СССР — Империя Добра - Сергей Кремлёв

Надеюсь, что письмо это дойдёт до Вас, и не теряю надежды увидеть Вас хотя бы с экрана.

В тот же день письмо поступило в особый сектор ЦК, то есть к секретарю Сталина Поскрёбышеву. И, судя по всему, Сталин его прочёл, потому что на письме есть подчёркивания красным карандашом, что на документе, адресованном Сталину, вряд ли кто-то стал бы делать, кроме самого адресата.

Экранизация романа Марка Твена была предпринята в 1942 году на киностудии «Союздетфильм» в Сталина-баде.

Немецкие танковые дивизии выходили в излучину Дона, рвались по выжженной летним солнцем степи к Сталинграду, штурмовали его, а гвардейцы-десантники генералов Родимцева и Жолудева стояли насмерть и гибли… Затем советские войска во второй половине ноября 1942 года начали контрнаступление, замкнули кольцо блокады Паулюса, взяли Паулюса в плен… А в далёком тыловом Сталинабаде на киноплёнке воплощалась в действие история Тома Кенти и принца Эдуарда…

Могло ли быть такое при якобы преступном режиме, о котором разглагольствуют нынешним «непуганым идиотам» нынешние антикоммунисты, так же как они это проделывали для прошлых «непуганых идиотов» на протяжении уже почти века?

В 1990 году некое «Товарищество русских художников» при содействии МПК «Вече» переиздало в Москве тонкую брошюрку монархиста Бориса Бразоля «Царствование императора Николая II в цифрах и фактах. Ответ клеветникам, расчленителям и русофобам».

Увы, сама эта брошюра была заполнена клеветой, начиная с того, что только в СССР Бразоль насчитал 60 миллионов «жертв коммунистической тирании». В тонкой книжице набралось очень много лжи — Бразоль то и дело выдавал желаемое за действительное. Так, по его словам, в Российской империи начальное образование с 1908 года было обязательным, хотя даже к 1913 году закон о всеобщем обучении издан не был, имелся лишь его проект — действительно 1908 года. Бюджетные расходы на народное образование, по Бразолю, составляли к 1913 году 160 миллионов рублей, и эта цифра была близка к действительной — Россия настолько отстала от ведущих капиталистических стран, что отсутствие минимально образованной народной массы грозило экономическим коллапсом, и старая Россия резко повышала государственные расходы на образование — с 34 миллионов рублей в 1900 году до 143 миллионов в 1913 году. Но за тот же период расходы на содержание полицейско-административного аппарата возросли со 151 миллиона рублей в год до 295 миллионов. При этом даже в 1913 году на нужды просвещения царские власти тратили на одного жителя в 2–3 раза меньше, чем в Германии, Англии, Бельгии и т. д. На образование крестьян во многих губерниях приходилось по 16–50 копеек на душу в год.

Для сравнения сообщу, что, по росписи государственного бюджета на 1913 год, последний царь России Николай II получал 16 миллионов на нужды Министерства Императорского двора, да ещё 4 миллиона 286 тысяч 895 рублей имел «на известное его императорскому величеству употребление».

Не знаю, насколько верили в россказни Бразоля образца 1958 года «русские художники» и МПК «Вече», издавшие их ещё в СССР в 1990 году тиражом 100 тысяч экземпляров. Вряд ли они думали, что изданием брошюры Бразоля сыграют на руку как раз расчленителям России и русофобам.

Но ведь сыграли!

Однажды немецкий писатель Томас Манн назвал антикоммунизм величайшей глупостью XX века. Сегодня можно сказать, что антикоммунизм и антисоветизм — это величайшая подлость XXI века.

Если не величайшее его преступление.

Глава 22. «Скорлупа Беззакония в океане Глупости»

Я НЕ ЗНАЮ автора блестящей формулы: «Скорлупа Беззакония плавает в океане Глупости», однако, наблюдая жизнь мира и собственного Отечества, вспоминаю её часто.

Увы!

К ней можно лишь прибавить, что «океан Глупости» питается «реками» социальной Подлости и государственной Измены.

