Иллюзорна мгла. Часть первая. Довакина нет, но вы держитесь (СИ) - "Zarylene"

– Всё в норме, – бессильно выговорила я, откинувшись назад.

– Испытания, посланные нам Марой, тяжелы, но надо уметь со смирением принимать свою судьбу… – успокаивающе заговорил Эрандур.

– Намекаешь, что я толстая?

Жрец тактично промолчал, внёс меня в шатер и положил на спальник, призвав целительный свет.

– Они не ранили тебя? – пространно поинтересовался данмер.

Отрицательно качнув головой, почувствовала спокойствие впервые после того, как караван въехал за стены Дунстада. Как оказалось, слишком рано. Со двора донёсся хриплый голос орка:

– Где девка? – вопрошал он. – Главный велел принести обратно.

– В шатре, – недобро зашипела Акари в ответ. – Вы её не получите!

Эрандур метнулся к выходу и выглянул во двор, обеспокоенно спросив:

– В чём дело?

– Похоже, Хайфнир не закончил свои дела с Джулией, – каджитка вцепилась в полог когтями и, оскалив клыки, сверкнула глазами. – Орк ушёл, но надолго ли?

– Я не позволю им снова забрать её! – рявкнул жрец. – Это перешло все границы! Хватит и того, что вы используете Джулию в своей бесчестной игре, позволяя бандиту диктовать свои условия!

Акари зашипела то ли в страхе, то ли озлобленно. Карджо выхватил клинок и приставил к горлу Эрандура. Данмер даже не шелохнулся, холодно взглянув на лезвие, застывшее в опасной близости от горла.

Я вскочила со спальника, но в глазах снова потемнело, вынудив сесть перед входом, ухватившись за рукав жреческой рясы. Почувствовала, как Эрандур вздрогнул от неожиданности.

– Стоять! – приказала охраннику Акари. – Никто не прольёт кровь в моём караване! Ни мы, ни наши «добрые» хозяева!

Карджо нехотя опустил клинок, но не убрал оружия.

– Ты задумал убить служителя Мары? – с нотками угрозы в голосе обратилась торговка к стражу. – Хочешь, чтобы богиня лишила нас удачи за это?

– Карджо не подумал об этом. Но если на нас решат напасть…

– Тогда останутся без товаров!.. – каджитка отвернулась в сторону башни. – Нинья…

Вернувшись на спальник, я накинула на плечи покрывало из козьего меха и задрожала, не зная, что делать. Перспектива вернуться к Хайфниру совсем не радовала. Обстановка накалилась. Каджиты, зная, чем рискуют, продолжали меня защищать, а жрец закрыл полог шатра и прислушался.

Перед караваном развернулся громкий спор матушки и Акари, причём первая настойчиво рвалась внутрь по мою душу.

– Тронь моих спутников и все караваны узнают об этом! – рычала каджитка. – Никто из наших больше не переступит границы Дунстада! Вы угрожаете своим гостям, нарушая законы более серьёзные, чем имперские или талморские!

– Вы – суеверные глупые кошки! – прокаркала Нинья. – Эта шлюха оскорбила моего сына!

– Ты считаешь нас глупцами? Тогда может, стоит спросить, где М’наси? Что с ней? Приведи её к нам, или все узнают о бесчестье командира Дунстада!

Я в ужасе взглянула на Эрандура, он отошёл от полога, присел напротив и взял нож, позабытый на ящике кем-то из каджитов.

– Что ты собрался делать? – прошептала я, окружая себя защитными чарами. Слабое, но всё же смягчение удара в случае, если придётся вступить в бой.

– Если я не могу сражаться, то пусть моя кровь поможет нам. Страж останется с тобой на некоторое время, – данмер сжал лезвие ножа в кулаке и отрывистым движением высвободил его, даже не поморщившись. На окровавленной ладони возникла магия – сияющий фиолетовый сгусток клубящейся энергии, похожий на дым. Жрец направил его вперёд, и надо мной повис бледный призрак, глядящий пустыми глазницами полупрозрачного черепа. Нелепо изогнув крючковатые руки, безногий дух сияющей кляксой застыл рядом, источая пугающую ауру.

Нинья откинула полог с невероятной самоуверенностью, почти граничащей с безрассудством. Призрак повернулся к ней, я призвала пламя на ладони, готовясь сражаться насмерть, но жрец преградил путь женщине, замерев недвижимой тенью.

