопросы. Но Алла вдруг сама спросила:

– Вы окончили юрфак?

– Ну, да, – он удивился, – получал образованье.

– Из философии – не вспомните, что есть свобода выбора?

Он посмотрел на эту Гольдину с огромным удивлением. Немного помолчал, потом спросил:

– Я не могу понять, о чем вы говорите. Верней – зачем? Вступление к тому, что вы хотите рассказать?

– Да, это верно, – кивнула Гольдина. – Мне кажется, что мы сумеем говорить, чтоб понимать, – добавила она слегка косноязычно.

Они приехали и скоро оказались в кабинете. Порываев уж собрался спрашивать, но Гольдина опять сама заговорила. Как бы нуждаясь в подтверждении своих предположений:

– Вы занимаетесь убийством Маргариты? И думаете, может, что способствовал племянник? Или – Валера Шанцев? Он так стремительно погиб, и у него ключи.

– Про Шанцева доподлинно известно – он тут не причем, – отмел одну из версий Порываев. – Он целый день и вечер находился дома, он работал. Там множество свидетелей – родители, соседи заходили.

– А я ещё скажу вам, что для него везла контракт – на целый год в Париже, в небольшом музее, реставратором. С Валерой я была знакома, он был на крыльях, как узнал об этих перспективах.

– А про пропажу двух картин, вы ничего не знаете?

– Вот я-то всё как раз и знаю. И именно Валера помогал мне их продать. Но только, раз мы разбираемся – давайте по порядку. И про племянника вам тоже будет ясно. Я рассказала Катерине после свадьбы, она решила записать, чтобы потом была история семьи. Чем мне рассказывать – пройдитесь по её запискам, займет не слишком много времени. А что там непонятно – объясню. И, напоследок, я скажу из философии: «Свобода есть свободный выбор между разными аспектами возможностей».

Алла вынула из сумки файл с листками той истории, записанной Катюшей.

Сначала шли воспоминанья Аллы после свадьбы Катерины, со слов: