Между Сциллой и Харибдой - Бронислава Антоновна Вонсович

— Если мои успехи были результатом её магии… — криво улыбнулся он. — Знаешь, я почему-то полностью тебе верю. Теперь чувствую, что ты не она.

— Чувствуешь, что я чужая, — понятливо кивнула я.

— Напротив, чувствую, что ты на той же волне, что и я, — неожиданно ответил он. — Той Кате было очень сложно объяснить некоторые вещи. Получается, что двум своим пациентам я не смогу помочь.

— Саша, а вот тут ты не прав. Я точно не знаю, какие клятвы привязываются к душе, но чувствую, что смогу поделиться знаниями Эрилейских, пока ты формально мой муж. Разумеется, при условии, что ты дашь клятву передавать знания только внутри семьи. Я не уверена, что это сработает, но мы попробуем, потому что ты — маг.

— Тогда мне невыгодно с тобой разводиться, — невесело усмехнулся он. — Кстати, получается, она тоже могла меня обучить, но не захотела? Как-то дико понимать, что был всего лишь игрушкой для другого человека.

— Если тебя это утешит, могу сказать, что Эстефания тебя по-своему любила. А что она старательно разрушала твою жизнь, так это потому, что Сиятельные иначе не могут.

— Сиятельные — это кто? Ты всё говоришь: «Сиятельные», а чем они отличаются от обычных людей?

— Вот этим? — Я засияла так, что на кухне стало светло как днём, полюбовалась на ошарашенное лицо «мужа» и притушила свет, вернувшись до обычного сияния, которое не так резало глаза, но как раз и служило отличием Сиятельных от обычного человека. — Но это лишь внешнее проявление.

Я подумала, достала бутылку коньяка и щедро плеснула нам обоим. Какой чай? Чай нас сейчас не спасёт, нужно что-то покрепче, чтобы залить потрясение.

Глава 39

Говорили мы с мужем долго, пока я не почувствовала, что отключаюсь. Саша благородно уступил мне супружескую кровать, а сам отправился спать на диване. А я ухнула в сон, как в омут, втайне ожидая встретить там Рауля.

Почему я на это надеялась? Даже не знаю, ведь прекрасно знала, что расстояние, через которое маг может вломиться в чужой сон, ограничено. Если Теодоро после потери Сиятельности не смог бы достучаться до адресата в Теофрении, то как Рауль доберётся до другого мира? Но незаконченная фраза Альбы о том, что Рауль что-то хотел мне передать, подарила надежду, что он что-то придумает. Но он не навестил меня во сне, и утром я проснулась необычайно расстроенной.

Пришлось заставить себя трезво посмотреть на жизнь, тем более что пары коньяка, выпитого вчера под разговор, к утру полностью выветрились вместе с оставшимися иллюзиями. Зачем я Раулю? Мы с ним познакомились, когда я была в теле юной мурицийской аристократки. Даже если я ему нравилась, то для него моя душа была неотделима от тела Эстефании, он воспринимал их в комплекте и вряд ли перенесёт свои чувства на девушку с совсем другой внешностью, да ещё и старше на восемь лет. Тех препятствий, что стояли между нами, теперь не было, зато появились другие, куда более непреодолимые.

Странным образом принятие новой реальности меня успокоило, и я начала обдумывать, как теперь заново обустраиваться в этом мире. Эстефания словно мстя мне за что-то, последовательно уничтожала всё, что относилось к моей прошлой жизни. Пожалуй, я бы не рискнула пока подойти даже к сестре, не говоря уж о подругах, тайны которых Эстефания сделала всеобщим достоянием. Даже если удастся доказать, что это сделано не мной, трещина в отношениях всё равно останется. О том, чтобы вернуться на прежнюю работу, тоже можно было не думать — сомневаюсь, что они теперь согласятся даже положительный отзыв на меня оставить. По итогу я была сейчас в точности в такой же ситуации, как при попадании в Мурицию, за тем исключением, что у меня не было герцогских драгоценностей, которые можно продать для повышения уровня жизни. Можно было, конечно, продать вещи Эстефании, но у меня чесались руки отнести их на помойку, и я решила не отказывать себе в этой мелочи.

— Екатерина Васильевна, доброго утречка. — Вошедшая домработница напоминала сестёр Риос, служивших экономками у Эрилейских. Только не в варианте противостояния, а в варианте подлизывания. По их образу и подобию наверняка и подбиралась. — Как ваше самочувствие?

— Прекрасно, Елена, прекрасно, — ответила я, чувствуя некоторое неудобство от того, что она обращается ко мне по имени-отчеству, а я только по имени. Но менять манеру общения сейчас всё равно что рассказывать направо-налево о случившемся. А это чревато: если не отправят в психиатрическую клинику, то загребут на опыты. — Александр Дмитриевич ещё не ушёл?

То, что мы спали по отдельности, она наверняка отметила, так что скрывать смысла не было. Но удивляться домработнице было не с чего: если Катя злилась, то всегда отправляла Сашу ночевать на диван.

— Он даже ещё не позавтракал. — Она позволила себя улыбку. — Вас ожидает, Екатерина Васильевна.

Несмотря на показную доброжелательность, она точно была не на моей стороне. Точнее, не на стороне той, с кем она раньше общалась. Зато Саше она симпатизировала. Но сегодня здесь она в любом случае была лишней.

— Спасибо, Елена. Этот день у вас свободный. Вы можете уйти прямо сейчас.

— Но как же?.. — растерялась она. — У меня свободный день был только вчера, и…

— На вашей зарплате это не отразится, — поняла я её беспокойство. — Можете уйти прямо сейчас.

— Но завтрак, Екатерина Васильевна?..

— Мы разберёмся сами.

Не знаю, что она подумала — скорее всего, что мы собираемся мириться и свидетели нам не нужны — но из квартиры она исчезла с волшебной скоростью, и мы опять остались вдвоём с Сашей. Смотрел он на меня странно и первое, что спросил:

— Мне вчера всё это не почудилось?

— Ты про магию? — усмехнулась я. — Увы, нет. Могу ещё что-нибудь показать, а лучше не будем маяться дурью. Позавтракаем, начнём заниматься, потом напишем заявление на развод, вернёмся и продолжим заниматься.

— Я должен обязательно побывать в клинике. Зачем разводиться прямо сейчас? — неожиданно спросил он. — Как моя жена, ты имеешь определённый вес в обществе и определённый доход. А так и идти тебе некуда, честно говоря.

Это было так, но в Сашину клинику