Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920 - Жорж Садуль

В 1912 году в Бразилии, в Сао-Пауло, возникла крупная „Бразильская кинематографическая компания” (ССВ) с капиталом в 5 млн. пезо. Общество владело 18 кинотеатрами в Сао-Пауло, Сантосе, Рио, Минасе и пускало в прокат по Бразилии фильмы производства кинофирм „Патэ”, „Гомон”, „Эклер”, „Чинес”, „Паскуали”, „Савойя”, „Милано”, „Вайтаграф”, „Любин”, Эссеней” и других.

Главный конкурент общества Стаффа де Рио был агентом „Нордиска” и „Италы”. Большая часть программ состояла из французских и американских фильмов, на втором месте стояли итальянские и датские…

Годом позднее Гектор де Суза писал в „Сине-журнале” о положении бразильского кинопроката:

„За исключением нескольких больших городов, нигде нет театров, достойных этого названия. Вот почему бразильский народ, живой, любознательный, восторженный, увлекся кинематографом — это развлечение в его характере. Итак, никакого соперничества между театром и кино. В таких больших городах, как Рио и Сао-Пауло, есть первоклассные кинозалы, переполненные богатой, элегантной публикой, кинематографы есть также почти во всех менее значительных городах и во множестве деревень по берегам океана в районе Амазонки”[231].

Сао-Пауло, главный центр кинопроката, был в 1915 году городом, где вышел первый бразильский фильм „Неведение” режиссера Капелларо.

В Аргентине кинопрокат развивался тоже стремительно; первая аргентинская картина была поставлена итальянцем Марио Галло в 1908 году[232]; это мелодрама („Расстрел Доррего”), в основе которой лежит эпизод из гражданской войны 1860 года; ее постановщик, бывший ресторанный тапер, снял несколько картин. Первый фильм пользовался таким успехом, что кинопрокатчик Хулио Альсина выпустил три фильма по сюжетам, взятым из историиБразилии[233], а под руководством Марио Галло — режиссера, сценариста, оператора, декоратора — снимались картины в патриотическом духе: „Камилла ОТорман”, „Хуан Морейра”, „Низина” („Tierra baja”), „Битва при Майпо”, „Сражение при Сан-Лоренцо”, „Национальный гимн”.В таких фильмах („Гражданская смерть” по Джакометти и „Сельская кавалерия”) дебютировал итальянский актер, совершавший турне, неаполитанец Джованни Грассо (позже исполнитель одной из главных ролей в итальянском фильме „Затерянные во мраке”).

В 1912 году другой итальянец, Эмилио Перуцци, выпустил „характерную” картину с живописными костюмами — „Под солнцем пампасов”, а в 1913 году третий итальянец, бывший оператор Аттилио Липицци, экранизировал нашумевшую пьесу „Прибой”, затем режиссировал многометражный патриотический фильм „Федерация или смерть”, который обошелся в значительную сумму — 17 тыс. пезо, зато дал 200 тыс. пезо прибыли. Аргентинская кинематография в дальнейшем, очевидно, продолжала обращаться к сюжетам из национальной истории, тогда как Соединенные Штаты, вытесняя французские фильмы, захватывали экраны страны.

В Перу „Международная кинематографическая компания”, основанная в 1899 году X. Арменгелом, собиралась в 1913 году открыть большой роскошный кинотеатр в Лиме и, очевидно, трестировала и производство и прокат. В Чили в 1917 году кинопрокат был в расцвете, американские комические фильмы пользовались там большим успехом. На Кубе в 1907 году еще до появления американских фильмов, в пору, когда французская кинематография монополизировала все программы, пытались организовать трест кинопроката. Но ни в одном из этих испано-американских государств не было, по-видимому, национальной кинопродукции, как и в Мексике, в которой происходили глубокие социальные сдвиги. Ни в одной из стран Америки, за исключением Аргентины, кинопроизводство до конца мировой войны не получило настоящего развития, не считая, разумеется, Соединенных Штатов. Кинематография, как и многие другие отрасли промышленности, осталась монополией США и некоторых европейских государств.

Глава XXXII

АМЕРИКА ВСТУПАЕТ В ВОЙНУ

В течение всего XIX столетия политика Соединенных Штатов основывалась главным образом на доктрине Монро, изложенной в 1823 году пятым президентом и сформулированной в словах: „Америка — для американцев”, и запрещавшей европейцам вмешиваться в дела Нового света и в то же время ограничивавшей американскую внешнеполитическую активность на других континентах.

