Аналогичный мир - 3 (СИ) - Татьяна Зубачева

Оставшись один, Говард пересел на своё рабочее место и дал себе волю. Сжал кулаки и ударил ими стол перед собой. Мерзавец, сволочь, как это русские его упустили?! Но ничего. Не в первый раз начинать с нуля. И если удастся операция с этим подонком Найфом, то… то будут и деньги, и страх. «Ансамбль»? Поползёт, и будет служить как… как служили все. А получиться должно. Да, сложно, в определённой степени, головоломно. Но тем труднее отследить и помешать. И медленно. Что правильно. Резкое движение вспугивает дичь, а медленно приближение позволяет застать врасплох. И наглый мальчишка, посмевший взять себе имя личного врага Говардов, будет уничтожен первым. Кто он там на самом деле — Смит или Джонс — неважно. Посмел назваться Бредли, ну, так и получи… как Бредли. А его деньги дадут возможность прибрать к рукам весь Ансамбль.

Говард разжал наконец побелевшие от напряжения кулаки, разгладил, успокаиваясь, полированную столешницу. Да, эта последняя, задуманная и начатая ещё до Капитуляции комбинация станет его первой в новом мире. И хорошо, что так мало осталось из прежнего, никто не путается под ногами. А когда Ансамбль будет подчинён, Джо перестанет быть Неуловимым, во всех смыслах. Он ещё раз мысленно прошёлся по уже отработанным стадиям всей комбинации. Пока без сбоев. И каждый был уверен, что работает только на себя. Пускай. Нужна не слава, а результат.

Новогоднего вечера Крис ждал с замиранием сердца. Его выходка на Рождество прошла благополучно, ну, во всяком случае шума ни Люся, ни Галя и Нина, жившие с ней в одной комнате, не подняли, так что… так что если Люся придёт на новогодний вечер с его брошкой, то он рискнёт подойти. Конечно, риск, но… но на Рождество, когда начались танцы, то танцевали все, и многие из парней рискнули приглашать кого-то из медсестёр или санитарок, а то и врачей. И всё обошлось. Люся тогда на танцы не осталась, ушла, но сейчас-то… сейчас, может, и повезёт.

Они опять всё убрали в столовой, подправили ёлку, добавив игрушек, столы расставили так, чтобы было удобнее танцевать. Что-то ещё явно готовилось, но что именно, они не знали. Андрея отрядили к доктору Ване. Выяснить и прояснить. Всё-таки малец вхож, философствуют они по вечерам за чаем… Андрей, ко всеобщему удивлению, забрыкался. Никуда он не пойдёт, и отстаньте от него. Он вообще с Рождества сам не свой ходил, увиливал от дежурства в палатах, меняясь с работающими во дворе, а после работы сидел сиднем у себя в комнате, вернее, валялся одетым на кровати с книгой или журналом, но не читал, а только вид делал. И даже будто с лица спал.

— Ты что, больной? — спросил как-то Эд.

И в ответ услышал такую ругань, что растерялся и не смазал зарвавшемуся мальцу по шее. А Андрей куда-то удрал, а когда появился, то глаза у него были зарёванными.

И сегодня, когда Андрей стал отказываться, его попросту зажали в кольцо, но ещё шутя, не всерьёз.

— Да, чего ты кочевряжишься? Андрей? Ну? Ты ж у нас самый глазастый. Поулыбаешься, подмигнёшь… — говорили все сразу наперебой. — Ты ж у него каждый вечер сидишь, — и кто-то сказал: — Да сядь поближе, прижмись и…

Говоривший не закончил фразу, потому что Андрей бросился на него. Конечно, никакой драки не было. Андрея попросту отволокли в уборную и сунули головой под кран с холодной водой. Подержали, пока тот не стал захлёбываться. Вытащили, дали отдышаться и повторили. И ещё раз. Убедившись, что уже не дёргается, а только плачет, отпустили. И потребовали объяснений. Андрей, не сопротивляясь, угрюмо молчал. И тут вылез Алик.

— Это он так из-за хозяина своего. У него хозяин тут в палатах лежит, ногу лечит.

— Что-о-о?!! — взревел Эд, хватая Алика за шиворот. — И ты молчал, падла?! Знал и молчал?!

— Отцепись от него, — всхлипнул Андрей. — Это я ему молчать велел. Я думал, сам справлюсь.

— Вот когда не надо, так ты думаешь, — заржал Майкл и уже серьёзно: — Лезет он к тебе?

— Так ты из-за этого из палат ушёл! — догадался Сол. — Ну, ты и чмырь, а мы-то на что?

Кто-то принёс большое махровое полотенце и накинул Андрею на голову.

— Вытирайся, мозги застудишь.

Андрей, всё ещё всхлипывая, стал вытираться.

— Ну, вот так, — удовлетворённо кивнул Крис. — А теперь иди к доктору Ване, чтобы он тебе мозги поправил. Алик, ты этого… хозяина знаешь?

— Ну-у, — неопределённо протянул Алик.

