Фаза боя - Владимир Добряков

Брункас налепил на плечо Сергея приличного размера лепёшку. Он накладывает на неё руки. Между растопыренных пальцев видно, что белая субстанция в центре наливается розовым. И от этого центра в стороны разбегаются ломанные как молнии нити или лучики. Центральное пятно темнеет, лучиков-прожилок становится больше. Постепенно розовеет вся белая лепёшка. На лбу колдуна выступает пот.

—Ой! — тихо вскрикивает Лена.

—Молчи! — тихо, но властно шепчет Брункас.

И тут я вижу то, что уже заметила своим профессиональным глазом Лена. Центральное пятно вспухает и из него медленно выползает наконечник стрелы.

—Забери его, — говорит Брункас. — Теперь можешь ойкать сколько хочешь.

Он счищает с плеча Сергея окровавленную лепёшку и снова вытирает выступившую кровь пучком мха-сфагнума. Из остатков белой массы Брункас мастерит вторую лепёшку и тщательно заклеивает рану. Из котла, висящего над очагом, колдун набирает в чистую чашку горячую воду, всыпает в неё какие-то снадобья, размешивает и процеживает. Затем он за подбородок приподнимает голову Сергея и даёт ему выпить из этой чашки. Странно, но наш товарищ, находящийся без сознания, послушно выпивает всю чашку и снова утыкается лицом в скамейку.

—Унесите его наверх, — говорит Брункас и идёт вперёд, показывая дорогу.

Мы относим Сергея в горницу на втором этаже и укладываем его на постель. Брункас кладёт свою руку Сергею на лоб, другой рукой берёт его за запястье и около минуты молчит.

—Завтра он встанет здоровым, — говорит колдун. — А пока пусть спит. Не беспокойте его.

Перед тем как выйти из горницы, Лена производит с Сергеем те же манипуляции, что и Брункас. Пожав плечами, она говорит:

—Он действительно завтра встанет здоровым. Абсолютно нет ни следов повышенной температуры, ни малейшей лихорадки. А и то, и другое в таких случаях неминуемо. Как ему это удалось, не пойму.

—И не поймёшь, — неожиданно отзывается Брункас по-русски. — Ты, я вижу, тоже понимаешь во врачевании. Но у тебя свои средства, а у меня свои. Я в твоих не сомневаюсь, но и ты не сомневайся в моих. Но не проси у меня объяснений.

—Это тайна?

—Никакой тайны здесь нет. Если ты будешь рассказывать мне о своих средствах, я не пойму. И наоборот. Ты сама знаешь, легче сделать, чем объяснить. И искусство врачевания постигается годами.

—Согласна. Я не буду просить объяснений. Раз взялся лечить, лечи. А я буду помогать, если нужно.

—А ничего больше не нужно. Завтра он встанет здоровым. Только плечо еще будет два или три дня чесаться.

—Феноменально! — Лена с восхищением качает головой. Мы с Леной закрываем дверь горницы и спускаемся на первый этаж. Там колдун Брункас с помощью Наташи уже накрывает на стол. Жареное мясо, рыба, квашеная капуста и кувшины с пивом. Я на мгновение задумываюсь, как нам обращаться к колдуну. Полагаю, что он не столько колдун, сколько ученый человек. Ведь у змеи он взял только две капли яда, а не шесть. И вряд ли в целительную мазь он добавлял толченых тараканов.

—Отец Брункас, — говорю я, когда мы усаживаемся за стол, — вы и русский язык знаете?

—Я знаю все языки, на которых здесь разговаривают. А руссы жили неподалёку отсюда к полуночи, пока их не вытеснили туртаны. А вы разве из руссов?

—Нет, мы пришли издалека.

—То-то я смотрю. На руссов вы не похожи, а говорите на их языке. И шлемы на вас, и оружие, как у туртанов. Но и на них вы не похожи.

—И то и другое мы сняли с убитых.

—Вы убили шестерых туртанов?

—Вообще-то, мы убили их больше. Но лишние комплекты оружия и доспехов нам были ни к чему.

—Так вот почему эти собачьи дети гнались за вами.

—Я смотрю, вы их не очень-то любите.

—А за что их любить? Налетели, как саранча. И ведут себя, как саранча. Где ни пройдут, голое место остаётся. И порядки свои собачьи устанавливают. То, что они людей из десятка сёл в одно сгоняют, это еще полбеды. Понятно и то, что эти большие сёла они окружили своими кордонами и никому без охраны никуда отлучаться не позволяют. Это я понять могу. Не оправдать, а понять, поймите правильно. А вот то, что они женщин отделили от мужчин и что дети не знают своих родителей и тоже живут отдельно и им запрещено учиться грамоте, убей меня, не понимаю. То, что они всех кузнецов казнили, тоже не понимаю. И совсем уж не могу понять, зачем они разрушили все водяные мельницы и заставляют строить ветряки.

