Всем смертям назло - Вадим Давыдов

Я хорошо понимаю, а лучше сказать, чувствую – ждать больше нельзя. Нельзя потому, что невозможно сделать счастливыми других, если ты сам – несчастен. Я знаю: мы оба – и ты, и я – в долгу перед ним. Мы обязаны сделать всё для того, чтобы они были вместе – Гур и Рэйчел.

Я знаю, почему Гур и Рэйчел не могли увидеться до сих пор. Я знаю, ты – пилот, истребитель, отважный, умелый – настоящий герой. Откуда я это знаю? Очень просто: ведь Гур – твой наставник. Ты не можешь быть другим, вот и всё. И я знаю, как важно солдату, чтобы его возвращения из боя ждали с нетерпением, чтобы желали ему от всей души – вернуться с победой. Я знаю, как важно, чтобы солдата ждала с войны жена или подруга. Я знаю – Рэйчел делает это сейчас, ведь она – твоя сестра, самый близкий, родной тебе человек, и поэтому думает, что не может приехать сюда. Но это неправильно, и ты не можешь этого не понимать. Я прошу тебя, Эндрю: отпусти, пожалуйста, Рэйчел, и разреши мне ждать тебя – вместо неё. Я умею делать это очень хорошо, ведь мой отец – военный, капитан корабля, и я знаю, что такое – ждать близкого человека и жить ожиданием встречи. Я стану тебя ждать – до самого конца войны, и клянусь тебе – если ты согласишься, тебе никогда не придётся жалеть об этом. Ведь немецкий фашизм – наш общий враг, и в войне против Гитлера мы обязательно будем сражаться плечом к плечу. И обязательно победим.

Я посылаю тебе свою фотографию – может быть, она поможет тебе принять решение, которое для меня очень важно. Конечно, ты, наверное, знаешь многих девушек, которые гораздо красивее меня и находятся рядом с тобой, в Англии, в Лондоне. Но если никто из них ещё не сказал тебе, что будет ждать тебя с войны – я хочу сделать это первой, сама. И если я буду ждать тебя – мы обязательно встретимся.

Я очень долго не решалась тебе написать и долго думала: что я должна сказать, чтобы ты понял, как важно то, о чём я пишу? А потом я догадалась. Я разговаривала с людьми – десятками, сотнями людей, которые живут в нашем городе, куда Гур приехал всего лишь несколько месяцев назад. И я поняла: если бы я рассказала им, этим людям, каждому из них, о письме, которое сейчас пишу, то все они с огромной радостью попросили бы тебя о том же самом, о чём прошу я. И так поступили бы все люди, которым когда-нибудь довелось встречаться с Гуром. И вместо этого листочка ты получил бы целый, наверное, огромный вагон бумаги с подписями всех этих людей. Я не знаю, сколько на самом деле этих людей в других городах нашей страны. Почему-то я уверена, что их многие, многие тысячи. И это письмо мне поклялся передать тебе ещё один человек, который обязан Гуру не только жизнью, но и всем остальным, самым дорогим, что у него есть.

Я понимаю – идёт война, и почта работает плохо, а может быть, не работает или не станет работать совсем. Но это нисколько не страшно: ты можешь быть абсолютно спокоен – для того, чтобы ждать твоего возвращения с войны, мне вовсе не требуются слова, обещания и клятвы. Если я буду знать: ты согласился, этого будет достаточно. Я хочу, чтобы ты знал: когда ты отправишься в бой, у тебя будет как будто два сердца – твоё собственное и моё. И с нами – с тобой и со мной – ничего не случится.

С надеждой на твой ответ и грядущую встречу, Даша».

Тэдди отложил письмо и, чувствуя, как в горле сейчас взорвётся колючий комок, посмотрел на фото незнакомой девушки. Даша. Даша, подумал он. Какое чудесное имя. Как будет полное? Дарья? Этого просто не может быть. Гур, я понял. Я всё сделаю, Даша. Всё, как ты говоришь.

— Кто она, Рэйчел?! — Тэдди едва успел подхватить письмо, выскользнувшее из её пальцев. — Что с тобой? Тебе нехорошо?

— Нехорошо?! — печально улыбнулась Рэйчел. — Боже мой, нехорошо… Бедная, бедная девочка. Она думает, будто всё так просто…

— А разве нет?

— Нет, Тэдди. Нет.

— Тогда расскажи. Сейчас же.

— Я не могу. Не имею права. Только, если Гур разрешит. Если Джейк разрешит. Когда он разрешит.

— Я князь или не князь? — тихо спросил Тэдди, и в его голосе Рэйчел вдруг услышала какую-то новую ноту. — Я хочу, чтобы ты немедленно связалась с ним. Я должен знать. Мне надоели эти средневековые тайны.

— Это уже не средневековье, дорогой, — покачала головой Рэйчел. — Это современность. Ужасная, страшная эпоха, доставшаяся нам – одна на всех.

