Пуритане - Джек Кавано

— Я хочу сделать признание, — сказал Элиот. — Поскольку теперь я живу среди вас, вы должны это знать.

— Что за признание?

— Я убийца, — произнес Элиот.

Послышался общий вздох. Именно этому Элиот в свое время учил Энди. «Признайся им в том, что совершил нечто ужасное».

— В прошлом году я убил человека на дороге из Тивертона в Эденфорд. Я не хотел убивать его, но он набросился на меня и мне пришлось защищаться. Об этом никто не знает. — И Элиот заплакал.

— Если позволите! — поднялся Дэвид Купер. — Я приехал из Эденфорда. Я знал убитого. Это было очень жестокое убийство. Совсем не похоже на самозащиту.

Казалось, Элиот потрясен и едва владеет собой. Его безумные глаза побелели от страха.

— Я ничего не знал об этом! Честное слово! — Теперь он рыдал вовсю. — Он напал на меня с ножом и повалил на землю. Еще немного, и он вонзил бы в меня нож, но я успел ударить его камнем в лицо. Мы были одни! Я бросил его посреди дороги. Честное слово, я не лгу!

Вперед вышел Джон Винтроп. Он обратился к Дэвиду Куперу:

— Возможно ли, что над телом надругался кто-то другой?

Купер покачал головой:

— Не знаю. Когда мы обнаружили труп Элкинса (так звали убитого), с момента его смерти прошло несколько дней.

— Есть ли еще какие-либо сведения, которые позволяют усомниться в показаниях этого человека? Элкинс был грабителем?

— Он служил главным садовником у лорда Честерфилда.

— Убитый отличался добрым нравом?

— Нет. Он был грубым человеком с сомнительной репутацией.

Винтроп обратился к Элиоту:

— Если никто ничего не знал, почему ты решил рассказать об этом?

Шмыгая носом, Элиот ответил:

— Воспоминания об этом страшном дне не дают мне покоя.

В беседу вступил его преподобие Хиггинсон:

— Ты покаялся в этом перед Господом?

Элиот слабо улыбнулся и вытер нос.

— Да, конечно, — сказал он. — Если тот день и принес мне что-то хорошее, то это надежду на спасение, — Элиот посмотрел на Энди. — Меня вдохновил его пример.

Все оглянулись на Энди Моргана.

— Мы оба работали на Лода, — продолжал Элиот. — Я увидел, что казнь Кристофера Мэтьюза сделала Энди другим человеком. Епископ и король были готовы дать ему все, что он пожелает. Но Энди отказался от этого! Я не мог понять, почему. Потом я узнал, как изменилась жизнь Энди Моргана, и понял, что хочу быть таким же. Я молил Иисуса стать моим Спасителем. Я порвал с епископом и убежал. Лод продолжает меня преследовать. Если он найдет меня, мне грозит смерть. Сейчас я хочу лишь одного: поселиться в тихом, спокойном месте и служить Всевышнему. Но я понял, что мне нельзя здесь оставаться. Я убил человека. Я недостоин жить среди таких, как вы. На следующем же корабле я вернусь, в Англию, и пусть Господь, если может, защитит меня от епископа Лода.

Внутри у Энди все кипело. Это был старый проверенный трюк. Сначала признаться в преступлении, потом заявить, что ты недостоин жить среди тех, кто тебя окружает, намекнуть, что покидаешь их, после чего они начинают умолять тебя остаться. По глазам присутствующих было видно, что сейчас так и случится.

— Он лжет! — закричал Энди. — Он хладнокровно убил Шубала Элкинса. Он продолжает работать на епископа Лода. Он приехал сюда, чтобы уничтожить поселение!

Как только он сказал это, то понял, что совершил ошибку, подыграв Элиоту. «Если ты признался, они будут защищать тебя, — говорил ему Элиот. — Они будут стоять за тебя насмерть».

— Есть ли у вас какие-либо доказательства, господин Морган? — спросил Винтроп.

— Вчера Элиот сам заявил мне, что он приехал уничтожить колонию.

Элиот тотчас обратился к Энди со смиренным видом:

— Энди, зачем ты это делаешь? Почему ты говоришь неправду? Я считал тебя своим другом. Ведь я стал христианином благодаря тебе!

Винтроп продолжал спрашивать:

— Кто-нибудь слышал ваш разговор?

— Нет, — ответил Энди.

Элиот посмотрел на собравшихся:

— Бог свидетель, я не знаю, зачем Энди обвиняет меня в том, чего я не делал. Энди, я чем-то обидел тебя? Это из-за Дженни Мэтьюз? Если тебе неприятно, я не буду с ней встречаться.

— Вопрос остается открытым, — подытожил Винтроп. — Что делать с господином Веннером, пока его невиновность не доказана?

