Золотая планета - Сергей Кусков

Птенчик расправил крылья, и даже сделал пробный полет вокруг гнезда. Но не всегда ему летать в двух шагах от дома, опираясь на поддержку взрослых и мудрых членов стаи. И для того, чтобы начинать жить самому, играть сольную партию, нужно многому научиться из арсеналов того, что должен уметь в ЭТОЙ, грядущей жизни… Не птенец, нет. А полноправный птиц. Ну, или котенок, взъерошенный и мокрый, спрыгнувший на стол с края большого и жуткого ведра.

А потому я буду учиться. Всему, чего не касался, о чем даже не думал в жизни прошлой. И научусь! Сделаю это! Чего бы оно ни стоило!

Да и по большому счету, нет в мире ничего невозможного!..

Расправляя крылья: …Полет нормальный

Долги надо возвращать. И возвращать сторицей. Даже если для этого потребуется влезть в новые, куда более тяжелые. Потому, что не может быть новой жизни со старыми долгами. Волею случая юный королевский телохранитель получает небольшой отпуск и решает вернуться в старую школу, чтобы помочь друзьям навести в ней порядок. Но школа изменилась, она совсем не та, что прежде. Вместо сынка криминального барона, наглого, но предсказуемого, в ней верховодит внебрачный сын главы одного из самых богатых, самых могущественных кланов планеты, управы на которого нет даже у королевы. Но и Хуан уже не тот. И его задача, используя новоприобретенные знания и навыки, выдержать экзамен судьбы, попутно раздав то, что накопилось за время пребывания в этой школе простым титуляром. Концовка снесена по экономическим причинам.

Часть восемнадцатая

СТРАТЕГ

Глава 1

Стратегия и тактика

Viam supervadet vadens

Два дня спустя

Его превосходительство пребывал в пресквернейшем настроении. Да, мальчишка выдал на гора гораздо больше, чем от него ожидали, и теперь давно запланированное переформатирование пройдет без сучка и задоринки. Во всяком случае с минимальными потерями из возможных. Да, его враги открыто вылезли на свет божий, демонстрируя свою откровенно враждебную позицию, о чем раньше он мог только мечтать. Все это хорошо. Но обстоятельства изменились настолько, что то, что радовало вчера, теперь только злит. Причем, слава всевышнему, получилось хоть так, могло обернуться гораздо хуже.

А значит, теперь нужно сделать очень многое. Слишком многое и слишком быстро — времени, оказывается, совсем нет.

И бог с ним, с переформатированием — хоть и внедрялись заготовки небыстро, специалисты готовили его давно. Хуже обстоят дела с внутренними врагами, мобилизованными внешними силами. Лопух, президент недоделанный, он и не подозревал, как глубоко пронзили щупальца его вчерашних противников новую элиту Красной планеты!

И ведь как верно рассчитали, стервецы! Выступи против него кто-то один, может две-три ключевых фигуры, дело можно было бы решить мирно. Пара "сердечных недостаточностей", политическое убийство, где он первым бы клял врагов над гробом убиенных, грозя убийцам всеми карами… И дело в шляпе. Но когда против тебя поднимается чуть ли не половина планеты…

Теперь главное не испортить игру. Согласно оценкам имперских и восточных специалистов, он должен находиться в прострации, смятении, ибо на "привычном" политическом поприще победить врагов будет трудно даже при поддержке Леи. А тут и Лея далеко не всесильна, и Венера представляет собой клубок змей, постоянно грызущих друг друга, вставляющих друг другу палки в колеса…

— Бр-р-р-р-р!

Господин Ноговицын поморщился и покачал головой, отгоняя наваждение, собирая начавшие разлетаться по сторонам мысли. Конечно, он — не модель в их программе расчета, и не будет действовать согласно их методичкам. Но все равно, идиот! Какой идиот!..

Разговор с Леей был не вчера. И даже не позавчера. И все это время он бездействовал. Не до конца поверил ей, был слишком самонадеян. Оказалось, все слишком серьезно, и ее отношение лично к нему и Марсу не играет никакой роли, она действительно задавила личные чувства ради грядущих великих дел, хотя его было за что проучить… А он…

Готовиться к противостоянию с имперцами нужно было вчера, тем более, что оно по сути и не заканчивалось, лишь перетекало в вялую латентную фазу. Например, если бы у мальчишки не вышло, что он смог бы противопоставить завтра? Даже переформатирование оказалось бы под угрозой — амигос с Земли перекрыли бы ему кран, заставляя ввязываться в новую гражданскую войну, в которой Венера не смогла бы. А объединенная оппозиция, кошмарный сон для любого правителя? Вмешайся он вчера, сколько здравомыслящих сил можно было бы от нее отбить! А теперь поздно, теперь только кровь, иного выхода ему не оставили. Как будто не было этих десяти лет мира — все псу под хвост!

Из его груди вырвался обреченный вздох — все плохо. Но аналитики Земли кое-что не рассчитали, не приняли во внимание. Марс это действительно махновщина, как он и сказал пацаненку, несмотря на внешний лоск мирной жизни. К любой стране, прошедшей ужас гражданской войны, пока не сменятся поколения лидеров, применим термин "территория пассионариев", и за ним, создателем нации, стоит достаточно много людей, готовых поддержать с оружием в руках, плевав на "закон" и "демократию". Каким бы кошмарным управленцем он ни был, за ним пойдут, а значит, нужно действовать немедля, пока сеньоры амигос не пересчитали ситуацию, внеся в уравнение и этот фактор.

У него всего несколько месяцев, от трех до шести, чтобы утопить в крови оппонентов, показав им, чем на самом деле является их любимая планета. Утопить так, чтобы остальные боялись и трижды думали в будущем, принимать ли помощь извне для удовлетворения политических амбиций. И когда он будет с армией на Земле, на Красной планете все должно быть мирно и тихо, как в уютном гнездышке, дожидающемся своих птенцов-героев из дальнего странствия.

Кровь, кровь и еще раз кровь. И жесточайшая диктатура. Не потому, что он жестокий — наоборот, он ненавидит эти методы. А потому, что его планета сможет выжить только так.

Он со злостью толкнул двери кабинета. Да-да, здесь, в построенном несколько лет назад новом здании посольства Марсианской Республики в Альфе, у него был собственный "выездной" кабинет — слишком часто приходится бывать тут по работе. Внутри уже ждал человек, которого он распорядился пускать даже в свое отсутствие. Один из очень и очень немногих людей, которому его превосходительство доверял, и более того, которого считал другом. Больше, чем другом, хотя и просто друзей у него было наперечет пальцев одной руки. Кивнув охране, понятливо закрывшей двери, подошел к сиротливо располагающемуся в углу бару, вытащил бутылку с темно-вишневой вязкой жидкостью и два бокала, обошел стол и сел на свое место. Гость не проронил ни слова.