Конт - Ирина Успенская

– Повесить? – отвернувшись от раба, спросил Рэй.

– Будет суд. А пока запри его в темнице и проследи, чтобы он не смог убить себя.

Виктория, не обращая внимания на тихий плач кухарок, вышла с кухни и отправилась к друиде. В ночном небе мелькали летучие мыши, было тихо и прохладно. Она на секунду задержалась во дворе, глубоко втянула воздух, пахнущий цветами, лошадьми и свежим хлебом. Где-то в седельных сумках лежал каравай, который испекла для конта Зира. Какими мелкими теперь казались ее переживания из-за прошедшей ночи. Что же делать с Саникой? Такое нельзя прощать. Это покушение на жизнь владетеля, благородного хозяина. Рабов убивают за меньшее. Как же он ненавидел Алана, если решился на это? А как бы поступила она? Смогла бы смириться со своей ненавистью? С жаждой мести? На этот вопрос ответа не было. Но, если бы она решила устранить конта, поступила бы хитрее. Это же был жест отчаявшегося человека, а не хладнокровного убийцы. Месть и ненависть никогда еще не становились хорошими советчиками. Но убивать Санику не хотелось. О боги, что же делать? Как поступить? Прощать нельзя, а убивать не хочется. Кто бы дал совет? Может, поговорить с Туридом? Да, надо посоветоваться с ксеном.

Друида не спала. Она сидела в своей комнатушке перед столом и что-то перебирала. Виктория остановилась на пороге. Многочисленные свечи освещали худую, осунувшуюся женщину, совершенно не похожую на ту, которая месяц назад зашивала рану конту. Ворожея старела буквально на глазах. Она подняла взгляд и слегка улыбнулась.

– Плохо выглядишь. – Конт зашел, огляделся и сел на кровать, потому что единственный стул занимала хозяйка комнаты. – Что с тобой происходит, ворожея?

– Он еще спрашивает, – возмущенно всплеснула руками женщина. – Где твой оберег, конт?

– Где-то лежит, – безразлично пожал плечами Алан. – Он тебе нужен?

– Оберег, заговоренный силой двух богов, где-то лежит! – Ворожея покачала головой. – Ты глупец, конт? Ради таких оберегов опустошаются казну, а у тебя он где-то лежит!

– Я о нем не просил. – Алан начинал злиться. – Зачем он мне?

– Ты на самом деле не помнишь или притворяешься? – недоверчиво произнесла травница.

– Когда не знаешь да еще забудешь, очень сложно вспомнить, – буркнул Валлид себе под нос, а громко ответил: – Я не знаю.

– Земля, взятая в месте, где оставил след и частицу себя заговоренный, скрепленная кровью ворожеи и ее наговором, создает мощнейшую связь между духом оберегаемого, местом, откуда взят след, и ворожеей. Где бы ты ни был, оберег хранит тебя, потому что ты должен вернуться. Земля к земле, пот к поту, кровь к крови. Он тянет домой твой дух, а дух тянет тело. Знаешь, конт, – друида слегка улыбнулась, – я ведь не слепая, да и глупой никогда не была. Я наблюдаю за тобой, за людьми вокруг тебя. Меня радует то, что ты делаешь для рабов. Ворожеи всегда были против рабства. – Она легонько прихлопнула ладонью по столу. – Человек должен быть свободен! Ты сможешь это изменить. Я верю. Поэтому, посоветовавшись с другими из нашего братства, я привязала тебя к Крови. Мы не хотим, чтобы ты ушел отсюда и сгинул в глупых войнах с горцами. Прости.

– За что?

Виктория слушала вполуха, ее мысли были далеко.

– Если ты надолго покинешь дом, тебе будет худо.

– Ерунда, пока худо только тебе.

– Это странно. Я трачу энергию своего тела, чтобы соединить твой дух и оберег. Даже если ты его не носишь, он не должен так меня изматывать! Я точно знаю, что все сделала правильно. Но стоило мне отъехать от Крови, как я потеряла силы. Если бы меня не нашел Искореняющий, мои кости уже грызли бы звери. Я ничего не понимаю!

– Ты привязывала дух Алана, сына конта Сани? – Виктория уже догадалась, в чем проблема, просто хотела уточнить детали. Дождавшись кивка друиды, она широко зевнула. – Этот оберег работать не будет. У тебя просто не хватает сил, чтобы дотянуться до того места, где сейчас находится душа Алана. Твои жизненные силы уходят в пустоту. Если будешь продолжать – умрешь.

А еще есть родной сын Сани. И имя его Берт, его душа, возможно, тоже попала под действие оберега. Слишком много узлов в роду Валлидов, о которых не знает никто.