Поднялся Роджер Вильямс:

— В приватной беседе я уже говорил об этом и хочу повторить публично. Я знаю господина Веннера как истинно верующего христианина. За время, которое мы вместе провели на борту «Лайона», он показал себя глубоко порядочным человеком, искренне интересующимся вопросами веры. Я считаю, что пока за ним не замечено дурных поступков, совершенных на территории поселения, с нашей стороны будет несправедливо держать его под стражей. И даже если обнаружится самое худшее, что с того? Посмотрите на него!

Смиренный и подавленный, Элиот, понурив голову, стоял перед прихожанами.

— Господь не раз преображал людей. Не забывайте, чему учит нас Библия. Моисей был убийцей, и все же Господь избрал именно его, чтобы повести израильтян в Землю обетованную. Царь Давид был не только убийцей, но и прелюбодеем, тем не менее из-под его пера вышли лучшие псалмы и о нем говорит Господь: «…нашел Я мужа по сердцу Моему»[105]! Позволим же Господу проявить свое милосердие к этому юноше, а когда узнаем подлинные обстоятельства происшедшего, мы сможем решить все спорные вопросы, касающиеся данного преступления.

Прихожане решили последовать совету Вильямса. Никто из колонистов не мог обвинить Элиота в дурном поведении, и он остался на свободе. После того как обсуждение было закончено, Элиота обступили колонисты. Все наперебой восхищались его мужественным признанием и уговаривали остаться в Бостоне. Они обещали вместе с ним молиться за Энди, чтобы Бог простил ему ревность. Дженни Мэтьюз стояла рядом с Элиотом, держа его за руку.

Энди слышал, что речь шла и о нем. Кое-кто припомнил, как Энди и Дженни вместе ходили гулять в лес, как девушка не отходила от него с того момента, когда они сошли на берег, как он построил дом для сестер. Неудивительно, что молодой человек возненавидел Элиота — ведь он потерял из-за него Дженни.

Энди остался в одиночестве. Толпившиеся вокруг Элиота старались держаться от Энди подальше. Он повернулся, чтобы уйти, но его окликнули.

В окружении целой свиты к нему с распростертыми объятьями подошел Элиот Веннер.

— Я прощаю тебя, брат, — сказал он. — Я буду молиться, чтобы мы стали друзьями, — и, склонившись к самому уху Энди, шепнул: — Ты не сможешь мне помешать.

Кто-то догнал Энди. Он поднял глаза и увидел Дэвида Купера.

— Этот спектакль мне знаком, — сказал сапожник. — Нечто подобное я уже видел в Эденфорде.

— Он сам меня этому учил. — Энди взглянул на Купера. — Вы ему не верите?

— Скажем так, теперь я знаю, что могу доверять тебе.

Энди остановился.

— Спасибо. Мне сейчас это очень нужно.

— Так Элиот заявил тебе, что он намерен уничтожить колонию?

— Да, вчера, когда я посоветовал ему держаться подальше от Дженни.

— Что он собирается делать?

— Не знаю.

Сапожник вздохнул.

— Похоже, у нас проблема.

— Я надеюсь, что он сам себя выдаст, — сказал Энди.

— Каким образом? — спросил сапожник.

— Элиот жесток и необуздан. Ему будет тяжело долго притворяться примерным христианином. Наступает момент, когда ему нужно выпустить пар, и он пускается во все тяжкие. Он пьет, волочится за женщинами… и еще, — Энди помолчал, — он любит убивать.

— Шубал Элкинс, — сказал сапожник.

Энди кивнул.

Как Энди и ожидал, Дженни страшно рассердилась.

— Как ты мог такое сказать?! — кричала она.

Это произошло в тот же день, после «покаяния» Элиота. Разговора было не избежать, и Энди отправился к сестрам Мэтьюз. Любой ценой он должен был убедить Дженни не встречаться с Элиотом.

— Я знаю его лучше тебя! — уговаривал ее Энди. Он расположился рядом с очагом. Перед ним стояла Дженни, разгневанная и готовая заплакать. Нелл сидела на скамье у стола, спиной к столу и лицом к сестре и Энди.

— Ты говоришь про прежнего Элиота! Он стал другим!

— Дженни, прошу тебя, поверь мне. Элиот сказал мне, что его единственная цель — сделать тебе больно и расквитаться со мной. Поэтому он здесь. Его раскаяние, его смирение — все это спектакль! Он опасен!

Дженни расплакалась.

— Он добрый и благородный, — тихо сказала она. — Всю жизнь с ним дурно обращались из-за того, что он был беден и некрасив, но теперь это в прошлом. Он стал другим.

— Ничто не изменилось! Все это сплошная игра! — воскликнул Энди.

— В Эденфорде точно так же думали о тебе! — закричала в ответ Дженни. — Только я поверила тебе! А теперь я верю Элиоту! Ты заблуждаешься на его счет, и я докажу тебе это!