В 1920 году в известной читателю книге «Россия во мгле» Герберт Уэллс, как будто провидя ельциноидных и «мемориаловидных» «обличителей» коммунистов, а заодно — и нынешних «россиянских» хозяев жизни, писал:

«Утверждать, что <…> злые коммунисты довели страну до её нынешнего бедственного положения и что свержение коммунистического строя молниеносно осчастливит всю Россию, — это значит извращать положение, сложившееся в мире, и толкать людей на неверные политические действия. Россия попала в теперешнюю беду вследствие <…> моральной и умственной неполноценности своей правящей и имущей верхушки… У правителей России не хватило ни ума, ни совести <…> перестать разорять страну и захватывать самые лакомые куски, вызывая у всех опасное недовольство, пока не пробил их час. Они правили и расточали, и грызлись между собой, и были так слепы, что до самой последней минуты не видели надвигающейся катастрофы…»

Как это всё напоминает нынешний день! И как это всё противоположно дням давним! Вот, в журнале «Вопросы истории», в номерах 1 и 2 за 2009 год, опубликованы воспоминания бывшего министра лёгкой промышленности СССР в 1965–1980 годах Николая Никифоровича Тарасова и бывшего начальника главка трикотажной и текстильно-галантерейной промышленности МЛП СССР с 1973 по 1990 год Софьи Николаевны Чупрыгиной.

Две судьбы, две биографии — разные, но схожие тем, что и министр, и его подчинённая были профессионалами высокого управленческого класса, а воспитаны они были Страной Добра. Крестьянский сын Тарасов родился в 1911 году в Подмосковье, Чупрыгина — в 1928 году в рабочей Туле. Оба окончили Московский текстильный институт, но если путь «зацепившего» царскую Россию Тарасова в вуз лежал после семи классов через школу ФЗУ (фабрично-заводская учёба), то дочь Страны Добра Чупрыгина поступила в МТИ сразу после школы, в 22 года его окончила ив 1950 году начала работать начальником смены на фабрике «Красная заря».

Воспоминания двух советских руководителей-текстильщиков ничем не отличаются от других подобных воспоминаний — люди дела рассказывают об эпохе Дела. Я выбрал эти воспоминания как раз потому, что они типичны. То, что и как вспоминает Тарасов, хорошо показывает, каким высоким по сравнению с сегодняшним днём был уровень толкового управленца в СССР и как постепенно их в СССР воспитывали и продвигали вверх — здесь сказывался ещё сталинский подход к воспитанию кадров.

А из воспоминаний С. Н. Чупрыгиной я приведу не те места, где говорится о нормальной работе, которая была для многих в СССР даже в брежневские времена нормой, а фрагмент из интервью Софьи Николаевны, относящийся к нынешнему времени разрушителей. Она дала его в феврале 2008 года:

«Сейчас почти все предприятия, работавшие в наше время в Москве, закрыты <…> <…> доля лёгкой промышленности в бюджете стала составлять меньше одного процента. В Москве сейчас предприятий легкой промышленности не осталось. Те, <…> которые работают сейчас, ничего не создают, они все покупают. Мы привозим из Белоруссии полотно и из него шьем. Трехгорная мануфактура заканчивает свое существование. Какие станки купили (в советское время. — С. К.) в Трехгорку! Какие ткани, какие полотна, какие комплекты постельные они делали!.. Предположим, могли закрыть предприятие, которое в Москву-реку спускает какие-то стоки. Московский трикотажный комбинат никакими стоками реку не загрязнял… Но ведь Трехгорная мануфактура — это бренд, который ни одна страна в мире ни за что бы не потеряла. Разве можно такое богатство терять?»

Оказывается — можно.

И не просто терять, а активно уничтожать!

И страна в мире нашлась, которая просто-таки со сладострастием отказывается от всех своих, говоря языком современным, «брендов», а по-русски — символов. И от государственных, и от культурных, и от исторических… Она и от самого своего названия отказалась! «Сбрендив» самым натуральным образом.

Тот же Московский трикотажный комбинат, в строительство которого Советская власть вложила огромные средства, стоит пустой — его выкупила строительная компания. Затем всех выгнали и хотели строить казино, но после запрета строительства в Москве игорных заведений всё заглохло. Теперь эта «строительная» компания пытается распродать помещения под офисы по частям, потому что целиком продать эту «частную собственность» не получается.

Ныне в столице страны Непуганых Идиотов, в Малом Саввинском переулке, успешно работает, по словам Софьи Николаевны Чупрыгиной, одно предприятие — «Московский шёлк». А работает потому, что на жаккардовых станках фабрики ткут все одеяния для служителей церкви! И вот уж этот просто-таки бредовый факт является для нынешних времён вполне «брендовым». Уж этот-то «бренд» «Россияния» терять не станет.

Впрочем, и «православный бренд» вряд ли сохранится надолго — до тех пор, пока само понятие «Россия» стараниями нынешних «хозяев жизни» не превратится из названия государства в предмет торговли, которым в бывшей России будут торговать на старом Арбате.