До конца, но только… - Дарья Милл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, спасибо. – Не раздумывая ответила Софи. Ей всё сразу стало понятно. – Я человек, а не политик.
– Люди создали политику. Политики подчиняются людям.
– Политики подчиняются другим политикам. Люди создали их, чтобы им было, кому подчиняться. Кому-то, кроме Бога.
– Софи, Вы меня поражаете. Вы ещё рассудительней, чем я думала. – Мария вновь улыбнулась и слегка качнула головой, принимая каждое её слово.
– Вам следует переписать агитирующую речь, фразы "сжечь землю" и "увязшую в долгах перед Богом" звучат излишне эффектно. У Вас либо слишком мало дела, либо недостаёт мишуры.
– Вы правы. – Мари засмеялась, пока Деми с недопонятым видом наблюдал за их беседой. – Но хотите ли Вы услышать то, чем именно мы вам предлагаем заняться?
– Нет, и Вам не стоит рассказывать об этом таким проходимцам, как я. Надеюсь лишь, что, раз Лили с вами, то Вы не задумали ничего крайне опасного.
– О, будьте уверены, отец не даст и волосу пропасть с её головы. – Мари расслабилась, избавляясь от напускной серьёзности, что стала ей теперь не нужна. Кажется, у Медчеров в крови умение переводить темы самым нелепым образом. – И как вам ужин? Надеюсь, вам понравились блюда. Я с ног сбилась, ища французскую кухню в Волоумане-а-Кали.
– Было чрезвычайно мало улиток. Знаешь, хотя бы одной было бы достаточно. – Ответил со всей иронией Деми, сажая Оливера к себе на колени, и лишь потому, что за него это хотела сделать Софи. – Что это вообще такое было? Ты пересмотрела фильмов о французской революции?
– Ну, знаешь ли, среди нас есть француженка, которой я хотела угодить и, мне подумалось, что для вас будет полезно перейти с рациона консерв и сухарей. – Женщина пожала плечами и вдруг бросила взгляд на мальчика, с которым, как ей показалось, своим выступлением резко оборвала все связи. – Скажи, ты правда испугался, когда я начала такой трудный разговор?
– Не знаю, я ничего не понял, но вы с Софи сказали много умных слов. – Оли с восторгом смотрел на подругу, что так умело парировала терминами, в смыслах которых он не сильно разбирался. – Вы поругались? Вас теперь нужно мирить?
– О, ну что ты, конечно нет. – Мария не переставала улыбаться, наблюдая за тем, как мальчик с любопытством разглядывает их, беспокойно дёргая бабочку на своей шее. – Но, если бы спор и случился, то правда осталась бы на Вашей стороне, Софи. Я понимаю вашу позицию оставаться вне политики и не без сожаления соглашаюсь со столь неприятным отказом, но надеюсь в дальнейшем избежать другого. – Она собралась с мыслями, протягивая ей руку со всей почтительностью. – Софи Диана Мур, для меня будет большой радостью принять Вас в своём доме. Конечно, вы нуждаетесь в неописуемой компенсации, что восполнит все Ваши потери, но случай Вашего возвращения отныне и впредь принято сохранять в тишине и тайне во избежание паники и безрассудств в народе. Деми уже поведал мне, что от материальной помощи вы отказались, однако прошу Вас, будьте уверены, что любые ваши нужды я с большой радостью покрою. Вы спасли нашего мальчика и даже больше – подарили нам нового. Мне никогда не отблагодарить Вас и не воздать нам по делам Вашим, но искренне надеюсь, что Вы согласитесь на то малое, что уже для всех вас готово. Софи Диана Мур, Дэймос Медчер и Оливер Беннедикт Миллер, примете ли вы дом под крышей, когда-то принадлежавший мне, но теперь и вам полностью, без исключений и пропусков?
– Приму. – Первым отозвался Деми, глубокомысленно кивая.
– И я. – Уверенно повторил за ним Оли.
– Мы примем. – Софи пожала руку, наконец решившись посмотреть Марии в глаза. Та просияла, понимая, что лучшая сделка её жизни претерпела грандиозный успех без роли в ней фамилии и влияния Медчеров. Деми в конечном итоге вернулся домой. Оливер с Софи вновь нашли его в том месте, о котором она мечтала с момента, как потеряла свой. Софи наконец добралась до Центра.
Глава 41.
Каждый час кто-то спрашивал, а кто-то отвечал. Каждый день что-то ломалось, и лишь зачем, чтобы после смены Софи это починила. Разговоры текли, словно потоки реки, разбиваясь о порог, где всякий входящий запинался несмотря на то, что администрация вывесела уберегающую их табличку и простелила вдоль кафеля жёлтую полосу. Выпечка с кофе, книги, повидавшие множество рук, и тёплый свет ламп в совсем крохотном местечке, куда Софи устроилась в тот же миг, как ступила в Центр. Единение покоя души и тяжёлой работы – странная смесь, которую она сама себе замешала за стойкой тёмного дерева с частыми сколами и царапинами, что прятались за салфетками точно так же, как шрам от стакана, что она как-то разбила о стол в своём родном доме. Что-то здесь неустанно пыталось напоминать ей о нём, но всё тщетно, ведь в груди давно перестала зиять дыра от потерь. Мама с папой мертвы, но траур прошёл. Они всегда любили Софи, и, сколько бы злые мысли не пытались убедить её в обратном, у них это никак не получалось. Они любили без причины. Софи полюбила в ответ, поняв, что они и были причиной.
Улицы не переставали сверкать ни тогда, когда Деми отводил Оли в школу, ни потом, когда Софи забирала его с подготовительных курсов. Время бежало, а людей становилось лишь больше. Больше, чем в Волоумане-а-Кали,
