Золотая планета - Сергей Кусков

— Ладно, давай еще раз, — затух я, приготовившись к следующему раунду боя. Она улыбнулась: "Сразу бы так!"

Музыка заиграла. Руки и ноги вновь заходили, как на шарнирах. Теперь дорожка… Так, круг, еще круг… Теперь поддержка. Закружить ее ко всем чертям…

…Мулатка пела что-то еще более энергичное, более быстрое, чем до этого, и я почувствовал себя, наконец, на волне стихии. Ускорение темпа. Еще ускорение. Сеньорита не отставала — но от нее трудно ожидать, что она не справится.

…И вот настал момент, когда мы задвигались быстрее музыки. Нет, ритм чувствовался и в ускоренном восприятии, и финал каждого нашего движения попадал в такт. Но сами движения…

Мы кружились, выделывали какие-то невообразимые кульбиты. Резко выросло сопротивление воздуха, а тяжесть во время поддержки возросла до критических величин. Платье же сеньориты превратилось из реющего флага в нечто едва уловимое глазу — я успевал его видеть только благодаря "погружению"; для всех же остальных оно превратилось в некое мельтешащее пятно. Очень быстрое и эротичное, надо сказать, пятно!

Наконец музыка замолкла. Мы, мокрые и потные, замерли почти по центру танцпола, и сил ни на что более не осталось. Она распласталась, раскинув руки, вытянув одну ногу, подогнув другую, я поддерживал ее под лопатками и за талию, удерживая в нескольких сантиметрах от пола. Класс!

Зал неистовствовал. Правильно, люди пришли сюда понаблюдать экстрим, настоящий уровень. Настоящую сверхскорость. И свое получили.

Я поднял ее, встали. Она была не суше меня — тоже вся мокрая и выпотрошенная.

— Понял? — покровительственно прищурились ее глаза. Я нехотя кивнул.

Когда подошли к стойке, прохладительные напитки уже были выставлены исполнительным барменом. По знаку сеньориты музыканты взяли паузу, ведь танцпол принадлежал нам, а не глазеющим на со всех сторон обывателям. Нам же нужно было срочно восстановить силы.

— Этому тоже учат в имперской разведке? — тихо проговорил я, беря свой бокал, садясь рядом с партнершей и одновременно учителем в таком непростом деле. Сеньорита не моргнула и глазом.

— Там много чему учат. Я же не спрашиваю, чему тебя учат в корпусе? — Глоток с задумчивым выражением. — Не спрашиваю. Хотя вижу.

Вздох.

— Нет, Хуан, ты всего лишь успевал. И двигался при этом как буйвол. Ты "погрузился" но лишь выполнял определенную последовательность действий, программу, как тебя учили. Никакой грацией там не пахло. А нужна именно грация, нужна пластичность. Нужны эмоции, вложенные в каждое движение. В этот момент ты не воин, ты… Огонь, язык пламени!.. — Она не нашлась со сравнением. — Потому повторюсь, — уперла она взгляд своих бездонных карих колодцев, — не уходи в "погружение"! Пытайся работать без него! Если не получится без него — ничего не выйдет и с ним!

Я вновь кивнул. Понял, все уже давным-давно понял. Проблема не в понимании, а в реализации. Переучиваться невероятно сложно!

— Сейчас перейдем к румбе, немного отдохнем, — продолжила она, вставая, опуская на стойку пустой бокал.

— А танго? — нахмурился я. Она покачала головой.

— Сегодня танго не будет. Ты еще не готов. Ты не чувствуешь меня, а без этого, на одних заученных заранее движениях, настоящее танго не танцуется.

Я пожал плечами, но ничего не ответил. Это не мое поле.

Затем была румба, где я понял, что "скисаю". Чем меньше энергии в танце, тем хуже меня пронимает, и тем хуже я себя чувствую. Речь не о скорости, нет, об энергии, абстрактного, но вполне ощутимого понятия. И залажав в очередной раз, остановился, поднимая руки:

— Все, не могу!

На меня уставился разъяренный взгляд бездонных глаз.

— Слушай, ты права, корпус меня угробил! — продолжил я, вновь воздев руки. — Во всяком случае, как партнера по танцам. Вот только там есть один очень хороший педагогический прием, называется "ведро для котенка", — прищурился я, выдавливая еле уловимую улыбку.

— "Ведро для котенка"? — Кажется, сеньорита заинтересовалась.

— Это я его так называю, у них он зовется по-другому. Смысл прост. Когда котенка бросают в ведро… Ну, ты понимаешь, когда котят бросают в ведро… — ухмыльнулся я. — Если он выплывет — то будет жить. Достоин этого. Утонет — туда ему и дорога.

Она задумалась, и, поняв, что хочу сказать, кивнула.

— Давай я побуду твоим котенком? — словно выклянчивая конфетку, скривился я. — Загрузи меня по максимуму, самым сложным, самым ответственным? Все эти сальсы, румбы… Дай мне что-то, что я либо утону, либо…

Она покачала головой.

— Хорошо. — Блеск хитрющих глаз. — Но учти, Хуан, сам напросился!

Последовала серия жестов музыкантам. Вначале стандартный кулак — "стоп". Музыка смолкла. Затем несколько второстепенных, вновь напоминающих сигнальную систему имперского спецназа. Особенно числительные.

— Готов? — улыбнулась, наконец, она, глаза ее коварно блеснули.

— Всегда готов! — ответил он приветствием юных коммунистов древности, отсалютовал и встал в позицию.

Она хлопнула в ладоши. Еще. И еще. Хлоп. Хлоп-хлоп, хлоп. Хлоп-хлоп, хлоп. И еще. Е еще. По залу прошел довольный гул, после чего вокруг, со всего периметра, начали раздаваться сначала жидкие, но затем все более и более настойчивые хлопки в унисон. Заиграла музыка.

Ого! Сразу так? Сам гранд-Астор, с благороднейшим из латиноамериканских исполнений?

"Ну, ты же сам просил котенка в ведре, Чико?" — усмехнулся внутренний собеседник.

По телу прошла волна — полная мобилизация организма. Я перестал видеть, слышать и чувствовать. Сам превратился в чувство — в вихрь, состоящий из эмоций. Тело по-прежнему двигалось, но лишь теперь оно начало двигаться само по себе, без команд и усилий со стороны сознания. Сознание же было слишком занято — его задачей было ЧУВСТВОВАТЬ, где находится сеньорита, что она делает, и главное, что хочет сделать в самом ближайшем будущем, в интервале двух-трех секунд. И знаете, у него начало получаться!

…Мы танцевали. Бешено кружились, не зная, что каждый из нас будет делать через секунду, но стараясь во что бы то ни стало это понять и предвосхитить. Энергия лилась из нас во все стороны, и окружающие люди, "бомонд" Альфы по интересам в этой среде, зачаровано смотрели, подбадривая нас криками и аплодисментами. Ноги сами прыгали в такт бессмертному "Либертанго", и далеко не только у нас.

Птенчик расправил крылья, и даже сделал пробный полет вокруг гнезда. Но не всегда ему летать в двух шагах от дома, опираясь на поддержку взрослых и мудрых членов стаи. И для того, чтобы начинать жить самому, играть сольную партию, нужно многому научиться из арсеналов того, что должен уметь в ЭТОЙ, грядущей жизни… Не птенец, нет. А полноправный птиц. Ну, или котенок, взъерошенный и мокрый, спрыгнувший на стол с края большого и жуткого ведра.