Московский инквизитор (сборник) - Алексей Макеев

— Ничего оставлять не надо, — решительно сказал Стас и поднялся. — Мы с вами сейчас пойдем, отсканируем его, распечатаем и его, и отдельно крупно серьги, а оригинал вы заберете с собой. Пойдемте!

Они вышли в коридор, и, пока шли в компьютерную группу, Галина суетливо объясняла:

— Понимаете, мамина семья… То есть ее предки… Они очень хорошо жили до революции. А потом все продавалось и продавалось… остались только эти серьги. Мама очень боялась, что отец и их пропьет. Она подарила их мне на шестнадцать лет и велела носить, не снимая. А однажды ночью я проснулась от того, что этот алкаш пытался их у меня из ушей вынуть. Ну а потом мама умерла, появилась эта баба…

— Не расстраивайтесь, Галина, не бередите душу, — попросил ее Крячко. — Мне Татьяна все рассказала — от кого бы я еще мог узнать о том, что это ваши серьги? Кстати, из старых соседей, которые вашу маму помнят, кто-нибудь остался?

— Да, те, кому я тогда постоянно из Москвы звонила, до сих пор так рядом и живут, они с мамой моей дружили, жалели ее.

— Нужно будет от них письменные свидетельства того, что эти серьги действительно принадлежали вашей маме, а потом она их подарила вам. Двух вполне хватит.

— Они обязательно напишут, — горячо заверила она, и в ее голосе послышались слезы.

— Не надо, Галина, все уже в прошлом, — постарался успокоить ее Стас. — Как я понял, у вас сейчас все хорошо?

— Да! Я же деньги почти не тратила, все откладывала, чтобы потом сестренку к себе забрать и зажить по-человечески. А как только узнала, что отец и баба та умерли, сразу же домой вернулась, а там… — Галина со всхлипом вздохнула. — Ну, я квартиру отремонтировала, сестренку одела, а то она в таком рванье ходила. Потом на работу устроилась, замуж вышла, дочку родила. Если я смогу серьги вернуть, то потом их ей передам, чтобы традиция не прерывалась, — произнесла она дрогнувшим голосом.

— Вернете вы себе серьги, — заверил ее Стас.

В компьютерной они пробыли всего несколько минут, и, когда вышли, Галина, бережно убирая снимок в сумку, спросила:

— Это все? Я могу идти?

— Нет! Галина, мне нужна ваша помощь, — сказал Стас.

— Ой, конечно! Все, что угодно! — с готовностью заверила она его.

— Тогда пойдемте обратно и кое о чем поговорим, — предложил он.

Есть хотелось все сильнее, и Крячко решил, что в животе не будет так предательски громко урчать, если в него попадет хотя бы чай. Он его сделал, поставил по бокалу перед собой и Галиной и начал:

— Вы жили в одной квартире со Светланой Суховей. Я знаю, что в последнее время у нее появился мужчина, которого она звала Федюнчиком, Простачком, Простофилей и так далее. Расскажите мне, пожалуйста, все, что вы знаете о нем, о его знакомых, об их планах и так далее. Только очень вас прошу: с одной стороны, не упускайте ни одной мелочи, какой бы незначительной она вам ни показалась, а с другой стороны, не надо ничего выдумывать или домысливать. Мне нужны только факты!

— Я поняла, — кивнула она. — В общем, Федор этот появился у нас… — она запнулась.

— На работе, — подсказал ей Стас.

— Да-да! На работе где-то в ноябре — декабре 2002-го. Люди к нам приходили состоятельные, одетые соответствующе, а этот был… Задрипанный какой-то! Очень неприятный тип, особенно глаза, да и вообще весь какой-то безразличный. Знаете, привередничать не приходилось, но я была рада, что он не меня выбрал.

— А сразу выбрал Светлану?

— Да! — кивнула она. — И дальше только к ней ходил, где-то раз в неделю. Но это недолго продолжалось, с месяц где-то, а потом он исчез. А вот Светка, наоборот, стала в свои выходные дни где-то пропадать. Новый год мы обычно все вместе отмечали, а тут она отказалась, сказала, что землячку встретила, к ней в гости пойдет. Ну, мы-то сразу поняли, что мужик у нее завелся.

— У нее появились новые вещи? Он ей что-то дарил?

— Да нет! Ну, вы не поймете! Как же это объяснить? — задумалась Галина. — У нее поведение другое стало, взгляд другой… Ну, словом, женщина при мужчине! Это всегда видно!

— Я понял, что вы хотите сказать, — покивал ей Крячко.

— Мы еще гадали, кого она подцепила. А узнала я об этом совершенно случайно. Дело было в марте 2003-го. В тот день Светка работать не могла… Ну, вы понимаете! Она дома осталась, а у меня на работе… Ой, как неудобно! — засмущалась она.

— Галина! Здесь удобно все, — заверил ее Стас. — Я тут еще и не такое выслушивал. Так что у вас приключилось? Желудок расстроился?

