Ария - Дженнифер Хартманн

Она остановилась, не выпуская пальто из рук, и повернулась ко мне с пронзительной ясностью в глазах.

– Я боюсь не за себя, – призналась она. – Я боюсь за тебя.

– Это нелепо, – заскрежетал я зубами. – И ты это знаешь.

Она же знает?

Она выглядела чертовски убежденной.

– Ноа, ты пожалеешь об этом. Так будет лучше.

– Комбс, я взрослый мужик. Я готов пойти на этот риск.

Вот только она не была риском. Я еще никогда и ни в чем так не был уверен в своей жизни.

– Это из-за Девона? – уязвленно спросил я, руки сжались в кулаки. – У тебя все еще остались к нему чувства?

Челси просунула руки в рукава, ее волосы рассыпались по плечам.

– Нет. С Девоном все кончено.

– У тебя есть чувства ко мне?

Она остановилась, встретившись своими глазами с моими. Ни минуты не колеблясь, она прошептала:

– Да. И очень сильные.

Я осторожно приблизился к ней, как будто любое резкое движение могло ее спугнуть.

– Тогда перестань наказывать себя.

Ее глаза наполнились слезами, когда она едва заметно качнула головой.

– Я слишком сильно забочусь о тебе, чтобы позволить тебе страдать. Я яд… болезнь.

– Это слова психопата, жестокого насильника, а не твои. И уж точно, черт возьми, не мои. Ты должна в это поверить.

Челси на мгновение задумалась, ее глаза заблестели от предоставленной возможности. На долю секунды появилась надежда – появилось будущее.

Спагетти ждали, когда мы их съедим.

– Дай нам шанс, – тихо взмолился я.

Но надежда рассеялась, когда Челси застегнула пальто и бросила на меня извиняющийся взгляд.

– Ноа, мне так жаль. Но это для твоего же блага.

Не выходи за эту дверь.

Звук захлопывающейся двери эхом разнесся по дому. Это не просто закрылась входная дверь – закрылись двери ко всему, что, как я думал, могло бы быть.

Внутри меня забурлил гнев. Неверие охватило меня.

– Черт! – выпалил я, пересекая гостиную и влетая в кухню, по пути сбив инвалидное кресло. Я схватил тарелки со стола и выбросил их в мусорное ведро вместе. Вылив остатки шампанского в раковину, я выбросил бутылку, поморщившись, когда стекло ударилось о тарелки.

Я все еще чувствовал ее присутствие. Все еще чувствовал вкус ее фруктового бальзама для губ.

Сделав успокаивающий вдох, я вернулся в гостиную, чувствуя безысходность и поражение.

Я как раз собирался подняться по лестнице, когда с грохотом распахнулась входная дверь.

В дом вошла насквозь промокшая Челси, ее волосы прилипли к щекам и лбу. Я замер: мое внимание было приковано к ней, пока она медленно приближалась ко мне. Наши взгляды встретились. Ее глаза были дикими и безрассудными, когда она стянула с себя пальто и позволила ему упасть на пол.

– Что ты… – Мой вопрос затих на ее губах, когда она резко сократила расстояние между нами.

Она излучала неистовую страсть, а ее движения были полны отчаяния. Я распахнул губы, позволяя ей ворваться в мой рот. Наши языки сплелись в танце, и мы оба застонали. Ее руки были повсюду: дергали меня за волосы, обхватывали мое лицо, пробирались под футболку. Мое тело завибрировало, когда кончики ее пальцев заскользили по моему животу.

Я отступил назад, и она последовала за мной – наши ноги неловко наступали друг на друга, наши губы все еще были слиты воедино. Нащупав край дивана, я повалился на него, и Челси тут же оседлала меня, потянувшись к краям рубашки.

Я схватил ее за руку, и мы встретились взглядами. Мы оба тяжело дышали, в нас плескалось желание. Удерживая ее горячий взгляд, я перенесся назад во времени – в ту ночь на Манхэттене. Ночь, когда я был полностью настроен саботировать ее отношения с Девоном. Моей целью было навсегда вычеркнуть ее из наших жизней.

Вместо этого она открыла мне свою душу в гостиничном номере и тем самым пробралась в мое сердце. Она засела глубоко внутри и не уходила.

Я никогда не забуду, каким измученным был ее взгляд, когда она раскрывала мне свои самые мрачные секреты. Никогда не забуду, как ощущалось ее тело, когда она заползла ко мне на колени и заставила посмотреть на нее: по-настоящему увидеть ее.

И я это сделал.

Я видел ее изломанные части и несравненную красоту.

В тот момент она оставила на мне свою метку, которой суждено было превратиться в неизгладимый шрам.

Прямо сейчас мы были в том же положении: Челси сидела у меня на коленях, и в ее глазах цвета морской волны было то же выражение, что и тогда. Не было более совершенной метафоры, чем эта: глаза Челси были океаном. Спокойным и в то же время бурным. Обширным и полным жизни. Таинственным.

Опасным в самом прекрасном смысле этого слова.

Челси наклонилась ко мне, пока наши носы не соприкоснулись. Ее пальцы исчезли под моей футболкой, и она закрыла глаза, обдавая меня теплом своего дыхания. Я провел руками по ее рукам, стягивая кардиган с ее плеч. Капли дождя стекали по ее ключицам, исчезая в ложбинке между грудей. Ее мокрые волосы пытались остудить вспыхнувший жар между нами.

– Ноа…

Мое имя тихим шепотом сорвалось с ее губ. Я обнял ее за талию, прижимая ближе к себе, пока моя эрекция не оказалась прямо у нее между бедер. Она издала тихий стон и резко вдохнула. Ее тело двигалось в попытках еще сильнее потереться об меня.

– Ноа… – повторила она. – Ты… ты действительно имел это в виду?

Я знал, о чем она говорит.

Конечно же, я знал.

Наклонившись вперед, я перебросил ее волосы через плечо и принялся расцеловывать ключицу, поднимаясь вверх по шее и покусывая мочку уха. Она извивалась у меня на коленях, выгибая спину. Ее руки изо всех сил сжали мою футболку. Проведя пальцами по ее позвоночнику, я прижал ее еще ближе и хрипло прошептал ей на ухо:

– Да.

Челси замерла: ее тело стало неподвижным, а дыхание – быстрым и прерывистым. Прошло несколько секунд молчания, прежде чем она отстранилась и посмотрела на меня с ошеломленным выражением. Я обхватил ее лицо здоровой рукой, большой палец прошелся по ее щеке. Она со вздохом расслабилась, затем наклонилась и выдохнула мне в губы свой ответ:

– Я тоже тебя люблю.

Настала моя очередь замереть.

Мои глаза расширились, внутри все переворачивалось от неверия, и я крепче сжал ее щеку.

– Челси… – произнес я, принявшись поглаживать ее по затылку, пальцы впились в ее волосы. Слова были неуловимы, поэтому