Как уже было сказано, в 1896 году могущественный американский капитализм на выборах в президенты Мак Кинли продемонстрировал свою решимость впредь вторгаться в дела всего мира.

„Экспансия развивалась быстро после удачной войны с Испанией (1898). США последовательно захватили Гавайские острова (1898), Порто-Рико, Филиппины и Гуам, два острова Самоа… и земли вдоль Панамского канала (1903); затем был фактически установлен протекторат над Кубой (1904), Гаити (1915) и Никарагуа (1916); наконец… проводилась политика экономического захвата Южной Америки.

Одновременно Соединенные Штаты помогли Европе подавить в Китае восстание боксеров (1900)… Во время русско-японской войны Рузвельт вмешался, чтобы остановить внешнеполитический прогресс Японии. И, наконец, США, не без колебаний, вмешались в европейские политические дела и согласились участвовать в конференции в Алхесирасе, посвященной вопросу о Марокко (1906)”[234].

Итак, XX век отмечен вступлением Соединенных Штатов в политические дела мира. Но раздавались голоса против этой политики экспансии. И даже среди „интервенционистов” наметилось два течения: одни устремляли свои взоры в сторону Атлантики, другие — в район Тихого океана. Первые стояли за активное вмешательство в европейские дела, вторые стремились к экспансиям на Дальнем Востоке и к колониальным экспедициям.

2 августа 1914 года сразу же поставило Америку перед проблемами мира и войны. Со времени окончания гражданской войны американцы не воевали и предприняли гораздо меньше экспедиций в колонии, чем французы или итальянцы за этот же период. Америка любила разыгрывать роль поборницы мира. Владелец крупных заводов, изготовляющих пушки, Корнеджи из стального треста в 1908 году вложил 10 млн. долл. в американское общество мира…

В начале европейской войны „американцы были встревожены и ошеломлены. Когда президент Вильсон официально объявлял об американском нейтралитете, он обращался ко всей нации, а когда он советовал сохранять не только нейтралитет в действии, но и нейтралитет в мыслях, он выражал чувства большинства американцев”[235].

Но движение за участие в войне мало-помалу росло. Шла речь об угрозе немецкого вторжения в Америку и в район Тихого океана в случае, если Германия одержит победу и укрепит свои позиции с помощью подводной войны, самым трагическим эпизодом которой явилось торпедирование „Лузитании”. Впрочем, официальное объявление нейтралитета не помешало Америке вести с союзниками крупную торговлю оружием.

„Американский народ ссудил Англию и Францию громадными суммами. Американская промышленность быстро приспособилась к франко-английским военным нуждам и поставляла огромное количество винтовок, снарядов и других боеприпасов, получая огромные прибыли. Американские банки финансировали союзные державы, устраивали для них займы и предоставляли им американские кредиты. Сельское хозяйство США, выйдя из острого кризиса, перенесенного им перед войной, нашло во Франции и Англии готовые и очень выгодные рынки для сбыта хлопка, пшеницы и свиней. Зато торговля с Центральной Европой сводилась к нулю”[236].

Колоссальные прибыли, полученные от войны без участия в ней, усилили „пацифизм” некоторых американских промышленников и банкиров, которые, как всегда, хотели загребать жар чужими руками и осуществлять твердую панамериканскую и паназиатскую политику.

Такое стремление особенно наглядно продемонстрировал Генри Форд— владелец автомобильного завода в Детройте, предпринявший в 1915 году нашумевший крестовый поход за мир[237], который привел его в Норвегию. И мы видели, как финансовые круги, поддерживавшие фирму „Трайэнгл”, поощряли пацифизм в некоторых кинокартинах, например в „Цивилизации” и „Нетерпимости”.

Сторонники такого „изоляционизма” считали естественным и обычным делом вооруженное или невооруженное вмешательство США в дела Латинской Америки. Больше всего славе Дугласа Фербенкса послужила последняя кинокартина производства „Трайэнгла” — „Американец”, где он с присущим ему благодушием подавляет вооруженное восстание в Южной Америке. Еще в 1915 году Дуглас в фильме „Ягненок”, который принес первый большой успех фирме „Трайэнгл”, вразумлял мексиканских революционеров. Знаменательно, что „Ягненок” вышел в свет за несколько месяцев до военного рейда по мексиканской земле, совершенного генералом Першингом против партизан Панчо Вильи. В картинах других фирм вмешательство интервентов носило уже более явный характер, свидетельство тому — фильм выпуска фирмы „Любин” „Восстание” (1916):