Призрак штрафбата - Дмитрий Морозов

– Хотите знать, что будет с вашими парнями? Я могу рассказать, но предупреждаю, что, узнай об этом Магические гильдии или тем паче перворожденные, они без колебаний уничтожат ваш народ – просто как гарантию сохранения тайны. Может, лучше ограничиться тем, что у ваших парней пробудятся новые способности, и не искать запретных знаний?

– Если это то, о чём я думаю… – Лицо К’Кайна было бесстрастным, но голос чуть заметно подрагивал. – То мы готовы рискнуть. Среди нас нет предателей, никто не захочет гибели своих сородичей. Не беспокойся и говори смело, тем более что среди нас сохранились легенды, а твоё плечо мы изучали более чем пристально… ты нашёл силу Рода?

Ладар глубоко вздохнул, оглядел взволнованные лица вокруг и выдохнул:

– Да!

И тут же поднял руку, призывая к тишине.

– Я не знаю ваших легенд, мне об этой способности рассказали драконы, думаю, им можно верить в данном вопросе. История там длинная и довольно грязная, поэтому её опустим. Сила рода – это возможность передавать знания напрямую, от предков к потомкам, не создавая хроник, которые легко исказить, и не тратя десятки лет на воспитание… Всё происходит более естественно. Знания предков сами льются в ребёнка, стоит ему захотеть чему-то научиться… Естественно, не все, а те, которыми обладали его предки и которыми они хотели поделиться. Сила рода способна вспыхнуть в любом человеке, если среди его предков было пять Мудрых среди мужчин и трое – среди женщин. Для остальных этот ритуал довольно опасен, но волноваться не стоит: я достаточно жил среди оборотней и вижу, что под определение «Мудрых» подходят многие из вас.

– И что же значит «Мудрый» в понимании драконов? – К’Кайн пристально смотрел на человека.

– Учитель, отдающий всего себя своим ученикам, воин, умеющий ценить чужую жизнь выше собственной, знахарь, готовый лечить до тех пор, пока не упадёт от усталости… Вариантов много, главное – это тот, кто смог преступить через границы собственного эгоизма, лени и желания жить для себя. Не блаженный и не свихнувшийся на религиозной почве фанатик, а обычный человек, сумевший понять: что люди вокруг него – это тоже его «Я», его частицы, его продолжение, его сородичи, его род. И эта частица его «Я» – она бессмертна. Поняв это, приняв и отдав себя своему роду, он обретает бессмертие в потомках, становясь их частицей.

– И как чужак может помочь нашим детям открыть в себе эту силу?

– Пробудиться они могут и сами, но намного лучше, если им поможет тот, кто умеет это делать или кровный родич. Те из ребят, что выживут, смогут помочь в этом всем остальным. А шансов выжить у них будет намного больше: научившись пользоваться новой способностью, они станут быстрее, сильней, выносливей, смогут выдержать магический удар, не запредельный, конечно, но – смогут. Да и способности к магии возрастут. Ничего сверхъестественного, всё в пределах нормы – их собственной. Вернее, пика их формы. Ненадолго, на несколько минут, они станут столь же быстрыми и ловкими, как если бы долго и упорно тренировались…

– И насколько долго?

– Зависит от их подготовки и способностей. Это не чудо, из воздуха ничего не берётся. За всё ребятам придётся расплачиваться собственными жизненными силами. Чем в лучшей они форме, тем меньше им придётся отдать, чтобы достигнуть её пика.

– А успеют ли они научиться пользоваться новыми способностями к тому моменту, как мы разворотим гнездо Хаоса на наших землях?

Ладар вздохнул и грустно кивнул:

– Думаю, они научатся всему гораздо раньше. Для этого Проклятые земли предоставят массу возможностей.

Первое столкновение произошло прямо под стенами Алзана. Древняя дорога начиналась не сразу: часть её была разрушена древними войнами, бушевавшими у врат города. Войско оборотней, едва выйдя из довольно комфортного и безопасного города и вступив под тень деревьев, было атаковано тысячами птиц. Небольшие, с длинными острыми клювами, со странным оперением, отливающим сталью, они возникли сразу отовсюду – и, грамотно распределив цели, кинулись на замерших воинов. Послышались крики, полилась первая кровь.

Будь тут войско людей, потери были бы серьёзными: клювы птиц были крепкими, способными пробить стандартный кожаный доспех или даже сломать кость. Птицы, словно презрев собственную жизнь, пикировали с каждой ветки, стараясь целить в лицо и другие незащищённые части тел. Вот только оборотни не были людьми: сработало ли их звериное чутьё на опасность или привычка входить в лес, настраиваясь на охоту, но неожиданного нападения не было. Быстрые и проворные, они уворачивались, бесстрашно подставляя под клювы стальные чешуйки гномьих кольчуг, способных выдержать и не такое, голыми руками легко ловили оперенные тушки, сворачивая шеи, разрывая на части и просто сплющивая в ладонях. Кроме нескольких возгласов самых прытких и неосторожных, вырвавшихся вперёд и первыми подставившихся под удар, не было никакого шума, лишь шлепки боевых перчаток и хруст сминаемых птичьих косточек. Оборотни явно не собирались пугаться, орать боевые кличи и вообще считать стаю птиц за серьёзного противника. Люди ехали примерно в середине строя, и они были единственными, кто достал оружие. Айяр закрутил над головой свои клинки, Айя успела метнуть часть своих миниатюрных ножей, но, как выяснилось, людей ненавязчиво охраняли: ближайшие к ним воины сомкнули ряды и заработали вдвое быстрее своих сородичей, просто сбивая птиц на землю. Несколько минут этой молчаливой, но яростной атаки – и всё кончено. Остатки птиц скрылись в кронах деревьев, а оборотни, наскоро перевязав немногих раненых, направились дальше. Устраивать остановки по столь незначительному поводу, по их мнению, не было никакого смысла.

Оория, сумевшая по примеру других воинов поймать и свернуть головы нескольким птицам, подъехала к К’Кайну, успевшему подружиться с Иругом и умудрившемуся даже во время нападения не потерять нить беседы и, вытянув пару подхваченных птиц со свёрнутыми шеями, спросила:

– Это что за твари? Они съедобны?

Старейшина уважительно оглядел практически раздавленные тушки, покосившись на мышцы орчанки, и кивнул:

– Вполне. Мясо жёсткое, но с голодухи умереть не даст. Это краки, и они довольно редки. То, что из них собралась такая стая, неожиданность и для меня.

– Зато для меня – нет. – Ладар брезгливо покосился на рукав, забрызганный кровью, вздохнул и попытался сформировать очищающее плетение. – Когда я появился в этой долине, эти птички были одними из команды встречающих. Тогда их было значительно меньше, но всё равно слишком много для обычной стаи, и уже тогда они были организованны. Хорошо, что они не напали на лагерь во время сна: потери были бы больше, особенно если учесть, что, нападая, они не кричали.