Моя скандальная няня - Сьюзен Хансен

Райан увидел одного очень известного киноактера, выходившего из ванной с двумя приятелями, вытиравшими ему нос.

— Они нюхали кокс, Сьюзи! Точно!

Я отказывалась верить в это, даже после рассказов Шейлы про кучки кокаина. Я не могла до конца свыкнуться с мыслью, что люди вокруг меня нюхают кокс в ванной комнате, в доме, где я живу.

Неожиданная встреча с Майклом сегодня вечером произвела на меня жуткое впечатление. Фактически я почти становлюсь параноиком, думая, что он, возможно, преследует меня. Я была очень рада, что он так рано ушел.

Борьба с Райаном при подготовке к вечеринке была последней каплей в чаше моего терпения: мы слишком разные. Даже несмотря на то, что я была не права относительно формы одежды. Я не могу отделаться от мысли, что мы движемся в разных направлениях. Кажется, самое лучшее, что я могу для него сделать, — это позволить ему уйти, с тем чтобы он смог найти кого-нибудь, кто примет его таким, каков он есть. Решительно нет никакого способа заставить меня восхищаться гонками грузовиков начинающегося в городе ралли. Я пытаюсь продолжать маскировать его аромат «плохого мальчика» дешевым одеколоном. Я знаю наверняка, что он устал, и ему надоели мои постоянные придирки и упреки, что он делает все не так.

Замечание для себя: достать книгу про женщин, которые слишком сильно любят, и найти главу, как избавиться от этого. И потом сделать это, раз и навсегда.

Второе примечание для себя: пойти и купить книгу, которую я видела вчера в ток-шоу. «Умная женщина/Глупый выбор: как найти «своего» мужчину и избежать «чужого».

Звонила Тэмми. Она только что вернулась из поездки в Аспен. Семья Салли встретилась за обедом с Овитцами, и она видела Делму и детей.

— Как они? Как дети? — дотошно выспрашивала я у нее подробности — вплоть до мельчайших деталей.

— Хорошо. Миссис Овитц сначала не узнала меня. А когда сообразила, кто я, посреди обеда ахнула: «Ох, так вы ее подруга!» — Тэмми усмехнулась. — Она указала на меня пальцем, как на грызуна — переносчика чумы. Дети в тревоге посмотрели на нее, потом на меня. Это выглядело так, будто она обнаружила, что я часть «мафии нянек», которая несет ответственность за все беды в Голливуде. «Эта Сьюзи, — сказала она, — просто бросила нас в трудную минуту!»

По словам Тэмми, уничижительные замечания продолжались, пока Салли и Алану не удалось направить беседу в другое русло. Как только они сели в автомобиль, Салли объяснила Тэмми, что они приняли приглашение на этот обед только по деловым соображениям. И извинилась за неприятный инцидент.

— Я уверена, что твоя подруга очень хорошая девушка, поскольку она помогла нам найти тебя, — сказала она.

Это хорошо объясняет, почему люди действительно очень любят Салли Филд.

22

Прощание

Я не могла бы работать и растить четверых детей без всей той помощи, которую мне оказывали.

В Голливуд приехала моя мама. С тех пор как она узнала, как хорошо Дени и Pea обращаются с ее дочерью, она стала их самой большой поклонницей. Она от корки до корки прочитывала свой любимый журнал «Пипл» в поисках любого упоминания о них, вырезая статьи. Я подтрунивала над ней, что настоящей причиной ее визита было увидеть их, а не меня. Однако в глубине души я знала, что даже если бы я была няней в Норт-Платте, Небраска, она бы все равно приехала, чтобы увидеться со мной. Просто такая она есть, моя мама. Но естественно, ее гораздо больше радовала перспектива познакомиться с моими знаменитыми хозяевами, чем приехать в гости к фермерам в глубинку.

Когда мы подошли к дверям «звездного» дома, я почувствовала незнакомое стремление защитить мою дорогую, сраженную звездами бедняжку. Мне захотелось обнять ее. Вместо этого, в качестве дочернего напутствия, я зашептала ей на ухо инструкции, чтобы не ставить меня в неловкое положение.

Pea встретила мою мать так, будто они были старыми друзьями. Никакой суеты, просто естественная теплота и мгновенно возникшие дружеские отношения. Не прошло и минуты, как мама стала более разговорчивой, почувствовав себя полностью в своей стихии. Было похоже, что одна мать разговаривает о детях с другой матерью. Pea сказала, что Дени с девочками в кабинете смотрят телевизор, и предложила нам заглянуть к ним. Дени лежал животом на ковре — один локоть под подбородком, в то время как свободной рукой он отпихивал разбойниц — они пытались залезть ему на спину.

— Дени, это моя мама.

Девочки тут же вскочили на ноги и поздоровались. Дени воскликнул:

— Да, привет!

Pea в дверях неодобрительно нахмурилась.

— Дени, это мать Сьюзи!

Он тут же вскочил и радостно заулыбался:

— Здрав-жела-мам-Сюзи! — И извинился: — Простите, простите. — Он протянул маме руку. — Мне послышалось «это Марайа», — обернулся он ко мне.

Мама была совершенно им очарована.

На следующее утро после приезда моей мамы Макс проснулся в пять утра, минута в минуту, и недовольно зашумел. Я побежала вниз — приготовить бутылочку с питанием. Он был милым, но спал неспокойно, и, когда ночью он запутывался в своей пижаме, я едва вытаскивала себя из постели, чтобы освободить его. Он спал совсем близко от меня, и каждый раз, когда он начинал возиться, я спросонья напрягалась, задаваясь вопросом, проснется ли он и успею ли я нагреть бутылочку прежде, чем он заплачет. Когда я в этот раз вернулась, он уже подавал слабые сигналы неудовольствия. Я взяла его на руки, села с ним в кресло и начала кормить. Выпив все, он задремал, и я положила его опять в кроватку.

Я лелеяла надежду поспать еще пару часов, однако только я уютно устроилась, как он опять начал волноваться. Я знала, что иногда он повозится немного, а потом засыпает, поэтому и не стала тут же подниматься. Вместо этого я сделала то, чего никогда не делала раньше, — прикрыла голову подушкой и игнорировала Макса несколько минут, надеясь, что он утихнет. Внезапно на меня упал луч света. Я открыла глаза. В дверях спальни стояла Pea.

— Почему Макс плачет? — Это прозвучало как обвинение.

— Я только что покормила его, — довольно глупо сказала я. — Думаю, он скоро заснет.

— Не думаю, что он засыпает, — возразила Pea, беря сына на руки.

Не сказав больше ни слова, она вышла с ребенком на руках. Я чувствовала себя отвратительно. Мало того, что Pea подумала, что я не забочусь о ее сыне, но в ту минуту она фактически была права. Я заботилась больше о своем сне, нежели о его. Мне было гадко. «Что это за няня, которая не обращает внимания, что рядом плачет ребенок? Ах да, британская», — мрачно утешила я себя.