— Цистит. Он у меня хронический! С чего он обострился, не знаю, но какая уж работа, когда каждую минуту в туалет тянет? Татьяна меня отпустила, хотя и ругалась — ведь двух человек на месте не будет. Купила я по дороге домой стрептоцид — он самый дешевый, еле-еле добралась, ключ в замок вставляю, и тут на меня из квартиры Светка выскакивает. Одета во все свое самое лучшее, причесана, накрашена, ну, как на работе. И только что с кулаками на меня не бросается — типа, что ты тут делаешь? Ну а я ей в ответ, что с мужиком своим она пусть у него встречается, а я здесь вообще-то живу. Тут она только что на колени передо мной не упала и стала слезно умолять, чтобы я где-нибудь немного подождала, пока все уйдут. А мне уже интересно стало, кто это там у нас, и я решила действительно подождать. А жили мы в «хрущевке» на третьем этаже, вход в подвал прямо из подъезда, так я туда в туалет и сбегала, а потом на пролет вверх поднялась, сижу и жду. Тут меня опять прихватило, но не уходить же? И дождалась я. Слышу, наша дверь открылась, и мужские голоса послышались. Я осторожно выглянула, смотрю, а это Федор! А с рядом с ним такой мужик, что я обалдела! Холеный до невозможности, дубленка сказочная, да и сам из себя настоящий барин! Седой, как лунь, волосы густые, стрижка отличная, симпатичный! Ну, думаю, неужели Светка такого мужика смогла захомутать?

Стас смотрел на нее и удивлялся — вот сейчас она и по манере разговора, и по жестам, и по поведению действительно была похожа на девку из борделя, но никак не на скромную мать семейства — видно, прошлое никуда не уходит, а притаится где-нибудь в глубине, а потом раз — и вырвется наружу. А Галина продолжала:

— Они вниз пошли, а по дороге разговаривали, я, естественно, подслушивала — интересно же. Федор говорит: «Михаил Юрьевич! Я так и не понял, мое предложение вас заинтересовало или нет?» А тот ему: «Да, это интересно! Но я должен все обдумать, взвесить и проверить». Тут Федор: «Вы считаете рекомендацию Леонида Михайловича недостаточной?» А седой ему: «Я привык все перепроверять! Я свяжусь с вами сам, и сам назначу место встречи, чтобы не получилось как сейчас». Федор ему: «Что может быть естественнее визита мужчины к проститутке?» А седой: «Моими знакомыми эта новость была бы воспринята с большим недоумением». Тут-то я и поняла, что не седого Светка подцепила, а Федора!

— Галина, вы так хорошо запомнили имена? — с сомнением спросил Крячко.

— А чего тут странного? — удивилась она. — Михаилом Юрьевичем Лермонтова звали, а Леонидом Михайловичем — моего отца.

— Ну да, тогда вам действительно было несложно это запомнить, — согласился Стас. — Ну а что дальше?

— Когда они из подъезда вышли, а я наконец попала в квартиру, первым делом побежала куда надо, а потом уже осмотрелась и обалдела: у нас такой чистоты сроду не было, а на столе чего только нет. А Светка уже хорошо хваченная, сидит с бокалом, нога на ногу, и от счастья светится. Показала она мне эдаким небрежным жестом на стол и предложила: «Угощайся! Это Федюнчик мой ради Лорда расщедрился! А тот, скотина, даже кусочка не съел, даже рюмки не выпил, так что праздник у нас с тобой сегодня!» Ну, я согласилась, что мужик был солидный и на лорда действительно похож, а она расхохоталась: «Это кликуха у него такая Лорд!» А мне-то что? — пожала плечами Галина. — Хотя, на мой взгляд, она собачья какая-то. Я, конечно, на еду набросилась — когда и где еще такое попробовала бы? А Светка все себе подливает и подливает! Развезло ее тогда здорово, и начала она расписывать, как они с Федюнчиком жить будут, какие деньги заработают и все такое. Я спросила, кто ж он такой, если большие деньги сможет заработать? Она сказала, что еще дома о нем от родителей слышала, что хирург он и руки у него золотые! Я удивилась, чего же он так задрипанно одет при его-то золотых руках? Тут она и проболталась, что сидел он и только недавно вышел. А потом вообще вырубилась. А наутро, когда протрезвела, стала умолять меня, чтобы я никому ничего про нее с Федюнчиком не рассказывала, и я пообещала. И рассказала я обо всем девчонкам уже после того, как Светка меня обокрала и сбежала. Ну, вот и все!

— Спасибо, Галина, вы мне очень помогли, — искренне произнес Крячко. — Но вы твердо уверены, что ничего не придумали и не домыслили? Ведь столько лет прошло, а вы все так хорошо помните?

— Станислав Васильевич! Тогда, — выделила Галина, — я обо всем этом забыть просто не успела, а потом, когда Светка с моими деньгами и сережками сбежала, уже не захотела — все надеялась, вдруг этого Михаила Юрьевича встречу и попробую у него узнать, куда эта стерва делась.