Город костей - Кассандра Клэр

И тут до нее дошло, что именно было в комнате странным: одна из стен состояла из толстых вертикальных прутьев. «Это камера!» Чувствуя мощный выброс адреналина в кровь, Клэри поднялась на ноги, однако перед глазами все поплыло. Только не падать в обморок!

Послышались шаги: кто-то шел по коридору. Наконец перед прутьями показался мужчина. Яркий свет лампы, которую он нес в руках, ослепил девушку, уже привыкшую к полутьме. Лицо мужчины оставалось в тени. Он был высокого роста, широкоплечий, с всклокоченными волосами. Когда мужчина открыл дверь и вошел в камеру, Клэри узнала его.

Те же старые джинсы и рубашка, грубые ботинки, неровно подстриженные волосы и старые очки, криво сидящие на носу. Шрамы, которые Клэри заметила на его горле в прошлый раз, зажили, превратившись в бледные полоски. Перед ней стоял Люк.

У Клэри закружилась голова — дали о себе знать истощение, голод, страх и потеря крови. Колени подогнулись, она медленно осела на пол.

В одно мгновение Люк оказался рядом. Скорость его реакции поражала: он успел поймать Клэри до того, как она ударилась об пол.

— Клэри? — обеспокоенно позвал Люк, уложив ее на кровать. — Что с тобой?

Она дернулась в сторону, испуганно выставив вперед руки:

— Не трогай меня!

На лице Люка отразилась боль. Он устало провел рукой по лбу:

— Ну что ж, я это заслужил.

— Да! Заслужил!

Люк внимательно посмотрел на Клэри:

— Я не надеюсь, что ты будешь доверять мне...

— Вот и хорошо! Потому что я и не буду!

— Клэри... — Он взволнованно мерил шагами камеру. — Мой поступок... трудно понять. Наверное, ты думаешь, что я бросил тебя...

— Ты действительно бросил меня! Сказал, чтобы я больше не звонила. Моя судьба тебя не волновала, как и судьба мамы. Все оказалось сплошным враньем!

— Не сплошным.

— Да? Значит, тебя и правда зовут Люк Гэрроувэй?

Он поник головой:

— Нет.

На рубашке Люка расплывалось темно-красное пятно.

Клэри рывком села на кровати:

— Это кровь? — Она даже забыла, что злится.

— Да. — Он прижал руку к кровавому пятну. — Наверное, рана открылась, когда я тебя поднимал.

— Какая рана?

Люк задумчиво произнес:

— Диски Ходжа все так же остры, но рука у него уже не та, что раньше. Похоже, он сломал ребро.

— Кто? — недоумевала Клэри. — Ходж? А когда ты...

Люк молчал, и ей вспомнился волк из переулка: на его черной шерсти виднелась единственная белая полоса. Как раз в нее и угодила чакра.

— Ты оборотень! — догадалась Клэри.

— Да.

— Ты убил Ходжа.

— Нет. — Люк покачал головой. — Только ранил, хотя и прилично. Когда я вернулся за телом, оно исчезло. Выходит, Ходж смог уползти.

— Но ты порвал ему плечо, я сама видела.

— Да. Иначе бы Ходж тебя убил. От него еще кто-нибудь пострадал?

Клэри прикусила губу. Во рту сразу почувствовался вкус крови, однако это была старая царапина от когтей и клюва Хьюго.

— Джейс. Ходж вырубил его, а потом отдал... Валентину.

— Валентину? — В голосе Люка послышалось нескрываемое изумление. — Я знаю, что Ходж отдал ему Чашу, но, оказывается, еще и Джейса...

— Откуда ты знаешь про Чашу? — начала было Клэри и тут же догадалась: — Ясно, из моего разговора с Ходжем в переулке. А потом ты на него прыгнул.

— Я прыгнул на Ходжа, потому что еще чуть-чуть — и ты бы погибла.