— Покажешь его нам, — распорядился Крис. — Вытер голову? Так, пошли.

Андрей открыл было рот, но его с двух сторон зажали, исключая любое сопротивление, и повели.

Жариков был у себя в комнате и, когда в дверь постучали, недовольно отозвался:

— Я занят.

Но стук повторился, и голос Эда сказал:

— Иван Дормидонтович, помогите.

Разумеется, оставить такое без внимания Жариков не мог. Он подошёл к двери и открыл замок.

— Что случилось?

— Вот… мозги опять набекрень… Вправьте ему…

В несколько голосов, наперебой ему что-то объясняли, и так же совместно подталкивали к нему Андрея. Кто-то увидел за спиной Жарикова разложенное на столе и громко ахнул. Вот тут Жариков рассвирепел. Так это они его купили?! Он хотел выгнать всех, но получилось так, что парни отступили в коридор, а вот Андрей совершенно непонятным образом оказался в комнате и за его спиной. И тут Жариков разглядел, что Андрей и впрямь… не в себе. Он вернулся в комнату, плотно закрыл дверь и уже совсем другим тоном спросил:

— Что случилось, Андрей.

Андрей судорожно, как после плача, вздохнул. И Жариков понял, что Андрей действительно только что плакал. И вообще что-то произошло.

— Ну-ка, садись.

Жариков сгрёб со стола недоделанную бороду Деда Мороза и всё остальное и бросил на кровать. И нахмурился. Потому что Андрей даже не посмотрел на его рукоделие. Это с его-то любопытством.

— Чаю?

Андрей помотал головой, ещё раз вздохнул и сказал по-английски.

— Я… я хозяина своего встретил. Жариков мягким нажимом на плечо усадил его к столу и сел сам, загораживая собой кровать. Да, для парня это серьёзный удар.

— Из тех…?

— Нет, — сразу понял и перебил его Андрей. — Я у него до этих был. Он меня на торгах купил. Я у него долго был, до зимы, ну, до того, как банда напала и он меня им отдал, откупился мной. А теперь… теперь он зовёт меня… к себе.

Жариков медленно кивнул.

— Он здесь? В госпитале?

— Да, — Андрей перешёл на русский. — Во второй хирургии, у него нога сломана. И вот… я же не могу его… врезать ему, он же больной.

Только в этом проблема?

Андрей и так сидел, не поднимая глаз, а тут совсем поник, склонился головой к коленям.

— Рассказывай, — мягко, но исключая сопротивление, сказал Жариков. — Рассказывай всё.

Андрей вздохнул и заговорил по-английски.

— Я как увидел его… он… он власть надо мной имеет. Он же купил меня, а тем не продавал, те отобрали меня, я не знаю, как это получается, но, но я не могу, я не могу сказать ему, тех, того, одного из тех, его в Хэллоуин привезли, раненого, так если бы не доктор Юра, я бы убил его, точно. А этого… он… он, ну, те насиловали меня, издевались по-всякому, били, не покормили ни разу, а он, он же ни разу даже не приковал меня, уходил когда, так я по всей квартире ходил, даже на кухне, где продукты, он не запирал ничего, мне… мне у него хорошо было…

Но последние слова прозвучали вопросом. И Жариков покачал головой.

— Так ли, Андрей?

Андрей поднял голову, посмотрел на Жарикова расширенными глазами, качнул встрёпанной шапкой кудрей.

— Да, так, но…

— А что было плохо?

— Трахались когда, — вздохнул Андрей. — Нет, он не бил меня, ничего, но каждую ночь, и… и я ему только для этого был нужен, и сейчас… зовёт…

— И ты не можешь сказать «Нет», а говорить «Да» не хочешь.

— Да, — обрадовался Андрей. — Да, всё так.

— Понимаешь, Андрей, тебе надо решить и пересилить себя.

— Да, я знаю, я же клятву ему не давал, но… но он говорит, а я молчу, я только встану подальше, чтобы он не дотянулся до меня, он же на костылях, и он… я ведь у многих был, он был… да, лучше хозяина у меня не было.

— Хозяина, — повторил Жариков.

Андрей опять опустил голову.

— Ты свободный человек, Андрей, — Жариков говорил тихо, задумчиво. — Ты и только ты хозяин своего тела и своей жизни. И никто не вправе заставлять тебя.

— Хозяин своего тела, — медленно повторил Андрей. — Как это?

— Это значит, что только ты решаешь, с кем, как и когда… вступать в половые отношения, — Жариков намеренно заговорил по-казённому. — Всё остальное — уже насилие и наказывается по закону.

— Значит, что, значит, тогда это тоже было насилие? — удивился Андрей.

Жариков кивнул и, видя, что Андрей смотрит с явным ожиданием, продолжил:

— Разве ты попал к нему по своей воле? — Андрей улыбнулся этому, как шутке. — Ну вот. Разве ты определял… каждую ночь это будет или нет? Ты не хотел, ведь так? — и дождавшись его кивка, — Ты делал это из страха, так? — новый, уже уверенный кивок. — Значит, это всё равно было насилием над тобой.