Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза» - Сергей Захаревич

Итак, Штерн появился на Дальнем Востоке с кремлевским назначением в кармане в мае 1938 года. К тому времени были устранены некоторые крупные командиры округа — например, Рокоссовский арестован еще в 1937-м. Фактически вместе со Штерном прибыли и две новые дивизии, 32-я и 40-я, нового же, 39-го, корпуса. А через месяц в глухом районе у бухты Посьет, где практически нет крупных войсковых частей, зато есть крепкий погранотряд НКВД СССР, грянул гром.

Почему в боях с японцами участвовал только свежий, недавно сформированный и не знакомый с местными условиями корпус? Почему остались в стороне другие соединения боеспособного округа?

Части 39-го ск у Заозерной и Безымянной действовали бездарно. Артиллерийская подготовка носила общий характер, огонь велся по площадям, огневые точки японцев остались неподавленными. Советская пехота лезла в лоб на полевые укрепления 19-й пд японцев густыми цепями и несла серьезные потери от огня противника. Наступление 2–3 августа захлебнулось на подступах к сопкам. 6–8 августа 39-му ск удалось задавить противника числом (это еще раз свидетельствует о том, что в районе боевых действий не было 3 японских дивизий). При этом не совсем понятно, толи РККА удалось занять высоты с бою, то ли японцы сами их оставили и отошли на подконтрольную территорию. При общей численности в 23 тысячи человек части 39-го ск ОКДВО потеряли за эти несколько дней, только согласно официальным данным, погибшими, умершими и пропавшими без вести 960 человек; раненными, контуженными, обожженными и заболевшими — 3279 человек.

Обозреватели, отмечая грубейшие тактические ошибки Блюхера, делают вывод о неспособности командиров, прошедших гражданскую войну, приноровиться к реалиям современного боя. О том же пишет и Суворов: «О том как они там (у Хасана — С.З.) воевали, всем известно». В одном из номеров «Военного вестника» за 1989 год в статье, посвященной маршалу Блюхеру, написано следующее: «На второй день конфликта маршал был отстранен от командования» (к сожалению, автор не уточняет, на второй день самого конфликта (30 июля) или же на второй день его активной фазы (3 августа)?

Это уже интересно. Большая советская энциклопедия косвенно подтверждает этот факт:

«Боевыми действиями руководил начальник штаба Дальневосточного фронта комкор Г.М. Штерн, общее руководство возлагалось на командующего фронтом Маршала Советского Союза В. К. Блюхера».

Вы только вдумайтесь: командующий округом осуществляет малопонятное «общее руководство» (интересно чем?), а в хасанскую глухомань отправляется, нет, не комбриг, не комдив, а сам начальник штаба округа (которому по должности и положено осуществлять «общее руководство»), и самое главное — для чего? Командовать корпусом? А что, сам командир 39-го ск сделать это был не в состоянии? Да и кто мог отстранить Блюхера от руководства? Сам Штерн? Воттут-то и происходит открытие, равное удару грома: оказывается, в районе конфликта находится не кто иной, как сам начальник Главного политического управления РККА товарищ Лев Захарович Мехлис!

Это уже серьезно — появление в войсках Мехлиса — случай сам по себе форс-мажорный. Товарищ Мехлис появлялся обычно там, где требовалось навести в разгромленных частях порядок (но части не были разгромлены ни 2–3 августа, ни 6—8-го) либо там, где необходимо кого-то арестовать и расстрелять. А кроме того, чтобы находиться в войсках 2–3 августа, Лев Захарович должен был собраться и вылететь из Москвы в последних числах июля. Уж не к 29 ли июля был приурочен прилет главы Политуправления РККА?

Две главные загадки хасанского конфликта: что в действительности происходило у сопки Безымянной 29 июля 1938 года и что происходило в штабах Дальневосточного округа в первых числах августа 1938-го? Есть еще и третья — что происходило в штабе округа в период с августа по октябрь 1938 года, от момента окончания конфликта и до момента вызова Блюхера в Москву. Обо всех указанных обстоятельствах мемуарная и историческая литература умалчивает. Блюхер, которого до сих пор никто звания командующего ОКДВО не лишал, был вызван в Москву якобы на совещание по итогам хасанского конфликта. Прибыв в Москву днем 22 октября, он успел сказать вскользь семье о том, что конфликт у Хасана — сталинская провокация, а вечером был арестован и 9 ноября 1938 года был убит во внутренней тюрьме на Лубянке. Начальником ОКДВО был назначен именно Г.М. Штерн (якобы «соратник Блюхера», никогда им на самом деле не являвшийся).

