Волчьи игры - Людмила Астахова

От Амеретэт Веан тоже ничего не осталось, кроме полного гардероба нарядов и шкатулки с драгоценностями. Окровавленные куски плоти тщательно собрали в небольшой детский гроб, и на рассвете третьего дня Аластар собственноручно предал огню останки девушки.

В разгромленной опочивальне менялся прожженный и пропитанный кровью паркет, стеклились новые окна, спешно перебивались обои на стенах. Еще день-два, и ничто не напомнит о том, что в комнате жуткой смертью погибла юная женщина.

– Виртджорн, к вам его высочество Идгард, – доложил Талес.

По привычке он называл князя так, как принято на «Меллинтан».

– Пусть войдет.

Когда знаешь наперед и тему разговора, и аргументы оппонента, и собственные доводы – это лишает спор остроты ощущений. Что понадобилось сыну в неурочный час, Аластар прекрасно себе представлял. Внутренняя «кукольная» разведка Сины работает ничуть не хуже настоящей княжеской, а в некоторых вопросах, в основном – теоретических, дочь компетентнее его самого.

Идгард бесшумно впорхнул в кабинет, легко коснулся губами фамильного кольца Эсков на руке у отца, но устраиваться в кресле без приглашения не стал. Значит, разговор будет серьезным. Ну-ну.

– Давай сократим вводную часть, а также лирический пролог и сразу перейдем к сути проблемы, – предложил Аластар.

– Твой приговор – это ничем не оправданная жестокость, отец.

– Да, это так. Я хочу отвадить всех желающих возвыситься за счет судеб и жизней своих дочерей и сестер. Раз и навсегда положить конец порочной практике фаворитизма.

Наследник изобразил бровями предельное удивление.

– Казнив невиновных? Положим, Веан-старший еще тот мерзавец, но Силгунд-то при чем?

– Значит, против казни папаши не особенно возражаешь? – ухмыльнулся князь диллайн.

Однако Идгард на уловку не попался. Выдрессировала его Сина на совесть, ничего не попишешь.

– Возражаю, причем категорически.

– Прекрасно и спасибо. Теперь я знаю твое мнение, сын. Но приговор уже подписан.

– Отец!

– Да, я знаю. Моя жестокость тебе претит, и гнетет, и коробит, и мучит.

– Именно.

Аластар позволил себе вольность – откинулся на спинку кресла, вытянул ноги и посмотрел в окно. Словом, поступил как простой смертный, а не как механическая кукла. А за окном южный ветер гнал по синему-синему небу черно-серые тучи.

«Меллинтан, сейчас бы шагнуть на шканцы, сейчас бы стать возле рулевого и задать курс на Шанту», – думал диллайн, стараясь хоть на миг забыть о том, что от него ждут объяснений.

Совенок не отступится так просто, он никогда не пасовал перед таким препятствием, как воля отца.

– Ты вполне можешь официально объявить о своем несогласии. Это пойдет на пользу твоему образу.

Идгард отмахнулся от этих слов, как от назойливых мух.

– Мой образ тут ни при чем. Я не понимаю, почему ты так усиленно хочешь выставить себя перед обществом кровавым тираном и безжалостным убийцей.

Аластар насмешливо прищурился.

– Возможно, потому, что я такой и есть. Тиран и убийца. Одержимые Властью, получив вожделенное в полное владение, другими не бывают, да будет тебе известно.

– И все же почему Веаны?

Молодой человек попытался перехватить взглядом взгляд отца. Тщетно. Тот глядел за оконный переплет золотыми глазами с крошечной точкой зрачка. И молчал.

«Какое удивительное фамильное сходство, – думал князь. – Я спросил то же самое у Сины. А ведь она права – другого повода избавиться от этих алчных выскочек может не представиться. Надо пользоваться наилучшим моментом. Кстати, солнечная погода продержится еще несколько дней, ветер устойчивый, не слишком порывистый. Решено! Пока оппозиция ликует и строит планы, я выйду в море».

– Почему, спрашиваешь, Веаны? – резко спросил он. – О, тут все просто. Они оба возвысились за счет дочери и сестры, так почему бы им не разделить ее судьбу? По-честному было бы повесить только папашу, но оставлять в живых взрослого сына-мстителя не слишком дальновидно, не находишь? Поэтому на эшафот отправятся оба, а их участь послужит назиданием и предупреждением всем прочим.

– Не поможет. Скажут, что ты сбесился из-за отказа Джоны. Или того хуже – решил избавиться от надоевшей любовницы таким провокационным способом. О! – Идгарда озарило. – Ты искал очередной повод начать гонения на богатых выскочек и нашел его.

– В принципе так и есть. Имущество преступников будет конфисковано в пользу казны, а Веаны успели неплохо обогатиться за счет своего особого положения. Я вывел больших старых щук, но подросли молодые и успели поднакопить жирок. Но Амэ я не убивал. Ты хоть понимаешь, что на ее месте могла быть твоя мать?

Признаваться сыну и всему Файристу, что настоящая убийца оказалась настолько глупа, что стала марионеткой в руках заговорщиков, Аластару не хотелось категорически. Попахивает дешевой мелодрамой. Правда почти всегда такова – проста и незамысловата, как застиранная дырявая простыня. Сколько ни накрывай ее сверху атласами и шелками, а спать придется все равно на жестком. Посему за предложение Сины князь ухватился обеими руками. Коль дураки сами дают тебе оружие против них, то почему бы и не воспользоваться?

– Так найди настоящих преступников! Накажи тех, кто действительно виновен!

Аластар склонил голову к плечу и стал похож на хищную птицу.

– И найду. Вот тогда ты и весь Файрист узнаете, каким должен быть настоящий тиран и убийца. К слову, умри не Амэ, а Джона, твой любезный «дядюшка» Вилдайр залил бы кровью каждую пядь нашей земли во имя мести. Тебя это не смущает? Или дядюшке Вилдайру можно?

И это счастье, что покушались вовсе не на Джону. Амэ погибла из-за интриг папаши и братца, как это ни прискорбно. И если бы не совет умной дочери...

– Удар ниже пояса, отец.

– Значит, мы сегодня квиты, сын.

Эск встал, подошел к окну и демонстративно повернулся к наследнику спиной, давая понять – аудиенция закончена, и горе тому, кто осмелится продолжить бесполезный спор.

В такие моменты Идгарду казалось – еще мгновение, и отец шагнет вперед, сквозь стену, навстречу ветру и последнему полету бескрылого существа.

Умфрэйд эрна Хайнри

...Пестрые бока важенки вздымались и опадали, мощные задние ноги вязли в снегу, но почти загнанная оленуха все еще боролась. Умфрэйд одним великолепным прыжком взвилась над снежной равниной, на миг застыла, распластавшись в полете, вольная и неотвратимая, как стрела. Жаркий и густой запах добычи, ее борьбы и страха, заполнил ноздри волчицы, и в восторге дочь Морайг щелкнула клыками, уже почти...

– Ваше превосходительство! Эрна Хайнри!

Госпожа полковница распахнула глаза, в которых еще отражались бескрайние снега и сладкий бег по равнинам Оддэйна.