Мы с Леной переглядываемся. Из всего сказанного становится ясно, что здесь вовсю стараются «прорабы перестройки». А туртаны — это их наёмники, исполнители их воли. Везде одно и то же. А Брункас продолжает:

—Они и нас, колдунов, истребить хотели. Даже разорили несколько скитов. Но мы оказались им не по зубам. Такого страху на них напустили, что они наши скиты теперь стараются обходить подальше.

—А каких страхов вы на них напустили? — интересуется Лена.

—Когда они захотели мой скит разорить, я загнал сотню туртанов в трясину. Там они все и остались. Двоих только я отпустил, чтобы другим рассказали. Так они не поняли и снова ко мне в гости пошли. Тогда я вокруг них лес запалил. Опять одного отпустил. Это уже подействовало. Больше они ко мне не суются. А мой сосед, Вилнар, тот сделал так, что они начали друг в друга из своих луков стрелять. А когда стрелы кончились, начали на мечах рубиться.

Мы с Леной снова переглядываемся. Это уже сильно напоминает нам противоборство с «прорабами перестройки» Фазы биологической цивилизации. Только вот смогут ли местные колдуны так же успешно защищаться, когда за них возьмутся не наёмники, а сами «прорабы»? А они рано или поздно возьмутся.

Брункас, помолчав, говорит:

—А вот вам лучше пересидеть несколько дней у меня. Если бы я убил десяток-другой туртанов, они бы только зубами от злости поскрипели бы. А вы — другое дело. Вам они этого не простят. Они еще долго будут рыскать по округе, пока не решат, что вы ушли куда-нибудь далеко, покинули эти края. А чтобы не сидеть здесь взаперти, вам надо переодеться, как одеваются местные жители. Если вас встретят туртаны, скажете, что вы у меня кого-то лечили и теперь отрабатываете долг. Это они позволяют. Живите здесь, сколько вам потребуется. Хлебом, молоком и пивом я вас обеспечу. А уж мясо и рыба, — Брункас усмехается, — ваша забота. Думаю, кто сумел одолеть нескольких туртанов, сумеют добыть оленя, кабана или птицу.

Брункас показывает нам помещения для ночлега, потом проводит нас в кладовую. Там мы подбираем себе по размерам одежду и обувь. Она не отличается разнообразием: белые рубахи с широкими рукавами, украшенные красной, голубой или зелёной вышивкой. Верхняя одежда представляет что-то вроде мешка с широкими вырезами на шее и плечах. Правда, «мешки» эти сделаны из хорошего полотна светло-серого цвета и по краям вырезов также украшены вышивкой. «Мешок» доходит до колен, но движений не стесняет, так как имеет разрезы почти до пояса.

На ноги положено натянуть короткие чулки (или длинные гольфы) тонкой вязки, чуть выше колен, светло-серого, белого или желтого цвета. Чулки эти крепятся на ногах, чтобы не сползали, шнурками. В качестве обуви нам предлагается что-то вроде тапочек из мягкой кожи, крепящихся шнурками на лодыжках. Тапочки эти черные, желтые или белые.

Стоит ли говорить, что Лена выбирает себе белые чулки и тапочки, а рубаху и «мешок» с вышивкой голубого цвета?

Когда на другой день мы собираемся на первом этаже, где Лена уже сварила кофе, а колдун Брункас выставил из печи большой горшок с кашей, к нам присоединяется Сергей. Выражение лица у него такое, словно он никак не может понять, что с ним произошло и где он находится. Впечатление такое, что он, по его мнению, видит сон и пытается проснуться. Изо всех сил пытается проснуться, но у него это никак не получается. Он механически ест вкусную, обильно приправленную маслом, рассыпчатую и горячую пшенную кашу и диким взором оглядывается по сторонам. Поблагодарив Лену за кружку кофе, он подсаживается поближе ко мне и шепотом спрашивает:

—Андрей, я что, вчера был ранен?

—И довольно серьёзно, — так же шепотом отвечаю я.

—Насколько серьёзно?

—Во всяком случае, Лена продержала бы тебя в постели не менее двух дней.

—А я сколько пролежал?

—Вечер и ночь.

Сергей смотрит на меня с откровенным недоверием. Он хорошо знает возможности Лены и то, как быстро она залечивает раны и излечивает от различных болезней. И то, что Лена после такой раны продержала бы его в постели не менее двух дней, а он… Или Андрей, которому он привык доверять без оглядки, на этот раз просто изволит шутить?

—Нет, Серёжа, я не шучу. Тебя ранили вчера. Стрела вошла в левое плечо. И вошла довольно глубоко. Рана была тяжелая и опасная. Я сам вчера не поверил, что сегодня ты встанешь на ноги и будешь здоров.

—И кто же меня так здорово вылечил?

—Наш хозяин. Колдун Брункас. Вон тот старец.