Фея придёт под новый год (СИ) - Лакомка Ната

— Но я только что застал вас, когда вы умышляли что-то за моей спиной, — произнёс господин Тодеу, и теперь львиное рыканье в его голосе больше напоминало мурлыканье большого, но очень добродушного кота. — Признавайтесь, какие злые мысли одолевали вас, когда вы смотрели мне в спину?

— Что?.. — растерялась я.

Какие мысли? При чем тут — умышляла? Мы ведь говорили про Ванессу…

— Молчите? — господин Тодеу взял меня пальцем под подбородок, заставляя поднять голову. — Тогда, может, я расскажу? Какие мысли одолевали меня?

— Вряд ли стоит говорить об этом, — быстро ответила я, а сама уже закрывала глаза, понимая, что сейчас произойдёт.

Он поцеловал меня сначала осторожно и нежно, будто спрашивая разрешения. И я разрешила. Потому что мне очень хотелось попробовать на вкус его поцелуй. Я вдруг поняла, что очень давно мечтала об этом. Когда же такая мечта посетила меня в первый раз?..

Вкус поцелуя был сродни вкусу имбирного печенья — сладкий и терпкий, когда попробовав кусочек невозможно остановиться, и хочется ещё и ещё…

И я получила ещё кусочек этого волшебного лакомства, и ещё… Никогда я не думала, что мужские губы могут дарить такие сладостные ощущения. А может, дело не в губах, а в том, кто целует?..

Тут господин Тодеу оставил осторожность, губы его стали требовательными, жадными, он обнял меня за талию, притягивая к себе, и я тоже вдруг поняла, что кроме халата на нём ничего нет. И сейчас халат распахнулся, и моя ладонь каким-то волшебным образом легла на обнаженную мужскую грудь, поглаживая, наслаждаясь каменной твердостью мышц. А потом я так же легко обняла хозяина за шею, запустив пальцы ему в волосы, перебирая влажные, жесткие пряди.

Почему у него мокрые волосы?.. Ведь он не принимал ванну…

Это было последней отчётливой мыслью в моём сознании, а потом вокруг заколыхались серебряные волны, и золотая палуба закачалась под ногами.

Поцелуй становился всё головокружительнее, но мне не хотелось избавляться от этого головокружения. Наоборот, мне хотелось раствориться в нём, согреться в кольце сильных мужских рук, которые обнимали меня так крепко, так бережно — словно их владелец поймал птичку в силок и теперь боялся и упустить, и поранить.

Господин Тодеу оторвался от меня, и я услышала его низкий, рыкающий голос, который сейчас звучал немного хрипло, будто хозяину каждое слово давалось с трудом:

— Вот об этом я думал… Думал о вас, и тут вы появились… так некстати… или очень кстати…

— Всего лишь принесла вам чай, — ответила я шёпотом, позволяя господину Тодеу целовать меня в подбородок, в шею и ниже, и совсем не ужасаясь этому.

А ведь раньше мне казалось, стоит любому мужчине прикоснуться ко мне, и я сбегу, улечу в ужасе, но вот этот мужчина касался меня так близко, так интимно, и мне совсем не хотелось улетать от него.

— Вы принесли нам счастье, — поправил меня хозяин. — Принесли мне счастье…

Волшебство пропало, словно его и не было, и последних слов хватило, чтобы на смену головокружению пришла трезвая рассудительность.

— Остановитесь, — сказала я резко и оттолкнула господина Тодеу. — По-моему, кое-кто здесь сошел с ума, — я судорожными движениями убирала под чепец выбившиеся пряди, а сама думала: «Если кто и сошел с ума, то именно ты, Миэль! Забыла об осторожности, о тайне… обо всём забыла!..».

Я чувствовала, что хозяин на меня смотрит, но не могла заставить себя поднять на него глаза. Спасибо хоть, что больше не пытался меня обнять или поцеловать.

Поцеловать!..

Меня бросило в жар от одних воспоминаний о том безумстве, участницей которого я только что стала… или могла стать…

— Намекаете на меня? — спросил господин Тодеу негромко. — Что ж, вы правы. Рядом с вами недолго свихнуться.

— Это не моя вина, — быстро произнесла я, сильно и свирепо затягивая вязки чепца.