– Что ты хочешь сказать, конт? – Друида подозрительно сощурила глаза. – Я же вижу, что ты человек. Ты не анчута, ты не оживленный темной ворожбой мертвец. Ты обычный человек, такой, как я. Твое тело…

– Ты взяла следы моего тела, но привязала оберег к духу прежнего Алана. А он умер. Умер окончательно и безвозвратно. Теперь в этом теле другая душа.

– Ду-ша?

– Дух, душа, какая разница?

Она слишком устала, чтобы следить за своей речью. Да и сложно вести беседу, когда значения некоторых слов нужно додумывать.

Ворожея внимательно смотрела на конта.

Виктория не стала ничего больше говорить, пусть думает, что хочет, и поступает, как хочет. Она ее предупредила. Если не послушает, значит, умрет. Не стоило друиде решать за конта. «Человек должен быть свободен!» Ха! Сказала та, что без спроса привязала конта к определенному месту, ограничив его свободу. Вот и поплатилась. Не удивительно, что Викторию так ломало, когда она надевала этот оберег. По-видимому, он пытался притянуть в тело душу реципиента, а может, и душу Берта. А вдруг это удалось бы? Кошмар! Хватит с нее персонального глюка в виде богов, не хватало еще борьбы за тело с душой настоящего Алана.

– Ты помнишь, что с тобой произошло после смерти? – спросила друида, не мигая, глядя на мужчину, который растянулся поверх одеяла и прикрыл глаза.

– Смутно, – подумав, ответил конт.

– Значит, ты не Алан? – задумчиво произнесла друида. – Это многое объясняет.

– Посмотри на меня, ворожея. Черты моего лица изменились? У меня поменялся цвет глаз? Или, быть может, мой характер стал хуже, чем был?

– Нет, – хмыкнула женщина.

– Значит, я – конт Алан Валлид. Просто поумневший. И давай пока к этой теме не возвращаться.

– Я рада, что ты поумнел, и рада, что ты с нами, конт. Если ты не станешь прежним, я буду молчать.

– Отлично. Ты знаешь, что отравителем оказался Саника?

– Я подозревала это. Его ненависть пожирает его дух.

– Я не хочу его убивать.

– Отдай его мне.

– Тебе? – Конт рывком сел на кровать. – Зачем он тебе?

– Что значит – зачем? – с притворным негодованием произнесла друида. – Между прочим, я еще не настолько стара, чтобы не интересоваться мужчинами. И он хороший травник. Мало кто может правильно приготовить настойку вечного сна. Чтобы она работала, нужно знать некоторые секреты. Его обучал кто-то из братства, а мне нужен помощник.

Виктория задумалась. Этот вариант ее устраивал.

– Если он выживет после наказания, я отдам его тебе. Но учти, я не собираюсь освобождать его от обязанностей.

– Ничего, на меня будет работать ночами. Вот и не останется времени на дурные мысли, – усмехнулась друида. – Шел бы ты, конт, спать. И принеси мне завтра оберег, я его…

Слово было незнакомое, но Виктория перевела его как «дезактивирую». А что еще можно сделать с ненужным оберегом, убивающим свою создательницу?

– Спокойной ночи, друида.

Конт уже взялся за дверную ручку, когда ворожея заговорила:

– Ты знаешь, отчего мы никогда не называем своих имен? Оттого, что наши имена имеют власть. Ими мы запечатываем наши обереги, ими скрепляем наши наговоры. Но доверие должно быть обоюдным. Мое имя Снежка.

А вот это Виктория оценила:

– Красивое имя. Спокойной ночи, Снежка.

– Спокойной ночи, кир Алан конт Валлид.

Окна храма светились, и Виктория свернула к нему. Брат Взывающий зажигал красные свечи у портрета Вадию. Поминальные. Он покосился на конта, но промолчал. Виктория тоже не была расположена разговаривать, она застыла напротив черноглазого бога. На портрете он ехидно улыбался, в отличие от своего строгого и серьезного брата.

«Привет, Вадий. Веселишься? Подтолкнул Санику на безумный поступок и теперь смотришь, как я буду выкручиваться? Неужели думаешь, у меня не хватит жестокости отправить его на виселицу, чтобы другим неповадно было? Запросто, но разбрасываться ценными кадрами ради твоего удовольствия я не намерена. Шиш тебе, а не душу этого идиота! И не надейся! Чем лыбиться, лучше бы подсказал что умное. Черт, с кем я разговариваю? С картинкой! Виктория, ты точно сошла с ума».

Ей почудился тихий смех, она резко оглянулась, но увидела только Турида, склонившего голову у портрета светлого. Ксен беззвучно шевелил губами, прикрыв глаза. Виктория перевела взгляд на Ирия, может быть, он натолкнет ее на мысль? И этот молчит.

– Просите совета, как поступить с Саникой? – не открывая глаз, спросил ксен. – Я исповедовал глупца. Он готов к смерти. Но разве смерть – это наказание за содеянное? Чувство вины и ожидание смерти гораздо хуже.