Дверь камеры открылась, и внутрь вошел высокий мужчина в сопровождении хрупкой женщины, ростом не больше ребенка. Оба были в джинсах и хлопковых футболках. Их неухоженные волосы разлетались в разные стороны: у женщины — светлые, а у мужчины — черные с седыми полосами, как у барсука. Лица незнакомцев поразили Клэри — и старые, и молодые одновременно: кожа не тронута морщинами, однако в глазах страшная усталость.

— Это Гретель и Аларик, мои второй и третий, — представил их Люк.

Аларик склонил голову:

— Мы уже встречались.

Клэри изумленно уставилась на него:

— Когда?

— В «Дюморе». Ты метнула мне в ребра нож, — напомнил Аларик.

— Тогда, наверное, я должна... извиниться?

— Не надо: отличный бросок. — Он извлек из нагрудного кармана кинжал с красным камнем на рукоятке. — Это твое.

Клэри не знала, что и сказать.

— Но...

— Не волнуйся, лезвие я очистил, — произнес Аларик.

Она молча взяла кинжал. Люк тихо рассмеялся:

— Сейчас уже понятно, что налет на отель мы спланировали не очень хорошо. Я распорядился, чтобы волки из моей стаи следили за тобой и при малейшей опасности немедленно вмешались. Когда ты полезла в «Дюмор»...

— Мы с Джейсом прекрасно справились бы. — Клэри сунула кинжал за пояс.

Гретель улыбнулась:

— Так вот зачем вы позвали нас, сэр?

— Нет. — Люк коснулся пятна на рубашке. — Принеси, пожалуйста, лекарства.

Гретель кивнула:

— Я сбегаю за аптечкой.

Она удалилась, Аларик последовал за ней.

— Гретель назвала тебя «сэр», — заметила Клэри, когда они с Люком остались одни. — А кто такие «второй» и «третий»?

— Второй и третий по званию, — медленно проговорил Люк. — А я вожак волчьей стаи. Вот поэтому Гретель обращалась ко мне «сэр». Ты не представляешь, чего стоило отучить ее говорить «хозяин».

— А мама знала?

— О чем?

— Что ты оборотень.

— Да, с самого начала.

— И конечно, ни один из вас не счел нужным сказать мне.

— Я бы давно признался, но она твердо верила, что тебе ничего не известно о Сумеречных охотниках и о Сумеречном мире. Я не смогу с ходу объяснить, как вышло, что я стал оборотнем. Именно от таких сложностей и пыталась оградить тебя мама. Я понятия не имею, много ли ты знаешь...

— Много, — спокойно ответила Клэри. — Я знаю, что мама была Сумеречным охотником. Знаю, что они с Валентином поженились, а потом она сбежала от него, прихватив с собой Чашу смерти. Когда родилась я, она стала водить меня к Магнусу Бейну каждые два года, чтобы подавлять мой дар видения. А еще я знаю, что в ответ на просьбу Валентина сказать ему, где Чаша, в обмен на жизнь мамы, ты ответил отказом: мол, ее судьба тебя не волнует.

Люк буравил взглядом стену:

— Я не знал, где Чаша. Джослин мне так и не сказала.

— Хотя бы поторговался...

— Валентин не торгуется. Он вступает в игру, только если преимущество на его стороне. Ради достижения цели Валентин готов на все, сострадание ему чуждо. И даже если он в прошлом любил Джослин, то теперь, не раздумывая, убьет ее. Нет, с Валентином торговаться бесполезно.

— И поэтому ты решил бросить маму? — выпалила Клэри. — Ты командуешь целой стаей волков и все равно счел, что не сможешь ей помочь? Сначала я думала, что ты тоже Охотник и просто боишься нарушить очередную идиотскую клятву, а теперь выясняется, что ты всего лишь трусливая нежить! Выходит, тебе наплевать, что все эти годы мама считала тебя другом, равным себе, — вот как ты отплатил ей за доброту!