Да, самое время обвинить меня в том, что произошло. Я ворвалась в его комнату, застала голым, потом ещё кокетничала и позволяла себя целовать. Он обвинит меня, и будет прав. Потому что — какая красота!.. Браво, Миэль! Ты сделала всё, чтобы опозорить себя перед…

— Конечно, это не ваша вина, — услышала я голос хозяина. Он говорил угрюмо, но без злости. — Это я виноват. Простите меня.

Тут мне стало смешно, несмотря на опасность и неоднозначность ситуации.

— Такого больше не повториться, — подсказала я хозяину, тайком косясь на него.

Некоторое время он молчал, а потом сказал:

— Я постараюсь, чтобы такого больше не повторялось. Но это очень трудно, поверьте.

— Верю, — тут же отозвалась я.

Мои слова приободрили его, и он стремительно шагнул по направлению ко мне, теряя на ходу пояс от халата.

— Мне показалось, вам тоже нравилось… — начал хозяин, но я выставила вперёд ладони, приказывая ему остановиться.

— Оденьтесь, — попросила я дрожащим голосом, хотя и старалась говорить твёрдо. — Если кто-то зайдёт…

Господин Тодеу остановился и нахмурился, запахивая на себе халат.

— Если помните, — я глубоко вздохнула, призывая себя к спокойствию наедине с этим мужчиной, — мы разговаривали о вашей старшей дочери. Что вы решите с Ванессой? Разве ваша дочь не заслуживает права на любовь? И если вы считаете, что правильнее будет разлучить юных влюблённых, то почему до сих пор злитесь на госпожу Хизер? А ведь судя по вашим рассуждениям, она поступила совершенно правильно, выбрав в мужья не вас, а деньги.

Господин Тодеу внимательно посмотрел на меня, а потом пожал плечами, не делая больше попыток прикоснуться ко мне или заговорить о своих желаниях.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Вы уверены, что чувствам этого молокососа можно доверять?

— Да, уверена, — сказала я без колебаний.

— Но почему?

Этот простой вопрос оказался необычайно трудным для меня.

Я кусала губы, медля с ответом. Господин Тодеу поднял упавший пояс, туго подвязал халат, это немного меня успокоило, и я заговорила:

— В свою очередь спрошу: а вы были уверены в чувствах к Хизер?

Он еле заметно поморщился:

— Зачем вы опять о ней?

— Разве вы не любите её до сих пор?

Он опять пробормотал что-то про пресноводных моллюсков, со вздохом потёр лицо ладонями, а потом посмотрел на меня в упор:

— Нет, не люблю. Разлюбил давно и навсегда.

Я снова прикусила губу, на этот раз для того, чтобы скрыть улыбку. Пусть даже хозяин сознательно мне солгал, мне было приятно слышать, что у него нет никаких чувств к госпоже де Монтальви. Но следующие слова господина Тодеу обесценили маленькую победу.

— Разве это не доказывает, что юношеским чувствам нельзя доверять? — спросил он и добавил: — Когда-то мне казалось, что мир для меня — это Хизер. Но со временем выяснилось, что именно — казалось. А потом я встретил вас.

Он замолчал выжидающе, и я понимала, что лучше сделать вид, что я не расслышала последнюю фразу, но не смогла сдержаться и сказала:

— Потом вы встретили свою жену, госпожу Карину.

— Ну, сегодня просто вечер воспоминаний, — вздохнул он.

— Любовь к ней прошла так же быстро, как любовь к Хизер?

— Никакой любви не было, — господин Тодеу прошелся по комнате и остановился у окна, задумчиво забарабанив пальцами по стеклу. — Зачем вы спрашиваете о том, что было? Разве это важно? Сейчас для меня есть только вы.

Он опять вызывал меня на разговор о нас, но в настоящий момент для меня гораздо важнее было разобраться в прошлом хозяина. Тем более, что я знала — никаких нас не будет. Никогда.

— Вы женились на госпоже Карине без любви? — продолжала допытываться я. — Или она любила другого? Того самого… — я замолчала, не осмеливаясь продолжить — того самого, с которым её застали вы и Ванесса.

— Нет, не того самого, — ответил господин Тодеу с невеселым смешком. — И то, что я не любил свою жену, не мешало мне её уважать. Она была не слишком красивая, но для жены красота — не главное.