Доброе слово - Эва Бернардинова

Дважды они обошли зал в танце. В третий раз странный гость закружил Маркету как вихрь и топнул об пол. На глазах у всех гостей пол разверзся, и Маркета с кавалером слетели в эту дыру, как в могильную яму. Потом пол опять сомкнулся без следа.

С того дня пани Маркету не раз видали на прахатицких улочках: ровно в полночь она бродила по ним в своем хлебном платье. Если попадется ей ночной пешеход, она отломит кусок платья и просит:

— Съешь этот кусочек, и я успокоюсь.

Хоть была она кроткой и по-прежнему прекрасной, каждый в испуге шарахался от нее.

Но однажды забрел в Прахатице странствующий студент, столь страстный почитатель красы девиц и мужних жен, что страсть эта равно изводила его в полдень и в полночь. И случилось, что в полночь он сидел на краю фонтана на площади и под лютню пел под окнами, за которыми спала или жарко маялась чья-то краса.

Тут появилась пани Маркета. Подошла, сказала те же слова, что всегда говорила, и предложила студенту кусочек своего хлебного платья.

Изумленный студент отложил лютню прямо в фонтан, и она поплыла, словно лодка. Но просьбу пани Маркеты он не отверг.

— За ваш, пани, вечный покой и за недолгую радость для моих глаз! — И он стал отламывать кусок за куском от Маркетиного платья.

Наконец, он увидел Маркету такой, какой Адам видел Еву. Она же, прикрыв лишь то, что женщина может прикрыть двумя ладонями, сказала ему:

— Глазам твоим я желаю наслаждаться красой еще много лет, а тебе — сохранить добродетель хотя бы до завтра.

И ушла по той улочке, что зовется «Золотая дорожка».

Голодный желудок студента играючи переварил хлебное платье пани Маркеты, но воспоминание о ней не переставало терзать его душу. Пока назавтра его не осчастливила поцелуем некая прахатицкая панна.

Перевод Ю. Преснякова.

О льве и жене мыловара

В городе Писек занимался своим ремеслом мыловар Варыш. Над лавкой его висел цеховой знак мыловаров: жестяной лев со свечой в лапах. За лавкой был подвал, в котором Варыш варил мыло. Смрад в подвале стоял изрядный. А потому за подвалом был еще и подвальчик, где жена Варыша лила из воска свечи.

Пока свечи остывали, подвешенные к шнуру за фитиль, Варышова томилась бездельем. Однако ж со временем нашла она себе приятное занятие. На балкон дома, что напротив, выходило окно, а из окна выглядывал студент, учившийся на лесничего. Студент подолгу простаивал у окна, обмениваясь с мыловаршей любезными знаками.

Скользкое мыло наводит мыловаров на неспокойные мысли. Вот и Варыш то и дело отбегал от котла, чтобы присмотреть за добродетелью своей жены, отливавшей свечи. Но только Варышова всякий раз успевала подать студенту сигнал тревоги.

Как-то Варыш опять ворвался в подвальчик — и прямо к жене:

— Скажи, о чем ты думала только что?

Та и отвечала, чтобы вывернуться:

— Думала я о льве, что висит над нашей лавкой. Лапы у него крепкие, и много же в них, должно быть, силы.

Варыш поглядел вниз, на свой фартук, — и приуныл. Сам-то он был весь мягкий, как мякиной набитый. И взяла его ревность к жестяному цеховому льву.

— Вот я ему когти пообломаю и лапы велю обрубить! — выкрикнул он.

А Варышова ему на это, что с обкорнанным львом сраму не оберешься. Выбежали оба на улицу перед лавкой, да там и разругались. Варыш так и наскакивал на льва, а Варышова не давала до него дотянуться. Все же мыловарша настояла на своем, и лев остался как был.

Оставила она Варыша в мыловарне, пусть, мол, задыхается в щелочной вони, а сама пошла лить свечи. При этом, распаленная спором, она вздыхала так сильно, что студент услышал ее и вышел на балкон. Желая утешить мыловаршу, он негромко ее окликнул:

— Представьте себе, пани, будто я вас поцеловал.

Отвечает ему Варышова:

— Поцелуй этот жжет, словно воск, брызнувший из ковша.

Студент осмелел и воскликнул:

— Представьте себе, пани, что я вас обнял.

Варышова вздохнула:

— Я чувствую, бока мои тают, словно эта свеча.

Тут распахнулись двери, а в них стоит мыловар Варыш со вдовой Ледецкой. Ледецкая была старая карга, трижды пересохшая, четырех мужьев пережившая. В ту пору она донашивала траур по четвертому.

— Вдове свеча нужна, покойника своего помянуть, — говорит мыловар. — А в лавке нет подходящего товару.

Не успел он договорить, как Ледецкая вцепилась в свечу, что держала в руках мыловарша.

— Вот эта мне годится.

Сунула Варышовой три крейцера и ушла.

Уже свечерело, когда вдова Ледецкая поставила овечку перед портретом четвертого своего покойничка. Чиркнула спичкой, зажгла фитиль и говорит:

— Я бы тебе и лилию принесла, но она бы увяла по дороге от скорби.

Пока она говорила, огонек разгорелся. Тут заиграли в пламени свечи краски, замелькали фигуры. И увидала вдова мыловаршу со студентом, как они милуются у него в каморке.

Ужаснулась вдова Ледецкая. Не глядя на поздний час, подалась прямиком к дому мыловара. Костлявым вдовьим кулаком так ударила по льву, что тот задребезжал.

Зевая, вышел на порог сонный мыловар:

— Что случилось? Уж не сел ли красный петух на мою крышу?

— Скорее аист на нее сядет, если ты не поспешишь со мною, — цыкнула на неге вдова Ледецкая и, обуреваемая добродетелью, задами повела Варыша к дому студента.

Только они свернули за угол, как лев, висевший над лавкой, сорвался и упал на тротуар. Но недолго он там лежал. Неуклюже сделал он первый шаг, потом другой, а в третий раз он уже шагнул уверенно. Выронив из лап свечку, лев побежал, но не тем путем, как та парочка.

Вдова с мыловаром подзадержались, потому что мыловара одолела одышка. Когда они пришли к дому студента, вдова Ледецкая ткнула перстом:

— За теми дверьми ты узнаешь, отчего я тебя разбудила.

Варыш приотворил дверь — из нее выглянул лев и зарычал. Мыловара чуть удар не хватил.

— Так ради этого ты меня вытащила из постели, сумасбродная ты вдова?

Однако Ледецкой до того не терпелось застичь Варышову за грехом, что она сама открыла двери. Тут вышел из них лев, и вдова со страху выскочила из своих башмаков.

Варыш рассмеялся, но Ледецкая прикрикнула на него:

— Дурень, ведь здесь ты застал бы свою жену. Ну, не беда. Если ты не застанешь ее дома в постели — чем не доказательство?

Мыловар Варыш разогнался домой, а за ним эта вдова Ледецкая.

А вскоре после них из дома выходит лев. На спине