Расстрелянный парламент - Анатолий Грешневиков

Записал при свечах выступление депутата Николая Павлова: «…В госдепартаменте США взволновались. Переворот, на который отводилось три дня, никак не закончится. И вот они пытаются провести такой вариант: возвращение к нулевой позиции… Съезд устоял от подкупа, и от грубого политического нажима. Мы должны устоять и перед этим компромиссом… Ибо любая уступка в данном случае антиконституционна и приведет к еще худшим последствиям».

Смелое выступление Павлова поддержали и на баррикадах. Когда я подошел к костру, то меня предупредили, чтобы мы не предавали ополченцев, не шли на компромисс с Ельциным. Все были за Павлова, ему верили, потому и дежурили день и ночь.

Руцкой сообщил, что ночью к нему поступила трижды проверенная информация: в здание готовится проникновение группы вооруженных людей, чтобы из окна Дома Советов убить двух-трех милиционеров из оцепления – это станет поводом и сигналом к штурму парламента.

По словам Руцкого, Ельцин неоднократно находился в раздумье – подписывать ли распоряжение о штурме.

На баррикадах недоумевают: зачем омоновцы целую неделю избивают людей? Хватит, мол, того, что отключили свет, воду, тепло, связь, окружили безоружных спиралью Бруно. Сделали в центре Москвы фашистский концлагерь. А тут еще жестокие избиения! Неужели мало?! Такой вопрос задали и мне.

Я был уверен, что это избиение идет согласно одному сценарию. Президентской команде необходимо было довести людей до озлобления, чтобы затем двинуть этих избитых и агрессивно настроенных людей на мэрию… Пусть бьют стекла, уничтожают ларьки. Все по плану. Но ни один ларек не был сожжен и разорен. Ополченцы держались дисциплинированно.

А вот на мэрию пошли. Поддались на провокацию. ОМОН нарочно стрелял в демонстрантов – и те не выдержали, захватили мэрию.

После неудачного психологического давления, желания посеять в наших рядах страх и панику, ельцинисты перешли к угрозам: если, убеждают нас, вы не хотите отвечать за то, что может произойти, – выходите.

Мы уже догадываемся, что может произойти. Сказал об этом и Полторанин, чтобы народ не удивлялся, если 4-го что-то произойдет…

Заместитель главного врача института им. Склифосовского сказал в телепередаче: за два дня до кровавых событий им была дана команда приготовить 300 коек для приема раненых.

И они приготовили койки.

Из книги Хасбулатова «Великая Российская трагедия»:

«Информация о подготовке к «решительным действиям», иначе говоря, к штурму Парламента, поступила ко мне рано утром 29 сентября. Один из сотрудников Департамента охраны привел ко мне 16-летнего парня, Игоря Н., его семья живет на одной площадке с не пожелавшим себя «засветить» офицером, который передал Игорю схему операций на ближайшие дни: с цифрами, временем, частями МВД, группами, штабами и т. д. Мы сопоставили с другими данными – сошлось…

Обрывки этой же информации о подготовке к «окончательному решению» просачивались и в прессу. «Правда» сообщила о «спешных приготовлениях» в «Матросской тишине»: уплотняются камеры, заключенных о верхних этажей переводят вниз, коридоры тюрьмы нашпигованы «большим количеством атлетически сложенных молодцов в штатском».

Журналисты быстро поставили в известность и о совещании М. Полторанина с редакторами пропрезидентских газет, где им рекомендовано «правильно и спокойно» отнестись к тому, что произойдет 4 октября. Об этом, кстати, сообщили Санкт-Петербургское ТВ и «Правда».»

Встретил Равката Чеботаревского – бледного, расстроенного массовыми избиениями демонстрантов. Он сказал мне, что 2 октября еринцы начнут по приказу более жестоко избивать людей.

29 сентября Грачев отозвал свое интервью газете «Московские новости», в котором гарантировал неучастие армии в ликвидации Верховного Совета. Министерство обороны сразу же прекратило давать журналистам какую-либо информацию. Сам Грачев на несколько дней пропал из поля зрения общественности и прессы.

В Доме Советов появились неожиданно бумаги-ксерокопии с планами штурма, подготовленными будто бы в Кремле. У многих защитников эти бумаги вызывали сомнение… Руцкой приказал ополченцам не стрелять ни при каких провокациях и обстоятельствах.

Начальник московской милиции Панкратов признался, что знал о вооруженных провокациях, о спланированной акции по «захвату» мэрии и «штурму» Останкино.