Трудно сказать, играл ли Сталин Штерна втемную, используя лишь как фигуру на доске, или же Григорий Михайлович являлся активным участником «дела». Если вспомнить его высказывания на XVIII съезде ВКЛ(б) 18 марта 1939 года («Всякие борзописцы за границей из понятных для нас с вами соображений пытаются изобразить дело так, что из-за того, что мы с вами уничтожили кучу всякой дряни — Тухачевских, Гамарников, Уборевичей и им подобную сволочь, — у нас в Красной Армии нет хорошего командного состава»), скорее можно предположить второе.

В январе 1941 года новым командующим Дальневосточным фронтом назначается генерал армии И.Р. Апанасенко. Воспевать полководческие подвиги Иосифа Родионовича трудно. Трудно потому, что никаких полководческих подвигов за плечами Иосифа Родионовича нет. Действительно матерый кавалерист с июля 1918 года, бывший царский прапорщик Апанасенко командует конным партизанским отрядом в Ставрополье. С августа он руководит полурегулярными бригадами 2-й Ставропольской пехотной дивизии, затем 1-й дивизии, после, с октября 1918 года назначается командующим 1-й Ставропольской кавдивизией, сплошь состоящей из партизан. Эта самая дивизия позже будет преобразована в 6-ю кавдивизию кавалерийского корпуса Буденного — в одну из самых славных в 1-й Конной Армии. Апанасенко становится ее командиром (с марта 1919 по октябрь 1920 года, с перерывами).

Когда Суворов изображает его вторым после Буденного лицом в Конармии, то это явная нелепица. 6-я была не единственной дивизией в армии. В этом соединении хватало гораздо более ярких звезд, нежели Апанасенко: Городовиков, Тимошенко, Тюленев, Ракитин, Летунов и др. Командарм Буденный сам являлся, в некотором роде, вторым лицом в собственной армии, первым был забравший всю политическую власть Клим Ворошилов. Главная же роль в разработке боевых операций принадлежала бывшим царским кавалерийским офицерам Зотову и Клюеву. Никакими полководческими талантами комдив-6 Конармии Апанасенко в гражданскую себя не зарекомендовал, но, являясь членом буденновско-вороши-ловской когорты, в последовавший за гражданской войной период он стал «расти».

С 1924 по 1930 год Апанасенко командует 5-й и 4-й кавдивизиями. В 1932 году является командиром-комиссаром 4-го кавкорпуса Среднеазиатского военного окурга. С 1935 по 1938 год — зам. командующего войсками Белорусского военного округа. В отличие от своих начальников по округу, Апанасенко репрессиям не подвергался, оно и понятно — бывший «буденновец». С 1938 по 1941 год — командующий войсками Среднеазиатского военного округа. При этом в сталинской «команде войны» он всегда оставался фигурой «второго ряда». Когда сталинский выдвиженец Штерн потребовался в Москве, своего Григория Михайловича сменил на Дальнем Востоке свой Иосиф Родионович.

В 1943 году, к началу боев на Курской дуге Апанасенко назначается заместителем командующего Воронежским фронтом Н.Ф. Ватутина. Какое унижение: 53-летний генерал назначается замом к 42-летнему «пацану»! В августе 1943 года в ходе одного из авианалетов немецких бомбардировщиков Апанасенко получил тяжелые осколочные ранения и скончался в госпитале.

«Вот именно в этом, самом главном управлении штаба и служил Гри-горенко. Он имел уникальную возможность наблюдать командующего

Дальневосточным фронтом генерала армии Апанасенко не на парадной трибуне, не на партийной конференции и даже не на пьянке после удачной охоты на волков, а в тиши главного рабочего зала бетонного бункера, там, где над картой обсуждаются варианты, там, где вырабатываются планы операций и войны» [64, с. 269].

Апанасенко был назначен командующим Дальневосточным фронтом в январе 1941 года. Разговор о плане оперативного прикрытия границы в мемуарах Григоренко имеет место в самом конце августа 1941 года (то есть через 8 месяцев после назначения Апанасенко командующим), поэтому предложение: «Апанасенко сразу же пожелал лично ознакомиться с оперпланом» не может соответствовать действительности, так как 8 месяцев — это далеко не «сразу».

Примечательно также и то, что новый командующий округом только через 8 месяцев узнал от начальника оперативного управления, что, оказывается, в подчиненном ему округе нет грунтовых дорог, параллельных железнодорожной магистрали.

Все Вопросы оборонного строительства, будь то дороги или укрепленные районы, согласуются с Москвой, она же выделяет средства на строительство, поэтому утверждения Григоренко о том, что новый командующий округом что-то там самолично решал без ведома местных партийных органов власти, могут вызвать только смех, а байки о разжалованных в солдаты двух секретарях райкома — ну, это вообще детский лепет: «разжаловать» секретарей могло только ЦК ВКП(б), а никак не Апанасенко. Иосиф Родионович мог устроить это вавилонское строительство, только имея на то кремлевскую санкцию, Григоренко же, как верный холоп, возносит всю хвалу на голову своего хозяина. Тут иное, впрочем, любопытно.