— Я еду к полковнику Уайтлингу, — Тэдди поднялся. — Немедленно.

— Зачем?!

— Попрошу отпуск по семейным обстоятельствам. Мы едем в Москву. Как только будут готовы визы.

— Тэдди. Это мальчишество. Во-первых. Во-вторых, ты не можешь подвергать риску многолетний труд сотен, тысяч людей. Слишком многое поставлено на карту. Слишком многое – если не всё.

— Тебе придётся рассказать мне это самое «всё», Рэйчел, — прищурился – так знакомо – Тэдди. Господи Боже, подумала она, да что же это такое?! Столько лет я не могу избавиться от чувства, что Тэдди – не мой брат, а… его сын. Немыслимо. — Я слушаю тебя – очень внимательно.

В конце концов, подумала Рэйчел, я всё равно должна сказать. И Гитлер всё равно нападёт на Россию – возможно, даже в этом году. И тогда… Нет. Всё уже изменилось. Уже.

— Хорошо. Пожалуйста, сядь. Это не слишком короткая история.

Она ожидала, что Тэдди как-нибудь отреагирует на её рассказ. А вместо этого – он сидел и, как завороженный, смотрел на фотографию этой чудесной, чудесной русской девочки.

— Тэдди?! Ты слышишь меня?

— Конечно, слышу, Рэйчел, — Тэдди оторвал взгляд от фото. — Я всё слышал – и всё понял. И я понял ещё одну очень важную вещь, Рэйчел. Теперь я решаю, что правильно. И я решаю – время пришло. Вызови, пожалуйста, Вадима Викентьевича и объясни, что случилось. Я хочу поговорить с Гуром – по телеграфу, или как там ещё это происходит. Немедленно, как только я вернусь от полковника Уайтлинга.

«Мой любезный друг, дорогой брат и кузен,

Надеюсь, ваша сестра уже объяснила вам, почему я обращаюсь к вам именно так, а не иначе, а если нет – полагаю, она сделает это в самое ближайшее время. Мне доложили – по моему приказу докладывать тотчас же обо всём, что с вами происходит, — о вашей просьбе предоставить вам отпуск по семейным обстоятельствам. Разумеется, вы его уже получили, и не две недели, а столько, сколько вам необходимо для того, чтобы исполнить ваше предназначение. Я всей душой молюсь нашему Господу за вас и успех вашей миссии в Москве. Я верю – удача будет сопутствовать вам во всём так же, как сопутствовала вам в бою. Мне радостно думать, что и тогда, когда всё свершится в соответствии с Его волей, я по-прежнему смогу назвать себя вашим преданным другом, кузеном и братом.

Все эти годы для меня было огромной честью знать, что вы считаете меня своим монархом. Я верю: за все эти годы мне удавалось соответствовать этому высокому званию, которого я всеми силами стремлюсь быть достойным – быть настоящим монархом для всех британцев и всех, кто нуждается в моём покровительстве и защите. Я думаю, и поэтому тоже могу обратиться к вам, мой любезный друг, мой дорогой брат и кузен, с единственной, но очень важной просьбой. Она такова. Когда вы будете беседовать с господином Иосифом Сталиным, передайте ему, пожалуйста: Британская Империя как никогда прежде желает прочного и вечного союза с великой державой – Россией, которую господину Сталину удалось создать, воскресить из небытия. Передайте ему: я преклоняюсь перед его волей и целеустремлённостью. Без сомнения, он – один из величайших людей нашей эпохи.

Желаю вам, мой друг и брат, счастья и удачи. Да хранит Господь и Пресвятая Дева вас и вашу сестру, которую я искренне и горячо люблю и которую всегда, как и вас, буду рад видеть и числить среди своих друзей.

Ваш преданный друг, брат и кузен,

Дэвид Виндзор».

Тэдди сложил письмо короля и кивнул. Значит, всё правильно. Так – правильно.

Сталиноморск. Март 1941 г

Гурьев, наклонив голову к левому плечу, смотрел на Дашу. И улыбался.

— Что?

— Дивушко ты, — он вздохнул. Такое ощущение, будто я нахожусь прямо на острие бойка, который вот-вот врежется в капсюль, подумал Гурьев. Такое ощущение, что мне это даже нравится. — Настоящее дивушко. Высочайшей, чистейшей пробы. И как же тебя угораздило?

— Что? — краснея, спросила девушка. — Что-нибудь случилось?

— Ага, — кивнул Гурьев. — Дашенька, а ты такие слова знаешь: политика, стратегия, равновесие сил, баланс интересов? Международные отношения? Война?

— Да.

— Считаешь, что это всё выеденного яйца не стоит – лишь бы миленький Гур мог обнимать свою ненаглядную Рэйчел?

— Да. Считаю. — Даша уже поняла: он знает. Сейчас начнётся… Ну и пусть. Ну и пусть! Я за него тоже отвечаю, — значит, имею право!