Вредина для Чемпиона - Илона Шикова

– Лучше я тебя сам отвезу, – Алексей подходит ко мне ближе, останавливается напротив и дотрагивается пальцами до моего лица, проводя подушечками по щеке. – Просто довезу до дома и уеду. Не переживай, с твоим отцом встречаться у меня желания нет.

– Зато у меня есть! – я снова повышаю голос, однако мужчина не реагирует, продолжая стоять напротив меня. – Как же я его ненавижу!

– Ника, успокойся, – Леха пытается меня обнять, но я вырываюсь. – Сейчас не самое лучшее время для эмоций!

– Поехали! – разворачиваюсь к Леше спиной и направляюсь к двери, прижимая бумаги к груди. – Я могу это взять с собой? – интересуюсь у Пантелеймонова, повернув только голову назад, а он лишь дарит мне кривую ухмылку.

– Конечно. Мне-то они зачем теперь нужны? Только ты…

– Потом, Леха, – закрываю глаза и делаю глубокий вдох. – Я потом извинюсь и признаюсь, что была не права. Не уверена, что ты сможешь простить меня и моего папашу, но…

– Глупости не говори, – мужчина подхватывает мою шубу вместе с сумкой, про которые я напрочь забыла.

Мужчина движется за мной следом по лестнице, так как лифта дождаться у меня не хватает терпения, а после даже не прерывает молчания, уверенно управляя внедорожником. А я пытаюсь сконцентрировать свой гнев только на одном – сейчас мой отец заплатит за все мои пять лет страданий по его же вине!

Уже возле дома вылетаю из машины, даже не попрощавшись со своим спутником и ничего не сказав ему напоследок – мне просто безумно стыдно и за свое поведение, и за свое недоверие. Как я говорила раньше, извиняться буду позже.

Главное, чтобы Леха простил.

И впервые в жизни я залетаю в холл, встречаясь там с удивленной домработницей, и произношу фразу, которую обычно кричал мой отец:

– Где он?

Женщина стоит посреди огромного холла, немного опешив и от моего грозного рыка, и от моего не менее грозного вида. Впервые я себе позволяю разговаривать с ней в таком тоне, но мне сейчас все равно, что она думает по этому поводу.

Меня бесят все жители нашего дома. Завтра я приду в себя и буду действовать разумно, а пока верх берут эмоции, и нет желания их усмирять.

– Кто? – глаза женщины округляются и смотрят на меня с удивлением, а я наоборот закипаю от тупости и несообразительности людей.

– Отец! – все также рычу, не желая брать себя в руки.

Сейчас у меня есть лишь одно желание – порвать своего родителя на части, возможно, даже с братом за компанию, потому что на сто процентов уверена в причастности Стасика к афере нашего с ним папаши.

Возможно, братишка и не принимал активного участия, но точно был в курсе всего происходящего. И как-то забыл мне об этом поведать – растолковать, что к чему, наставить на путь истинный, как он умеет, а заодно вправить мозги на место. Но раз он этого не сделал, поэтому попадет сейчас под раздачу на пару с отцом.

– В кабинете, – домработница кивает и даже немного заикается, произнося слова очень тихо. – Вместе со Стасом.

– Отлично! – развожу руки в стороны, а после несусь прямиком к нужной двери, игнорируя удивленный взгляд женщины и ее довольно громкое в спину:

– Ника, что случилось?

Сейчас ты все услышишь, моя любимая домработница – уж я постараюсь, чтобы и две близ прилежащие улицы были в курсе наших проблем и семейных разборок. И ничто меня сейчас не остановит – ни тайфун, ни цунами, ни даже потоп с наводнением.

– Я тебя ненавижу! – ору прямо с порога, так как дверь в кабинет оказывается открытой настежь.

Отлично, значит не придется долго и нудно объясняться, так как отец, по ходу, слышал мои грозные рычания в холле. Папа хмурится, глядя на меня в упор, и даже всегда собранный и уравновешенный Стасик немного теряется при моем довольно эффектном появлении.

– Тон сбавь и объясни, что происходит! – отвечает отец не менее грозно, чем я пару минут назад.

– Какая муха тебя укусила, сестренка? – Стас пытается придать своему тону веселья, но под моим гневным взглядом резко меняется в лице и, как я понимаю, больше не собирается шутить.

– Я сейчас еще громкости прибавлю, чтобы до тебя наконец-то дошло, какой ты ублюдок! – ору, что есть мочи, глядя снова на отца, и начинаю резко перемещаться к нему, однако братишка вовремя реагирует.

Жаль, а я так хотела дать папаше в морду!

Стас ловит меня, не давая двигаться дальше, крепко удерживая за талию, а мне только и остается, что махать руками недалеко от физиономии своего родителя. Как же он меня сейчас дико раздражает!

– Угомонись! – отец встает с кресла, однако я все равно не ведусь. И останавливаться не собираюсь.

– На, почитай, – швыряю конверт, в который еще в машине сложила назад бумаги, на стол прямо перед его носом. – И скажи, что ты ни в чем не виноват. Отпусти меня! – последнюю фразу адресую брату, переводя на него взгляд. – Я спокойна.

– Не уверен, но… – начинает Стас, однако я его резко толкаю кулаками в грудь.

– Да отпусти, сказала!

Вырываюсь из плена мужских рук, снимаю шубу и швыряю ее на диван. Отец стоит на месте, как прикованный, не сводя взгляда с конверта. Вот даже интересно, какую чушь он сейчас начнет нести в свое оправдание? Да и стоит ли сейчас так низко опускаться, придумывая отмазки, чтобы выйти чистеньким из воды?

Однако он еще не знает, на что я способна!

– Это что? – папа наконец-то поднимает на меня глаза, продолжая стоять, как статуя.

– А ты почитай, – я подхожу к Стасу, который уже уселся на кресло возле журнального столика, выхватываю из его руки стакан с какой-то алкогольной хренью и делаю большой глоток.

Терпкая жидкость обжигает горло, но я на это даже не обращаю внимания. Немного кривлюсь и снова делаю глоток – даже мой любимый братец округляет глаза, наблюдая за каждым движением моей руки со