Судьба тигра - Коллин Хоук

– Отведите мужчин в их палатку.

Когда братья направились к выходу, Анамика сказала Кишану:

– Если захочешь, то утром можешь навестить свою маленькую невесту за завтраком.

Перед тем как уйти, Рен и Кишан задержались на пороге и посмотрели на меня. Я потрясла рюкзаком, давая понять, что прекрасно смогу за себя постоять. Они кивнули и вышли.

Слуга наполнил наши кубки водой. Анамика села к столу, поудобнее устроилась на подушках. Я придвинула рюкзак поближе к себе, присоединилась к ней и отпила из кубка. Вода оказалась ледяной и невероятно свежей – самой вкусной, какую мне когда-либо доводилось пробовать.

– Восхитительно! – воскликнула я, осушив кубок.

Анамика хмыкнула.

– Это вода с гор. Мне она тоже нравится, очень освежает. А теперь, будь добра, поешь. Не хочу, чтобы твой жених обвинял меня, что я морю тебя голодом.

На столе, среди прочего, были блюда с жареным миндалем, пряным нутом, чечевицей и крохотными кусочками жаренного на огне мяса. Анамика с удовольствием грызла душистый белый плод личи.

Я оторвала кусок лепешки и стала, как ложкой, зачерпывать им чечевицу и мясо.

– Где ты так стерла ноги? – спросила я.

– Мои ноги тебя совершенно не касаются.

– Но они у тебя в жутком виде, – не унималась я, пробуя нут.

Анамика хмыкнула, но промолчала. Я зорко следила за тем, как она ест. Кто же она такая и почему она так похожа на Дургу?

Оторвав и проглотив крохотный кусочек лепешки, Анамика отвернулась от стола, словно не могла больше смотреть на еду.

– Что с тобой? – спросила я. – Тебе не нравится еда? Наверное, таким женщинам, как ты, не по нраву любая пища, которую они не поймали и не прикончили собственными руками?

– Я не голодна.

Я так и застыла с куском сочного личи в руке.

– Ты наелась? – К счастью, мое смущение длилось недолго. Я вспомнила, что уже встречала таких девиц раньше – вспомнить хотя бы противную Рэнди, подружку Рена. – Ну да, конечно, тебе же нужно беречь свою фигуру амазонки!

– Понятия не имею, кто такая амазонка и что такое фигура.

– Фигура – это силуэт твоего тела, а амазонки – это такие высоченные красотки-воительницы, обходившиеся без мужчин.

– Меня не интересует силуэт моего тела, лишь бы оно было сильное и не подводило в деле. Что касается амазонки, как ты меня назвала, то, возможно, так можно назвать меня сейчас, но я не всегда была такой. Я люблю мужчин.

Это было сказано с такой подкупающей искренностью, что я невольно рассмеялась.

– Понятно. А почему ты теперь стала амазонкой?

Анамика подтянула ноги к груди, обняла руками колени.

– Я не всегда была одна. У меня был брат… Сунил. Мы с ним близнецы. – Тень улыбки тронула ее губы. – Он был наш сенани, полководец.

– И что с ним случилось?

– Его похитили. Захватили враги. – Она помолчала. – Наверное, его уже нет в живых, по крайней мере, так считают мои люди. Ты спрашивала про мои ноги? Однажды мне приснилось, что брат зовет меня, я вышла из шатра и отправилась искать его. Его голос звал меня вперед, я шла и шла, не обращая внимания ни на острые камни, ни на шипы колючих кустов. Когда я проснулась, то поняла, что бродила во сне и ушла очень далеко от лагеря.

– Мне так жаль, Анамика.

– Мы пришли сюда во главе огромной армии. У нас было тридцать тысяч пеших солдат, двадцать тысяч колесниц и пять тысяч боевых слонов, не говоря уже о многочисленных лазутчиках и гонцах. Но в последней битве мой брат исчез, а наше войско потерпело страшное поражение. Сотни наших слонов пали, а от некогда великой армии осталось всего несколько тысяч солдат, большая часть из которых ранены.

– Выходит, ваш противник очень силен.

– Он демон, – устало вздохнула Анамика.

– Но почему ты ничего не ешь? – спросила я. – Тебе нужны силы!

Она обернулась и впилась глазами в мое лицо.

– Я не буду есть. Здесь, на этом столе, больше еды, чем мои воины получают за месяц! Разве я могу есть, когда они голодают?

Моя рука, протянутая за очередным куском лепешки, застыла в воздухе.

– Твои воины… голодают?

– Голод – лишь самая малая часть их страданий. Я просила моих воинов вернуться домой, но они отказались покинуть меня, а я не могу уйти, пока не узнаю, что случилось с моим братом.

Сверкнув глазами, она вскочила и отбросила прозрачный занавес, отгораживавший спальную часть шатра. Анамика легла на пол и завернулась в тонкое одеяло. Я шепотом попросила Золотой плод заново наполнить опустевшие блюда и добавить к ним новые. Выглянув из шатра, я велела стражу забрать еду и поделиться ею с воинами.

Блюда бесшумно исчезли, вскоре все разошлись по палаткам, и в лагере воцарилась мертвая тишина. Я посмотрела на яркие звезды, гадая, в каком из шатров спят мои тигры. Поежившись, я юркнула обратно и потерла озябшие руки.

Отыскав свою стопку одеял, я забралась под них и попробовала уснуть. Это оказалось не так-то просто. Воздух за стенами шатра стремительно остывал, мне приходилось все туже и туже обматывать вокруг себя одеяла, с тоской думая о том, как тепло мне было бы сейчас лежать между двумя пушистыми тиграми. Наконец, я поняла, что больше не выдержу. Покосившись на неподвижную фигуру Анамики, я шепотом попросила Шарф сделать мне теплые одеяла и заменить тощий тюфяк на что-нибудь более мягкое. Еще я заказала себе мягкие перчатки, толстые носки и шапку с ушами.

Но когда я наконец согрелась и удобно устроилась на мягкой перине, меня стала мучить совесть из-за того, что Анамика продолжала спать на голом полу под тоненьким одеялом. Тяжко вздыхая, я снова призвала на помощь Шарф, понадеявшись, что моя усталая соседка не проснется от шелеста нитей, оплетавших ее тело. Когда Шарф закончил работу, Анамика сладко вздохнула и перевернулась на другой бок под новеньким толстым одеялом. Ее израненные ноги спрятались в мягких кашемировых носочках, голова лежала на подушке. Набравшись храбрости, я заглянула за прозрачную занавеску. Анамика крепко спала, натянув одеяло до самого носа, ее длинные черные волосы разметались по подушке.

Анамика, конечно, была та еще заноза, но при этом прекрасная, как богиня. Воспоминание о ее милой беседе с Реном терзало меня гораздо сильнее, чем я была готова признать. Я страшно ревновала, но в то же время чувствовала какую-то необъяснимую связь, почти родство, с этой женщиной. Она потеряла брата, она страдала. Не говоря о том, что я не могла не восхищаться ее силой духа и преданностью своему народу.