Лицо матушки перекосилось от ужаса – не знаю даже, кто напугал её сильнее. Она вышла вон и поманила за собой орка. Уставший от всего, скучающий гигант, не впечатлённый призванным духом, пошагал следом.

Акари фыркнула в сторону башни, а потом повернулась к шатру и ощерилась, заметив призрачного стража.

– Пора убираться отсюда!

***

Закатное солнце догорало над Морем Призраков, окрасив небо в прощальные кровавые оттенки. Кромку горизонта вдалеке отделяли только массивные айсберги, похожие на острова, из-за чего небо и свинцовая водная гладь чудились сшитыми грубым швом белых ледяных нитей. Изломанный чёрный силуэт Храма Призывателей Ночи резко выделялся на заснеженных склонах.

– Путешественники! – зазывно выкрикивал молодой парнишка у конюшни. – В Данстаре открылся новый музей! Приходите!

– Музей? – повернувшись к парню, замешкала, прежде чем спрыгнуть с повозки. Эрандур заинтересованно замер внизу.

– Музей Мифического Рассвета! – глашатай передал жрецу лист пергамента, а я, наконец, соизволила спуститься и взять Ваббаджек.

– Погоди-ка, это случайно не тот культ… – начала говорить, а парень, видимо не так хорошо знакомый с историей только пожал плечами.

– Сил Весул, владелец музея, просто просил меня зазывать гостей города и раздавать приглашения.

Про Мифический Рассвет, тайный культ Мерунеса Дагона, в Сиродиле знали все поголовно. Детям, да и не только, рассказывали, как храбрый Мартин Септим и таинственный Чемпион Сиродила спасли мир от разрушения лордом даэдра.

Данмер хмуро посмотрел на пергамент, бегло прочитав размашистые буквы приглашения, и сложил лист надвое.

– Спасибо за информацию, – сухо отозвался он, направляясь к таверне.

Взглянув на каджитов, разворачивающих торговый лагерь, я вдруг поняла, что не хочу больше иметь с ними никаких дел. Кинули меня в жертву бандиту, а теперь скалят улыбки, как ни в чём не бывало! Повезло, что ни с того ни с чего стало плохо, иначе не вырваться бы мне из башни целой и невредимой.

Вопреки желанию поскорее уйти от каравана и засесть в таверне, пока ещё светло, я подошла к Акари и пообещала, что мы с Эрандуром завтра заглянем, чтобы выкупить эбонитовый меч.

Было немного волнительно возвращаться в Данстар – племянница Торинга укатила с Ворстагом, а я не выполнила обещания, не вернула её домой. Башня на утёсе нагоняла тоску и воспоминания о том дне, когда пришлось окунуться в кошмар наяву. И воспоминания эти казались подозрительно приятными. Даже немного весёлыми. Эрандур вредничал так, что хотелось его прибить, я тряслась как лист на ветру, вопила от ужаса, орков в кур превращала. Славное было время.

Порог «Пика Ветров» – три занесённые снегом ступени, приоткрытая дверь, из-за которой доносились оглушительный смех, пение и запах жареного мяса. Смело шагнув в объятия тепла, махнула рукой Торингу, которому не составило труда узнать тех, благодаря кому пьянка и веселье стали возможными.

– Это же герои Данстара! – провозгласил он, подняв кружку в знак приветствия, и подвыпившая толпа возликовала.

– Хэй! – оглушительный крик моряков слился воедино с радостным свистом шахтёров.

Дочь Торинга, девушка-бард, Карита ударила по струнам лютни, и толпа подхватила «Век притеснений», узнав мотив. Двоё шахтёров усадили меня на плечи и потащили к стойке.

– Всем эля за мой счёт! – объявила я так уверенно, словно была обладательницей какого-то счёта. Пенный напиток потёк рекой, песни оглушали, жреца оттащила в сторону незнакомая женщина из местных.

Скинув вещи позади стойки, я пела и неловко плясала, проливала эль и смеялась. Впервые за долгое время ощутила себя по-настоящему живой и пьяной от счастья. Настолько, что остро почувствовала жизнь, её тепло и радость, а после третьей кружки, выпутавшись из объятий, кудрявого белозубого редгарда, насквозь пропахшего морем и луком, выбралась на крыльцо, чтобы увидеть танец ослепительного лазурного полярного сияния, словно лентами опутывающего Храм Призывателей Ночи.

Сумерки опустились на Белый Берег, принеся с собой приятный мороз и слабый солёный бриз. Был бы ветер чуть сильнее, меня бы сдуло с крыльца.