Разрешение на митинг было получено заранее. И вдруг – отмена. ОМОН попытался разогнать людей, оттеснить их в сторону Крымского моста. Но это была лишь попытка…

Депутат Уражцев повел огромную массу людей (по-моему, их было более ста тысяч) на ОМОНовский заслон. С необыкновенной легкостью демонстранты прорвали заслон. Даже сами удивились. ОМОН дал себя разоружить. Никто не пытался рассеять, как это делалось всегда, толпу, никто не вызвал подкрепление, а оно находилось в трехстах метрах.

Специалисты утверждают: омоновцы у Крымского моста без всякого труда могли остановить любое количество людей. Не захотели. По сценарию надо было пропустить.

Не стали останавливать демонстрантов и у Белого дома. Вторая цепь омоновцев так же отступила, более того – убежала, побросав щиты и другое снаряжение. Другие спецподразделения сели в припасенные автобусы и спешно уехали. Это тоже было по плану-сценарию.

Журналисты говорят, что омоновцы бежали от демонстрантов так быстро, как никогда не бегали. Таким бегством они увлекали за собой людей, чтобы те поддались на провокацию и устремились к Белому дому и мэрии.

И вот мэрия в нескольких шагах от многотысячного митинга.

Чтобы пойти на штурм мэрии – нужен приказ, нужен план. Но у митингующих ничего подобного и в мыслях не было. Зато план был у президентской команды. Заключался он в простом… По народу стали стрелять из здания мэрии. И люди не могли сдержаться от ненависти, подобрали раненых и убитых – и пошли на штурм мэрии. Не мог удержаться и Руцкой, сыграли его военные качества, рядом убивали его единомышленников – и он отдал приказ – взять мэрию.

Операция по захвату мэрии уложилась в 4 минуты 20 секунд.

Мэрию нужно было сдать. И президентская команда ее сдала.

Интересно, что на пути следования ОМОН не поставил даже машины. Раньше ставили. И два дня назад их выставили со стороны метро «Баррикадная». А омоновские кордоны почему-то стояли только перед демонстрантами, на других улицах они вдруг были сняты до шествия. Удивительно!

Чтобы скрыть разработанный сценарий, руководство МВД скрывало факты бегства милиции. Но ведь есть тысяча свидетельств. Есть свидетельство, например, корреспондента Би-Би-Си Г. Нехорошева: «Омоновцы бегут, бросая вооружение и технику…»

Кстати, у здания мэрии наши защитники-ополченцы обнаружили 10–15 автомашин для перевозки омоновцев и несколько автобусов с ключами в замках зажигания. Как только мэрию взяли, так тут же в толпе провокаторы заговорили про «Останкино», возле Руцкого тоже появился человек, подталкивающий к походу на «Останкино».

Почему снято было оцепление со стороны Нового Арбата? Этот вопрос задавали многие мои коллеги. Милицию нарочно увели…

Позже начальник ГУВД объяснил этот поступок «передислокацией сил».

Время для этого было выбрано удачное. До 4 октября вся милицейская рать, как по команде, исчезла и спряталась. Но зато 4 октября их появилось в тысячи раз больше!

«Передислокация» еще 2 октября началась… Если уж честно говорить. В здании мэрии находилось около 5 тысячи вооруженных бойцов. Мы дважды заходили в те дни на переговоры в здание, видели этих бойцов. И вот 2 октября они вдруг разом, в огромном составе, исчезли. Исчезли до штурма парламента. И опять же, исчезли не просто так, а оставили в здании снайперское оружие, гранатометы!!! Не в панике же отступали, не для устрашения ополченцев оставляли оружие… Оставили согласно плану-сценарию. И, к сожалению, наши ополченцы попались в ловушку.

Стрельба из мэрии велась не только по демонстрантам, но и по окнам Дома Советов.

Из книги Хасбулатова «Великая Российская трагедия»:

«Обозленные люди бросились на штурм. Видимо, милиции был дан приказ уйти».

Отошел также и БТР, и демонстрантам противостояли лишь необученные еще новобранцы из дивизии им. Дзержинского, которые тут же сдались в «плен».

«Силовые» министры «Белого дома», из собственного опыта знающие, что такое провокация, безуспешно пытались на этом этапе приостановить развитие событий. Журналисты видели министра обороны Ачалова, бегущего куда-то по лестнице и кричащего в передатчик: «Министр обороны приказал никому ни при каких обстоятельствах не стрелять! Это провокация! Занять оборону согласно боевым расчетам!» Баранников, похоже, был настроен мрачно. Утверждают, что на ходу он выкрикивал: