Недури (СИ) - Елизавета Шугич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Тебе идёт, кстати. — подметил я мельком, когда девушка выбирала заколку для волос. Прежняя сломалась невесть от чего.
— Спасибо. — смущённо проговорила она.
Мы добрели до мотоцикла на закате. Пара моих волшебных товарищей, знатно измоталась. Я предложил им передохнуть, но они снова синхронизировались и, бросив: «Сегодня всё кончится.», забрались на транспорт.
Цепанув меня за моё существо, Машка снова просунула пальцы под седалку. Надев шлем на сестру, а затем и на себя, Слав повернулся ко мне.
— Держись крепче! — саркастично попросил парень. Будто я и в правду мог это сделать
Мотор завёлся, платиновый пару раз газанул и рванул с места.
Мы мчали, словно ветер. Мимо пролетали дома, магазины, люди, курящие подростки. Кажется, в одном переулке, я увидел Тольку. Показалось, наверно…
Машка что — то крикнула брату, и мы начали сбавлять скорость. Борислав съехал на противоположную, от переулка, сторону, заставляя меня снова опуститься на асфальт. Я, протерев глаза, не поверил сам себе.
В тёмном пространстве, куда лучи заката не проникали, действительно стоял Толян, пленённый какими — то бугаями.
— Мань, помоги! — я бросился к подруге и объяснял ситуацию так быстро, как только мог. Я чувствовал, что другу угрожает опасность.
Девушка смотрела на меня растерянно:
— Так, он твой?…
Я кивнул.
Девушка откашлялась и еле заметно бросала взгляд на Толькину ситуацию.
— Я видела его пару дней назад, поэтому и попросила Слава остановиться. В прошлый раз его также избивали в подворотне, поэтому, сейчас, когда идут последние часы моего существования, я решила сделать доброе дело. — она говорила так просто о своей смерти, что мне стало до боли обидно. Как она так может? Я только выяснил, что богиня смерти в меня (или почти в меня) влюблена (или почти влюблена), а она тут!..
— Опа, а я этого засранца тоже видал! Дай — ка, припомнить… — Слав вешал шлем на съединитель — Ну, точно! 10 октября и видел, я точно запомнил, потому что, тогда был фестиваль завершения мотосезона. Его перенесли в этом году с сентября, на октябрь. — уточнил он — Кстати, забавный персонаж. Он сидел с чуваками из моей кучки, и рассказывал им про каких — то ребят, что отправляются на день рождение своего друга. Я ещё восхитился его инициативой делиться такой бесполезной информацией с байкерами. Ну, правда, зачем? А они потом… — парень зачесал волосы назад — А они потом куда — то исчезли. Их быстро убрали из списков, и они не присутствовали на заезде.
Манька перевела взгляд на меня:
— Друг, говоришь? — сомневаясь, спросила ведьма.
Я не верил своим ушам. Кому и зачем Толька рассказывал про наши планы десятого числа? Почему именно в тот день случилась авария? Я ничего не понимал и путался в предположениях.
Машка вздохнула и поднесла пальцы к переносице:
— Иди. У нас есть ещё немного времени. Подслушай их. — проговорила она.
Недолго думая, я телепортировался с места прямо к переулку.
Два шкафа дразнили Тольку пачкой денег. Они манили его, словно пса, заставляя прыгать на месте.
— Ну, что, Порохов? — постоянно подбрасывая купюры, спросил первый — Свершилась твоя счастливая судьба! Помер, кажись, твой Живчин! — он расхохотался.
Я чуть не упал, с трудом удерживаясь за каменную стену.
— Да уж, намучались мы с ним! Нас чуть самих не пришили из — за твоей ложной информации! И ведь, как, паразит, долго отпирался, что не знает, где его компашка каждый день ошивается!
Толька самозабвенно подпрыгивал за пачкой.
— Чё он там ворковал, Борис? «Нужны деньги девушке на машину! А то она от меня уйдёт!» — передразнил второй — Жалкий гадёныш. Отдай ему бабки и поехали отсюда.
Первый выбросил деньги в сторону, усмехаясь. Толька бросился за «подачкой» следом.
— Мать твою… — пытаясь сдержать слёзы, прошептал я — Твою мать, Толик.
Ноги сами сделали шаг вперёд. Иду, словно под гипнозом, двинулся в сторону товарища.
Я шёл с целью забрать у него то, что он забрал у меня. Время без семьи. Время без друзей. Само время. Саму жизнь.
Глаза наполнились слезами, когда я подошёл вплотную.
Я почувствовал сильную ярость и занёс руку над другом.
— Сука… — услышал я — Сука! — выкрикнул Толька, разрывая купюры. Я окаменел с поднятой рукой.
Толька начал сильно избивать себя по лицу, каждый раз попадая в челюсть. Когда рук ему стало мало, он схватился за кирпич:
— Не надо! — рывком останавливаю друга.
Он замер, вглядываясь куда — то сквозь меня. Сделав ещё пару попыток двинуть рукой, он заплакал пуще прежнего.
— Это ты! Я знаю, это ты! — кричал он — Эдька, прости! Прости, брат! Я такой дурак! Я так виноват! Господи, как я виноват! — друг выпустил булыжник из руки и обессилено опустился на колени.
Я пытался сдержать слёзы, наблюдая за товарищем.
Махнув рукой, двинулся в сторону выхода из переулка.
— Эдька, брат!.. Прости!.. — слышалось позади — Прости!
***
Дорогу до родного города, я помню мутно. Лишь мелькающие фонари были чем — то, освежающим обстановку, вокруг моего, волочившегося за мотоциклом, существа.
Мы въехали в знакомую местность часа в два ночи, повсюду была непроглядная темень. От чего — то именно сегодня, фонари по улицам не горели. Может, час темноты, или ещё чего…
Осознание, что мы миновали городские пейзажи, пришло не сразу. Но осознав это, быстро задался вопросом, куда всё — таки, мы держим путь.
Завидев знакомый лес, интерес отпал сам собой. Мы ехали к тому мосту, что я видел в видениях. Я был уверен в этом. Я знал это. Я чувствовал.
Припарковавшись возле обочины, тело аккуратно опустилось на ветки и листья осенних деревьев. По коже пробежали мурашки. Не от холода, от страха. Что — то намечалось с моим участием и это сильно пугало.
Слав, шепнув что — то Машке, поцеловал её в лоб и удалился в темень дороги.
— Он не с нами? — размахивая дым от мотоцикла, поинтересовался я.
— Это опасно. Его могут посчитать причастным.
Мы двинулись через лес, в сторону берега.
Пробираясь через кусты и колючие ветки, Маша молчала. Даже не шипела от царапающих её игл.
Закат совсем недавно скрылся за горизонт, и мы снова бродили по лесу в сумрачном «фильтре». Ни одного лишнего звука, вокруг только чирикали птицы, заставляя меня немного успокаиваться.
Добрались мы быстро.
Перед нами открылся прекрасный вид. Вот бы он не был последним, что я увижу…
