Ричард I Львиное Сердце - Ульрика Кесслер

Ричард находился в центре, в окружении нормандцев и англичан. Там, высокий, как минарет, по сравнению очевидца-араба, и как мачта корабля, по свидетельству английского летописца, высился, закрепленный на тележке и окованный железом флагшток, на котором развевался английский штандарт в виде дракона. Здесь было место сбора рыцарей. У маршала ордена иоаннитов, а также у одного из рыцарей Ричарда, которого он перевел в арьергард, наконец, не выдержали нервы. Они бросились в атаку, увлекая за собой французских рыцарей. Это случилось как раз перед тем, как Ричард собирался уже отдать общий приказ к наступлению, и поэтому не принесло много вреда, тем не менее все же произошло до того, как прозвучали шесть труб, по сигналу которых пехота должна была разомкнуть свои ряды. И пехотинцы оказались на пути рыцарей из арьергарда. Моментально оценив ситуацию, Ричард тут же отдает приказ всем наступать, и сам устремляется на помощь оказавшемуся в опасности, на этот раз левому флангу, арьергарду. Благодаря быстрому вмешательству удалось предотвратить отсечение и рассеяние левого фланга. С копьями наперевес устремились рыцари на врага, который также пустил в ход оружие ближнего боя. Но против силы натиска крестоносцев турки уже не могли устоять.

За бегством своего войска Салах ад-Дин наблюдал с близлежащего холма. В толпе бегущих, от одного фланга к другому, в поисках своего князя носился кади Баха ад-Дин. Он не приукрашивает ничего. То, что он остался в живых, — большая удача для историографии, точно так же нам следует благодарить судьбу за то, что она сохранила жизнь главного свидетеля из христианского лагеря, Амбруаза, который большую часть дня провел среди рядовых воинов. И в том, что касается, по крайней мере, этого похода, их описания практически совпадают. Так что об этом периоде истории крестового похода мы достаточно хорошо осведомлены. Впрочем, другие этапы войны у них отражены абсолютно по-разному, и это тоже большая удача для нас. Например, только Баха ад-Дин сообщает, что за несколько дней до этой битвы, 3 сентября, Ричард вступил в переговоры с братом Салах ад-Дина, аль-Адилом Саиф ад-Дином, которого христиане называли Сафадином. Переводил Ричарду юный красавец Гомфрид Торонский, бывший супруг Изабеллы, который со своими знаниями арабского мира представлял местную культурную элиту в войске Ричарда.

Арсуфское сражение не стало решающим. Армия Салах ад-Дина потерпела поражение, но она не была уничтожена. Ричард не решился долго преследовать неприятеля. Крайне подвижные турецкие части, перед которыми открывались широкие степи, вновь собрались, так что с ними и в дальнейшем приходилось считаться. Среди бесчисленных подвластных Салах ад-Дину народов только они являли собою серьезную силу в военном отношении. И теперь вместе с остальным войском турки отходили в глубь страны, к Рамле. Все же битва имела значение — это было очередное поражение Салах ад-Дина, показавшее, что он не только не способен удержать крепость или захватить ее, но и что он не в состоянии победить противника в чистом поле. Христиане же смогли справиться с травмой, полученной под Хиттином. Потеря престижа Салах ад-Дином оборачивалась ростом престижа Ричарда. Эта победа венчала непрерывную череду военных удач, которыми он начал свой крестовый поход. Потери обеих сторон были умеренные. Сам Ричард вышел из битвы невредимым, легкое ранение дротиком в левый бок он получил за пару дней до этого.

Как же характеризуют поведение Ричарда и Салах ад-Дина оба наших главных летописца. Но, прежде чем углубиться в рассмотрение этого похода Ричарда, попробуем выяснить, что мог знать о нем каждый из них, и на чем они концентрировали свое внимание. Для Амбруаза его король — воплощение всех рыцарских добродетелей. Приводимые им детали важны уже потому, что позволяют приблизиться к повседневной реальности того времени, а не только к глобальным стратегическим и дипломатическим проблемам. Повседневная реальность заключалась в убиении. Покидая поле боя, Ричард часто брал с собой, по турецкому обычаю, головы павших, — хотя, случалось, брать и пленных — как доказательство, что он не предает христианского дела, подозрение, которое легко могло возникнуть. Ореол, окружающий героические дела, неотделим от смерти, и нередко Ричард сам оказывался в большой опасности. Сколько раз он выезжал в разведку и на охоту с небольшим сопровождением, сколько раз при этом он подвергался нападениям и нападал сам, и как часто он бывал неосмотрительным. 29 сентября, во время одной из таких вылазок он отдыхал в саду под Яффой и уснул. Нападение было настолько внезапным, что он едва успел вскочить на коня, но тут же бросился преследовать неприятеля. Вскоре он наткнулся на засаду, и неожиданно вокруг себя Ричард увидел такое количество турок, что о победе и думать не приходилось, — надо было спасаться. Кроме основных источников, об этом случае упоминают и другие: тогда Ричард наверняка попал бы в плен, если бы не самоотверженный поступок одного из спутников, рыцаря Вильгельма Прео — тот отвлек внимание на себя, выкрикнув: «Я король!». Рыцаря пленили, но в конце крестового похода Ричард его выкупил. Несколько его спутников было убито, королю удалось спастись. В лагере крестоносцев только руками разводили, сетуя на такую бесшабашность короля, усовещевали его как могли и упрашивали впредь воздерживаться от авантюр, но все напрасно. Отражая настроения рядовых крестоносцев, Амбруаз писал, что те вопрошали друг друга: неужели король не понимает, что, пренебрегая собственной безопасностью, он тем самым подвергает опасности все войско? Последнее слово по этому поводу принадлежит Салах ад-Дину: в частной беседе с посланником Ричарда Хьюбертом Уолтером он отметил, что английский король слишком отважен и часто подвергает свою жизнь излишнему риску. По крайней мере, так передали это Ричарду. И вновь узнаем, что 20 декабря 1191 года он чудом избежал плена. А до этого, 6 ноября, он счел ниже своего достоинства не прийти на помощь своим товарищам. В тот день отряд пехотинцев под прикрытием тамплиеров отправился на заготовку фуража и неожиданно был окружен турецкими всадниками. Узнав об отчаянной схватке занявших круговую оборону тамплиеров, Ричард послал подкрепление, которое, однако, из-за своей малочисленности, оказалось недостаточным. Когда он, наконец, сам сумел поспешить на помощь, то при нем оказалось лишь несколько рыцарей и вновь автор дает слово негероическому разуму из окружения Ричарда: «Пусть лучше они погибнут. Никому не пойдет на пользу, если он с ними умрет и от этого пострадает общее дело христиан». На что, побагровев от гнева, Ричард возразил: «Я их туда послал, и если они умрут без меня, то пусть никто нс назовет меня больше королем!» И он, разумеется, одержал победу, а среди спасенных был граф Лейчестерский. Но не всех удавалось спасти — одного рыцаря из его свиты прямо у него на глазах унес в плен быстрый конь. И все же каждый из круга «compagnons du roi[95]» мог положиться на своего короля, и Ричард знал, что они в него верят.