В руках Ирбиса - Елена Ласк

он сделает всё, чтобы не упустить этот шанс. Мне нужен был всего один раз, чтобы почувствовать себя полноценной женщиной, и я была готова пересилить всё, кроме взгляда Барса, который увидела в зеркальном отражении шкафа на их совместной с братом фотографии, стоящей на столе. И всё. Все желания вытеснила боль, моментально охватившая тело. Но самым мерзким было не это, к боли я привыкла, Кирилл считает меня убийцей брата, и секс со мной его своеобразное наказание для меня, а я с ним не хочу так, не могу, и остановиться не смогу, потому что рядом с ним забываю кто мы, прошлое для меня перестаёт существовать, стоит оказаться в его объятиях. Если спать с ним, то только как реальные муж и жена, а путь к этому только один – рассказать всю правду. Осталось понять, стоят ли мои плотские желания безопасности жизни сестры.

Ночь была беспокойной. Когда почти удалось уснуть, под окном заскулила собака. Я попыталась укутаться поплотнее, но Куся начала топтать меня лапами, окончательно прогнав сон, а когда я поднялась, нагло заняла моё место растянувшись по диагонали кровати, поглядывая на меня в щёлки глаз.

Обычно питомцы этого дома не издают ни звука по ночам, выдрессированы настолько, что даже в случае обнаружения опасности приучены показывать это жестами. Штамп, который занимается их воспитанием, показал мне, по секрету ото всех, что и какой означает, поэтому я теперь знаю как сядет собака, если найдёт взрывчатку, что сделает лапами, когда почует чужого или вооруженного чужого, как поведёт себя если захочет что-то показать, посчитав это важным. При всём при этом я до сих пор не знаю, какую команду нужно дать его не блохастым, привитым, вымуштрованным балбесам, чтобы они перестали на меня прыгать, поэтому спасаюсь от них своим способом, которым решила воспользоваться, когда спустя десять минут скуление не прекратилось.

Пока добиралась до нужного места не встретила ни души. Мне показалось странным, что никто кроме меня не отреагировал на скуление собаки, Штамп точно своих в беде не бросил бы. Обогнув дом я вышла к нужному месту, опешив: из стороны в сторону, держась за щёку, под моим балконом ходил Шмель, жалобно поскуливая. Теперь ясно, кто всех распугал. Я стояла молча и не двигаясь, дожидаясь когда он меня заметит и заговорит.

– Чего не спишь? – Наехал на меня с претензией, когда увидел, убрав руку от лица и замерев, сделав вид, что у него ничего не болит. Я взглянула на свои окна, чтобы он сам допёр, почему. – Иди спать, нечего по ночам по территории гулять. – Рыкнул на меня и застонал, стиснув челюсти.

Я подошла поближе, чтобы предложить свою помощь и моментально разглядела на щеке Шмеля набирающий цвет синяк.

– Откуда он? – Хотела потрогать, но его будто током ударило, он сильнее скривился, отвернувшись от меня. – Снова секреты. – Скрестила руки на груди, чувствуя как разочарование одолевает меня, как теряю надежду снова ощутить лёгкость общения и абсолютное доверие рядом с ним. Я возвращения Шмеля ждала как праздника, а теперь не знаю что с ним делать, ерунды всякой наговорила, практически пригрозила ему увольнением, а он никак не отреагировал. Только теперь, ощущая покалывание в груди от его немилого взгляда, понимаю, что возможно он не хотел возвращаться, возможно Виктор заставил, пригрозив или заплатив, что Шмеля, взрослого мужика у которого не может не быть личной жизни, достало возиться с моими заскоками, я отдаю себе отчёт, что подобное не каждый выдержит.

– Поболтал с Царьком. – Ответил мне, будто претензию высказал и смотрит пристально, скользя взглядом по лицу, будто выискивая в нём что-то.

– Кириллом? – Увидела в его выражении лица подтверждение результатов моего тугого мыслительного процесса. – На тему?

– Без темы. Я дал по морде ему, он – мне. Мы прекрасно друг друга поняли. – И снова с какой-то претензией, смотрит так, будто и меня хочет ударить, или наорать на меня, и мне бы уйти и не продолжать разговор, но я ещё верю, что это прежний Шмель, который обидит кого угодно, только не меня, которого я могу безнаказанно доводить до катарсиса, завидуя и поражаясь гибкости его нервной системы.

– Кто дал тебе распоряжение?

Мучения Шмеля отошли на второй план, их оттеснили домыслы Кирилла, в которые я не собиралась верить, пытаясь найти любое другое объяснение поступку Шмеля.

– Никто.

Я глупо уставилась на него. Не могут слова Кирилла оказаться правдой, просто не могут. Должно быть адекватное объяснение произошедшему, они же мужчины, наверняка у них мог быть повод, не относящийся ко мне.

– Когда вы успели подраться? – Решила начать выяснение подробностей с вопросов, которые вызовут у Шмеля наименьшее раздражение, но снова по его взгляду поняла, что просчиталась. Он не скрывал своего недовольства моей заинтересованностью этой темой.

– Мы не дрались, отношения выясняли. – Выдал сухо, начиная казаться мне неприятным типом, с которым лучше разговаривать на ограниченный перечень тем.

– Я не об этом спросила. Меня интересует время и место. – Раз мне не светит насладиться катарсисом, остаётся одно – довести Шмеля до бешенства, судя по всему наши отношения уже не станут прежними, да и разговор этот рискует стать последним.

– Странно, что тебя только это интересует. – Я уловила некий подтекст, но не смогла расшифровать его, непонимание между нами крепло.

– Это потому, что я только начала. – Я следовала выбранному тону беседы, пытаясь дожать няньку, но добилась лишь усиления его недовольства.

– Спать иди. Всё равно ничего тебе не скажу. – Рявкнул, не церемонясь, но это было в его стиле, меня расстроило другое, он будто отшвыривал меня от себя, пытался отделаться, только непонятно насколько: на время, или навсегда.

– Да пошёл ты! – Швырнула в него овсяным печеньем, припасённым для оболтусов Штампа, по-прежнему не боясь отдачи, сил слушать и смотреть на него больше не было.

– Не понял. Ника, стой! Ника! – Поймал меня, когда я направилась в сторону дома, схватив за руку, явно не рассчитав силу, и чуть расслабив пальцы, когда я зашипела. Как из ниоткуда появились Геркулес и Геракл, моментально метнувшиеся к лакомству, выдав меня с потрохами. – Блядь, ты хоть представляешь, что Штамп с тобой сделает за то, что ты ему собак испортила?

Нет, тему перевести я ему не дам, заставить чувствовать себя виноватой тоже. Пока из нас двоих косяков больше за ним.

– Со Штампом я как-нибудь сама разберусь, а ты определись, хочешь со мной поговорить, или же предпочитаешь обоюдное молчание. – Высвободиться у меня не получилось, поэтому я замерла, дожидаясь подходящего момента.

– Об этом ублюдке я с тобой говорить не буду.

До этих слов я понятия не имела, какой Шмель в гневе. Лучше бы оставалась в неведении, потому что он настолько